Эммануэль с характером. Зачем Макрон примерил корону Французской империи

Президент Франции Эммануэль Макрон предъявил во вторник ультиматум руководству Ливана, потребовав немедленного проведения реформ и решительной борьбы с коррупцией, о чем сообщил "Рейтер". Срок для старта отпущен Макроном до конца октября. Если реформы к тому времени не начнутся и гидра коррупции не будет хотя бы немного придушена, финансовая помощь Ливану прекратится, а против самых нерадивых чиновников введут адресные санкции. Во всяком случае, так говорил Макрон на пресс-конференции в Бейруте.

Макрон также сообщил, что политические лидеры Ливана уже согласились сформировать в ближайшие две недели правительство экспертов с тем, чтобы помочь наметить новый курс для страны, терпящей крах под тяжестью экономического кризиса, вызванного, в числе прочего, катастрофой в Бейруте. Какого рода эксперты и по каким вопросам могут войти в правительство, формируемое по общинно-конфессиональным квотам – вопрос отдельный, но "эксперт" в любом случае звучит гордо. А значит, Макрон сможет предъявить "правительство экспертов" как свой успех. Во всяком случае – французским избирателям, отдаленным географически от результатов его экспертной деятельности. 

Сам Макрон предстает при этом в образе реинкарнатора славы Франции, повелевавшей некогда половиной Африки. Он суров, но справедлив и твердой рукой ведет Ливан к процветанию. "Ливану не выдается бланк чека, это требование с назначением встречи через шесть-восемь недель", — сказал Макрон в ходе своего визита, уже второго за последний месяц, дав понять, что не потерпит коррупции и бесхозяйственности. "Если ваш политический класс потерпит поражение, мы не придем на помощь Ливану", — добавил он.

Впрочем, как мудрый белый сахиб, отечески правящий отсталыми племенами, Макрон сочетал суровость с мягкостью. Пригрозив ливанцам адресными санкциями, которые, впрочем, могут быть введены только в случае доказанной коррупции и после согласования с ЕС, он заметил, что в повестку октября они не войдут, потому, что "мы находимся в процессе доверия и взаимного участия".

Но может ли ливанское руководство измениться?

Ответ скорее отрицательный. Искусственное государство, скроенное по воле внешних сил из куска французской подмандатной территории, бывшего ранее частью Османской империи, и управляемое в рамках системы конфессиональных квот, когда президентом может стать только христианин-маронит, премьером — мусульманин-суннит, председателем парламента — мусульманин-шиит, а в правительстве должно примерно поровну делиться на христиан и мусульман, не может быть ни стабильным, ни устойчивым к коррупционным соблазнам. Такое государство всегда будут раздирать внутренние противоречия, а сложные конфессиональные и клановые связи — создавать почву для коррупции. Кроме того, по итогам гражданской войны 1975–1990 годов в политику пришли бывшие полевые командиры – не самый удачный вариант для построения правового и чуждого коррупции государства.

При таких стартовых условиях удивляться можно не тому, что Ливан сегодня накрыл тяжелый финансовый кризис, усугубленный взрывом в порту Бейрута, разрушившим не только порт, но и город, и произошедшим из-за потрясающей беспечности местных властей, а скорее, потому, что Ливану в течение трех десятилетий удавалось избегать полного развала, балансируя буквально на краю пропасти. Правда, с коррупцией и тогда всё обстояло наилучшим образом – она носила характер системный и государствообразующий, скорее сплачивая Ливан, чем разрушая его. Но, по крайней мере, ливанская экономика не пребывала в сегодняшнем состоянии полного краха, Бейрут не лежал в развалинах, а, напротив, отстраивался после войны, а межконфессиональная напряженность удерживалась в терпимых пределах, не приближаясь к точке взрыва. Зато сейчас все проблемы Ливана разом вылезли наружу.

Понимает ли Макрон невыполнимость своих требований и крайнюю сложность стабилизации Ливана? Понимает ли он то, что коррупция в ливанском случае является необходимым инструментом межобщинного взаимодействия и мира? И, вообще, что понадобилось Франции в Ливане?

Здесь все непросто, и действия Макрона во многом носят вынужденный характер. 

Помимо финансовых интересов Франции в рамках своей бывшей колониальной империи, существует и электоральный фактор. Французский избиратель хорошо ловится на тень былого величия, и Макрон, первым из европейских руководителей прибывший в разрушенный взрывом Бейрут, сделал единственно верный с электоральной точки зрения ход, обозначив особую роль Франции в стабилизации Ливана. Правда, обозначить такую роль куда проще, чем ее сыграть – на влияние в Ливане претендуют Иран, США, Саудовская Аравия, а за спиной Ирана маячат Россия и Китай. Но отступить Макрон не мог – с политической точки зрения это было смерти подобно.

Первый визит принес успех: местные жители обратились к Макрону с призывом "не давать денег коррумпированному правительству", которое все равно их разворует, а в соцсетях начался сбор подписей за возвращение Ливана под французский протекторат, причем счет подписантам пошел на десятки тысяч. Таким образом, ливанцы признали уместность и желательность французского вмешательства, и это была победа, которую Макрон мог предъявить избирателям. Но дальше все пошло сложнее. Хотя давление со стороны Макрона, пообещавшего снова приехать в декабре, подтолкнуло основные партии к согласованию кандидатуры нового премьер-министра Мустафы Адиба, который призвал к скорейшему формированию правительства и пообещал быстро провести реформы, чтобы обеспечить сделку с МВФ, банковская система Ливана остается парализованной. Необходим ее аудит – а он означает множество неприятных открытий, крупных скандалов и неизбежную раскачку ситуации – вплоть до отставки только что сформированного правительства. "Сегодня все заблокировано, и Ливан больше не может финансировать себя", — прокомментировал ситуацию Макрон. "Нам нужно узнать реальное положение дел в банковской системе, чтобы затем можно было принять судебные меры", — добавил он.

Пока Макрон общался с руководством Ливана, полиция пыталась справиться с протестами у здания парламента, используя бронетехнику для перекрытия улиц и слезоточивый газ. Над Бейрутом же, развлекая жителей, летали истребители французских ВВС, оставляя красные, белые и зеленые дымовые следы – цвета флага Ливана. Это было, несомненно, красиво и демонстрировало дружественное присутствие Франции, но само по себе не решало никаких проблем. Для получения у МВФ средств на восстановление экономики и, в первую очередь, порта Ливану нужна дорожная карта реформ, включающая аудит центрального банка и пошаговый план действий как минимум на ближайшие 12 месяцев.

Удастся ли Макрону выступить локомотивом восстановления Ливана или, на самый худой конец, создать видимость успеха, пригодную для продажи французскому избирателю? Первая задача адски сложна и потребует незаурядного умения лавировать в сложном ливанском и, шире, ближневосточном котле. Вторая попроще – но тоже довольно сложная. Здесь важно не перегнуть палку и не повторить ошибку Макронова предшественника Франсуа Олланда, совершенную им в ЦАР.

Там, располагая мандатами ООН и ЕС, Франция, после трех лет усилий свернула от безысходности военную операцию, все больше напоминавшую бесконечную колониальную войну. Образовавшийся вакуум немедленно заполнила Россия, в начале 2017 г. предложившая президенту Фостен-Арканжа Туадере безвозмездную военную помощь. Уже к концу марта ВС ЦАР были вооружены российским оружием и одеты в российский камуфляж, а ЧВК Вагнера выиграла конкурсный контракт на охрану местных золотых приисков. Сходный сценарий не исключен и в Ливане. И даже если его сыграют не россияне, легче от этого не станет ни Бейруту, ни Парижу.