Что говорить, когда говорить нечего. Зачем Путину и Порошенко званый ужин в Берлине
Итак, российские спойлеры в лице помощника президента РФ Юрия Ушакова и посла во Франции Александра Орлова в кои-то веки не лгали: "нормандский" ужин у Ангелы Меркель таки состоится в среду, 19 октября. Банковая об этом заявила прямо, соответствующие подтверждения пришли и от спикера правительства ФРГ Стеффена Сейберта, и из Елисейского дворца.
При этом нельзя пройти мимо того занятного факта, что ситуация за считанные дни сменилась на диаметрально противоположную. Москва запустила новость о предстоящей встрече четверки на фоне отказа Франсуа Олланда привечать своего российского коллегу в Париже (что лишило смысла визит Путина во Францию и привело к его отмене).
Цель этого вброса была очевидна: смягчить связанный с демаршем французского президента негатив в информационном поле и сопряженные с ним имиджевые потери - прежде всего, для внутренней аудитории. Тогда же Киев разразился рядом жестких заявлений - с аналогичной, в общем, целью спасения собственного реноме - которые сводились к тезису о том, что смысла встречаться без конкретных перспектив нет. Ирония состоит в том, что контекстуально этот тезис является перепевом августовских еще речевок Кремля "что говорить, когда говорить нечего?" (ЧГКГН).
После срыва визита "первого лица" в Париж к ЧГКГН ожидаемо вернулась и сама Россия. Вплоть до начала текущей недели тамошние СМИ разгоняли слова Путина об отсутствии условий для встречи в нормандском формате, а его пресс-секретарь Дмитрий Песков вплоть до обеда вторника разглагольствовал о минимальных шансах проведения такой встречи.
Что ж, теперь, очевидно, темы для разговоров появились - на это, как минимум, должна указывать вчерашняя телефонная конференция между Порошенко, Меркель и Олландом. Да и Кремль вдруг включил заднюю передачу. Более того, тот же Песков намекнул на возможность встреч в двустороннем формате - регламентом, впрочем, непредусмотренных.
Резонно спросить - что случилось? С участием Путина все более-менее ясно: в его отсутствие ужин у Меркель имеет некоторые шансы превратиться в подобие Тегерана-43. Не очень высокие, но более чем достаточные, чтобы ими не пренебрегать.
В конце концов, нынешние расклады - "личная" ссора Парижа с Москвой из-за деятельного участия последней в сирийской бойне, а также коллективное европейское возмущение последних недель (вызванное и варварскими бомбардировками Алеппо, и докладом по МН17, и очередной попыткой воскрешения "Турецкого потока", и представленным ОБСЕ докладом о непосредственном участии РФ в войне на Донбассе) - все это делает отсутствие Путина за столом переговоров более чем нежелательным для Кремля. Несколько часов словесных поединков с весьма вероятной нулевой суммой лучше, чем роль мальчика для битья, хоть бы и огрызающегося.
Здесь, к слову, можно поискать и ответа на вопрос почему, несмотря на демонстрацию намерений ввести очередную волну санкций против РФ, Евросоюз от реализации этих намерений воздерживается. Объективно желания углублять конфронтацию с Москвой у европейцев нет: их игра на обострение - это лишь реакция на ее действия, причем реакция вынужденная. Во главу угла по-прежнему ставится диалог и поиск компромиссов. Так вот, если бы решение об усилении давления на Москву паче наши чаяния были приняты накануне - Путин наверняка бы отказался трапезничать у Меркель. В то же время, теперь его приезд в Берлин определенно переводит усиление санкций из области неминуемого в область вероятного. Хотя, может быть, и ненадолго: 20-21 октября в Брюсселе пройдет заседание Европейского Совета, одним из ключевых вопросов повестки дня которого будет стратегия отношений с Россией.
Что до нас - отчасти ситуация аналогична: отказ от общения - путь к эскалации, а эскалация европейцев не только раздражает, но и пугает. А то, что пугает Европу, как правило, довольно скоро лишается ее симпатии. Здесь, правда, стоит отметить, что ради "нормандского" ужина Петру Порошенко пришлось отменить встречи с лидерами Евросовета и Еврокомиссии Дональдом Туском и Жан-Клодом Юнкером, с которыми планировалось обсудить тот же набор проблем плюс перспективы ратификации договора о ЗСТ и безвиза для украинцев.
С точки зрения здравого смысла ситуация может выглядеть абсурдно: компромисс заведомо невозможен, так что обсуждать, вроде бы, и в самом деле нечего. Киев не пойдет на запуск политических процессов под дулами автоматов, Москва же не отдаст контроль над границей и не выведет войска, пока он этого не сделает.
Более того, продолжающаяся зачистка "новороссийской вольницы" указывает на продолжающееся строительство четко иерархизованной организации управляющих и военных структур с жестким подчинением Москве. Таким образом, к слову, даже если бы вдруг Кремль пошел на формальное следование Минским договоренностям, его подпольная армия с Донбасса никуда не денется. И принять ОРДЛО без масштабной фильтрации (не только люстрации) для Украины - все равно что сунуть голову в петлю. Впрочем, даже умолчание таких нюансов не меняет того факта, что Нормандский формат - один из фронтов позиционной войны. Войны на истощение - во всех смыслах: военном, экономическом, политическом. Война нервов. ЧГКГН.
И здесь мы подходим к принципиальному моменту: позиции врагов - России и Украины противоречат позиции модераторов - Франции и Германии. Европейцы со всей очевидностью удовлетворятся любым отличным от нулевого результатом. Киеву же и Кремлю важно демонстрировать готовность к поискам решения, в том числе, идя на незначительные уступки - ведь эта демонстрация, по сути, позволяет экономить ресурсы обеим сторонам. Тем более что повод отрапортовать о прогрессе уже появился: после десятимесячного перерыва встреча в Нормандском формате таки состоится.
