Предчувствие гражданской войны. Пять кризисов нынешних выборов в США

Нынешние выборы в США стали, пожалуй, самыми напряженными в американской истории. Результаты голосования в ключевых "колеблющихся" штатах, от которых зависит исход выборов, менялись несколько раз по мере подсчета голосов с точностью до противоположного, а окончательный победитель президентской гонки неизвестен до сих пор.

Техас, которому прогнозировали роль главной сенсации выборов, так и остался за республиканцами, что еще больше увеличило значение "колеблющихся" штатов.

В течение вечера 3 ноября оба кандидата заявили о своих надеждах на победу. Наиболее вероятным победителем к концу дня выглядел Дональд Трамп, чем сразу же воспользовался, объявив в ночь после выборов о своей победе и написав в Твиттере, что его противники планируют "украсть" выборы. Твиттер, в свою очередь, пометил это заявление как вводящий в заблуждение контент.

4 ноября, по мере подсчета бюллетеней, присланных по почте, чаша весов ощутимо склонилась в пользу Байдена. Для окончательной победы ему осталось лишь получить 6 голосов выборщиков. Тем временем Трамп объявил, что оспорит результаты подсчета голосов. 

Кризис "нормальности"

В этой ситуации остается бесспорным лишь одно: выборы обнажили серьезный кризис американского общества, притом не только политический или экономический, но и более глубинный, ценностный, проявившийся во всех сферах жизни людей. Выделим лишь некоторые аспекты этого кризисного состояния.

Высочайшее напряжение выражается в самой атмосфере, в которой проводятся выборы: в условиях бушующей пандемии смертельно опасного вируса, а также вызванных ею ограничений и экономического спада; после череды многомесячных уличных волнений и на фоне предельной поляризации общества. Основной его характеристикой является утрата базового чувства безопасности. В такой ситуации в глазах многих американцев приоритетное значение стали приобретать не симпатии или антипатии к кандидатам и даже не рациональный расчет личного благополучия, а потребность вернуть потерянное ощущение безопасности и "нормальности".

Сильнее всего такие избиратели реагировали на вещи, которые напрямую касаются этой самой безопасности, то есть на самые острые страхи и стрессовые факторы, вызывающие максимальный дискомфорт.

Соответственно, для не такой уж малой части избирателей эти выборы стали не способом определения желаемого будущего страны, а сложным процессом определения "меньшего зла" в сложном сплетении антирейтингов, страхов, тревог, проблем и надежд на их разрешение.

Сюда относится, в первую очередь, пандемия коронавируса, сочетающая в себе целый набор длящихся стрессовых факторов, вызывающих зачастую противоречивые реакции: страх заражения, неудобства, вызванные карантинными ограничениями, порой – разлука с близкими, крушение планов, экономические трудности, в ряде случаев – потеря работы и т.д.

Второй источник стрессовых факторов – протесты Black Lives Matter, начавшиеся в конце весны как акции против полицейского насилия, но затем переросшие в призывы к борьбе с дискриминацией чернокожих в любой форме и даже к пересмотру американской истории. При этом протестная волна нашла немало как сторонников, так и противников в американском обществе, вызвав не только страх насилия и беспорядков, но и опасность стихийного создания новых, не принимаемых частью общества социальных норм, грозящих обернуться "позитивной дискриминацией" в пользу чернокожих.

Последствиями этих факторов стало изменение традиционных мотивов для принятия решений американскими избирателями. К примеру, раньше для американцев на первом месте всегда была экономическая ситуация и налоговая политика претендента на президентский пост, тогда как коррупционные скандалы вокруг него в обычных условиях могли существенно ударить по рейтингу. Однако следствием кризиса стало резкое снижение веса всех перечисленных факторов, включая тему иностранного вмешательства. Ярко присутствуя в информационном пространстве, они, тем не менее, так и не стали определяющими.

Стрессовое состояние общества, с одной стороны, усилило иррациональную составляющую в принятии людьми решений, но с другой - привязало ее к вполне конкретному запросу на решение определенных проблем. К слову, небывалое ранее развитие конспирологических теорий тоже можно назвать побочным последствием высокого уровня стресса.

Что касается темы внешней политики, она и раньше волновала рядовых обывателей лишь в контексте безопасности. В этом смысле серьезно повлиять на исход выборов были способны лишь знаковые события вроде прекращения войны или снятия угрозы войны, длительное время ощущавшейся в воздухе. Однако на сегодня, во-первых, трудно назвать острые внешнеполитические темы, которые по-настоящему волновали бы жителей американской глубинки, а во-вторых, как уже говорилось, наличие и отсутствие чувства безопасности определяется другими факторами.

Экономический кризис

Об этом факторе в последние месяцы говорится достаточно много. Действительно, нынешнее поколение в массе своей живет хуже, чем его родители, доходы среднего класса снижаются, образование и здравоохранение становятся все менее подъемными для рядовых американцев и т.д. Противостояние промышленной и финансовой элит усугубилось технологической революцией, которая объективно привела к неэффективности и снижению конкурентоспособности целых отраслей и отдельных производств из "реального" сектора экономики. Перестроиться на новые технологии и получить качественное современное образование смогли далеко не все, что подтолкнуло американских работодателей к привлечению высокообразованных эмигрантов.

При этом быстрое развитие IT-сектора привело к ценовому дисбалансу. В тех регионах, где сосредоточены центры развития цифровых технологий, в первую очередь в районе Силиконовой долины, цены на недвижимость и в принципе стоимость жизни взлетели вслед за зарплатами работников крупных корпораций, что ознаменовало серьезное падение уровня жизни для всех остальных.

Политический кризис

На фоне нынешних выборов избирательная система Соединенных Штатов, которую ранее большинство американцев считало практически совершенной, подвергается все большей критике. Согласно последним опросам Gallup, 61% высказываются в пользу упразднения системы выборщиков и избрания президента путем прямого голосования. Не меньшим атакам подверглась и довольно привычная для Америки практика почтового голосования. Дональд Трамп еще летом заявил, что голосование по почте обещает стать "самым неточным и лживым в истории выборов", и с тех пор неоднократно повторял это утверждение, тут же подхваченное лояльными к нему политиками.

При этом чиновники американских избирательных комиссий заверяют, что исказить результаты голосования по почте крайне сложно. Личная информация проверяется при регистрации избирателя по различным базам данных, а на бюллетене имеется уникальный штрих-код, позволяющий проследить движение документа. К тому же от избирателя требуется роспись на конверте с бюллетенем, которая сличается с имеющимися в избирательной комиссии образцом. Тем не менее, именно подведение итогов почтового голосования, ставшего на этих выборах массовым, затянуло определение конечного результата, что также способствовало усугублению кризиса.

Последние четыре года также ознаменовались тем, что традиционная американская система сдержек и противовесов также подверглась резкой критике, причем со стороны обеих партий. Как оказалось, система разделения властей не гарантирует соблюдения законности, поскольку все ветви власти могут оказаться под контролем одной партии, а судьи Верховного суда назначаются президентом, и критерием их назначения может стать банальная лояльность.

Американские спецслужбы, в особенности, ФБР, также оказались в последние годы в центре множества скандалов, и были неоднократно обвинены действующей администрацией в коррумпированности, политизированности и необъективности. В результате уровень доверия населения к ФБР по состоянию на февраль 2019 года существенно снизился. В целом же общественное доверие к правительству продолжает падать с редкими исключениями на протяжении последних 20 лет.

Система выдвижения кандидатов также не устраивает все больше американцев. Рядовые избиратели жалуются на радикализацию по обе стороны политического спектра, отмечая отсутствие в публичной политике людей, способных выразить их взгляды, в первую очередь – умеренных консерваторов. Эти факторы все больше ставят под вопрос целесообразность сохранения двухпартийной системы.

Социальный кризис

Тесно связан с предыдущими. Помимо экономических трудностей, психологический климат в американском обществе также существенно ухудшался на протяжении последних 30 лет. Естественное отмирание старой пуританской этики с ее строгостью, но в то же время незыблемостью понятий порядочности в деловых отношениях, ценностью репутации и моральными нормами образовало ценностный вакуум. В результате достижение "американской мечты" все больше превращалось в банальный социал-дарвинизм, уже не ограниченный моралью.

Эти тенденции привели к тому, что за последние десятилетия уровень нездоровой конкуретности в обществе вызвал резкий рост психологических проблем американцев и снижение эффективности работы бизнеса и госорганов, вызванное токсичностью рабочей атмосферы. Так, по данным исследования американской корпорации RAND, почти каждый пятый американский работник подвергается воздействию враждебной или угрожающей социальной среды на работе.

Социологи с тревогой отмечают рост атомизации общества, которому не смогли противостоять даже привычная для американцев культура волонтерства и благотворительности. В 2019 году газета The Nation отмечала, что самоубийства превратились в Америке в настоящую эпидемию, а по данным социологических исследований, их количество увеличилось на четверть за последние 15 лет. При этом ученые отмечают, что данная тенденция связана во многом не столько с экономическими, сколько с социальными причинами. Действительно, падение жизненного уровня в США пока не столь катастрофично и не является таким сильным стрессовым фактором, как токсичность окружающей атмосферы, необходимость постоянно отстаивать свои интересы и невозможность доверять партнерам без тщательно прописанного договора и консультаций юриста.

Мировоззренческий кризис

Все перечисленное тесно связано с глубоким ценностным и мировоззренческим кризисом, поразившим американское общество. Именно противостоянием ценностей часть американцев объясняет необычно высокий уровень поляризации общества, проявившийся на выборах. В отличие от прагматичного подхода, вера в несовместимость и противоположность декларируемых ценностей заставляет каждую из сторон видеть в другой поистине экзистенциальную угрозу, что активно используют обе партии. При этом предвыборная кампания обнажила довольно высокий запрос избирателей на ценностную повестку с обеих сторон.

Многие из сторонников Трампа поддержали его если не как выразителя, то как минимум как защитника и охранителя консервативного мировоззрения. Он и сам подчеркивал свою религиозность, не скрывал, что хочет вернуть упоминание о Боге в американские школы, поддерживал евангельские церкви и противников абортов, назначал в Верховный суд судей консервативных взглядов и так далее. В последнее время Трамп наиболее активно стал использовать ценностную составляющую своего образа и воплощать имидж подлинного государственника, охраняющего "закон и порядок", а также традиционное понимание американской истории.

В свою очередь, многие противники Трампа с 2016 года делали акцент на том, что избранный президент, по их мнению, являлся разрушителем базовых американских ценностей. К этим ценностям они относят понятие правды, свободу слова, патриотизм, борьбу за права человека (Трампа упрекают в предательстве американских интересов за рубежом, симпатии к диктаторам и расизме), и т.д.

Ситуация усугубляется еще и тем, что как минимум часть избирателей признает: "их" кандидат не является выразителем декларируемых им ценностей. Это ощущение создает атмосферу лицемерия, что лишь углубляет ценностный кризис. Демократы упрекают Трампа во лжи, коррупции, аморальном поведении и действиях, диктуемых личной выгодой, а вовсе не соображениями патриотизма. С другой стороны, за демократическим истеблишментом стоят представители крупного капитала, корпораций и спецслужб, реализующих в своей политике тот самый социал-дарвинистский подход, о котором говорилось выше.

Сюда добавляется и размытость понятий "правого" и "левого", консерватизма и либерализма. К примеру, тот же Трамп, позиционируя себя как опору и последнюю защиту капитализма и консерватизма, реализует в своей экономической программе некоторые вполне "социалистические" черты, что выражаются в патерналистском отношении к экономике и в опоре на рабочий класс, притом, как правило, неквалифицированных рабочих, нуждающихся в государственной поддержке.

В результате размытости ценностей и нравственных норм, в противовес пугающей тенденции разгула цинизма в американских университетах стала формироваться новая этика, провозглашающая основой счастливой жизни личности и общества сочувствие, альтруизм, благодарность и т.д. Судя по многочисленным оговоркам преподавателей, подобный подход воспринимается в современном мире довольно скептично, однако вопреки этому все больше молодежи принимает его.

С другой стороны, новое поколение американцев пока еще не может найти конструктивной точки приложения сформулированному им запросу на гуманизм. Отсюда возникают крайности вроде роста радикально левых идей и новоявленных учений вроде "критической расовой теории", ставящей принадлежность к определенной расе выше любых других характеристик и заслуг личности и, по сути, подменяющей категорию прав человека правами группы. Однако описываемая тенденция не сводится только к расовым вопросам и экстремистским проявлениям, и отражает более широкий запрос молодой части общества на справедливость, гуманизм и мораль.  

Все перечисленные кризисы вызревали в американском обществе годами, а некоторые – десятилетиями, и новому американскому президенту в любом случае предстоит нелегкое наследие и кропотливая работа по объединению предельно расколотого общества.