Гибель Раиси. Кто выиграет от смерти иранского президента

Тот факт, что заказчиков устранения иранского президента не видно, ещё не означает, что факт его гибели не попытаются использовать. Итак, что может последовать дальше?

Светская власть президента в Иране очень ограничена. Фактически, он премьер, а премьер-министр – вице-премьер. Реальной властью на уровне определения политического курса страны обладает группа аятолл — шиитских богословов, уполномоченных выносить решения по вопросам исламского права. Лидерство в ней определяется кулуарно, безо всяких публичных выборов. В настоящее время её вождем является 85-летний Али Хаменеи, который неизбежно уйдет по возрасту в ближайшие годы. По слухам, покойного Ибрагима Раиси, который был специалистом по исламскому праву, какое-то время назад прочили на замену Хаменени, но потом отказались от этой идеи ввиду его крайней непопулярности.

Причиной непопулярности Раиси стала его причастность к массовым казням в 1988-м, когда отбывших срок оппозиционеров убивали на выходе из тюрьмы. Оппозиционеры тоже были революционерами, но, с точки зрения аятолл, неправильными. Революцию 1979 года делали исламисты и светские леваки, и леваков впоследствии пустили под нож.

За пять месяцев чисток были казнены десятки тысяч человек, но казнили всё-таки не всех. Отбор производился "комитетами смерти", а Раиси, бывший в то время прокурором Тегерана, зарекомендовал себя особой беспощадностью, получил прозвище "тегеранский мясник", и был отмечен лично Хомейни. Именно по этой причине в нескольких городах Ирана и в диаспоре смерть Раиси отметили фейерверками.

История, конечно, давняя. Она даже успела забыться, тем более, что её обсуждение было одной из самых табуированных тем в Иране. Но Хасан Рухани на президентских выборах 2017 года, стремясь переизбраться на второй срок, вытащил её на свет в ходе дебатов с Раиси на иранском телевидении и в итоге победил, а Раиси пролетел. На выборах 2021 года Раиси всё-таки победил, но история с казнями по второму разу ещё не забылась. И Раиси, при всех его достоинствах – с точки зрения аятолл, естественно, — был сочтен неудобным в качестве наследника Хаменеи. Так что на аятоллонаследии его смерть никак не скажется.

Скажется ли она на политическом курсе Ирана? Технически – нет, поскольку президент Ирана, как уже было сказано, не та фигура, чтобы определять существенные развороты во внешней политики. Но замена Раиси может быть использована как предлог для такого разворота.

Как это может быть? Через 50 дней пройдут условные выборы, и на смену Раиси будет управляемо выбрана другая несамостоятельная фигура. Выборы в Иране полностью управляемы сверху уже потому, что допуск к ним кандидатов осуществляет специальный орган "Совет стражей Конституции", в который входят 12 членов: шесть представителей духовенства, которых назначает верховный аятолла Ирана, и шесть юристов, которых назначает Меджлис (парламент) Исламской республики. А поскольку главу Меджлиса утверждает всё тот же верховный аятолла, то фактически весь Совет ему и подконтролен.

Но тут уже есть нюансы. Предложенный список кандидатов всё-таки прогоняется через выборы – это раз. Два — "Совет стражей Конституции", отбирая кандидатов, оглядывается, среди прочего, и на внешнеполитическую ситуацию. Три — Совет не вполне однороден. Там есть разные интересы и мнения, и идут споры, хотя их и не выносят на всеобщее обозрение.

Специально организовывать покушение на Раиси ни внешним, ни внутренним силам не было ни малейшего смысла. Но, раз уж такое случилось, то некоторый люфт в ходе проведения на освободившееся место новой фигуры вполне возможен. В нынешней ситуации пределы люфта лежат в диапазоне от "оставить всё как есть" до "немного снизить напряженность в отношениях с Западом". Последнее предполагает какие-то уступки. Из них наиболее очевидная и способная дать быстрый эффект – снижение поддержки России.

Путин на эту тему уже заволновался, и провёл телефонный разговор с вице-президентом Ирана Мохамедом Мохбером, исполняющим сейчас обязанности президента. Официальный повод – выражение соболезнования, но вопрос о сохранении прежнего курса Ирана на поддержку России наверняка поднимался, хотя бы вскользь. Скорее всего, Мохбер заверил Путина, что всё будет как раньше. Но такие заверения он может дать только до выборов. А что будет после – неизвестно.

Расклад же на подходе к выборам примерно такой. Последние по времени явные протесты были жестоко задавлены в 2022. Но подавить их полностью не удалось. Протесты загнали в тлеющее состояние. В обществе, особенно в городах, сформировался запрос на некоторое смягчение диктата аятолл, причём, прецеденты таких периодических смягчений известны. То есть, они вполне возможны, если аятоллы сочтут такое смягчение целесообразным, а они, хотя и фанатики, но довольно прагматичные.

Помощь Путину для Тегерана была делом чистой прагматики: мы вам шахеды и ракеты – вы нам ядерные технологии. Производство шахедов уже локализовано в России. Поставки иранских ракет, не вполне пока подтверждённые, вызвали очень уж негативную реакцию на Западе. Настолько негативную, что в Тегеране не могли не задуматься: а надо ли входить с Западом (и неоформленной, но местами вполне работающей арабо-израильской коалицией заодно) в такой градус конфликта? Официально Тегеран, естественно, всё отрицает, но понимает, что его ракеты вычислят очень быстро.

Какую-то часть ядерных технологий Россия Ирану за два года уже передала – а, возможно, даже большую их часть. Самое время соскочить с поставок ракет, и немного улучшить отношения с Западом: мол, может быть, при Раиси что-то такое и было, но сейчас это уже в прошлом. У нас другой президент и ракеты Москве мы не поставляем. В этом смысле гибель Раиси даёт удобную возможность списать на него самые неприятные эпизоды. Всё понимают, конечно, что это чистая имитация и Раиси сам ничего не решал, но Западу в сложившейся ситуации будет удобнее поверить в такую версию. Западу совсем не нужны сейчас иранские ракеты на украинском фронте – ну очень уж они там несвоевременны. И он будет готов взамен на отказ от их поставок подумать о встречных шагах. Например, немного ослабить санкции — те, от которых которые не станет легче России. То есть, налицо пространство для торга.

Тем более, что кроме и.о. президента в Иране теперь будет и новый глава МИД – и это тоже повод для встреч с западными политиками. В ходе которых такие обмены могут быть осторожно обсуждены.

Кто может стать новым президентом? Если это будет Раиси-2, то на смену ему могут двинуть спикера парламента Мухаммеда Багера Галибафа, который баллотировался в президенты в 2017 и 2021 годах. В качестве запасного – двинуть мэра Тегерана Алирезу Закани. Если будет принят вариант перезагрузки отношений с Западом, совершения шага в сторону от Путина и возвращения умеренных реформаторов, то вероятный кандидат — бывший глава МИД Мухаммед Джавад Зариф, один из авторов ядерной сделки с США в 2015 году. Номер второй в этом списке — бывший спикер парламента Али Лариджани, которого не допустили до выборов 2021 года.

В случае, если консерваторы и реформаторы пересекутся на выборах, шансы последних будут больше. В обществе, как уже сказано, есть запрос на смягчение строгих порядков, но он неоднозначный, сосредоточенный больше в городах, а сельская местность, из которой и набирается Корпус стражей исламской революции (КСИР) гораздо более консервативна.

Ждём развития событий.