Человек, которого выпустили слишком рано. Что толкнуло Усмана Хана на теракт в Лондоне
Усман Хан, 28 лет, гордость реабилитационной программы для бывших заключенных "Учимся вместе" (Learning Together), явившись 29 ноября на собрание группы, где он проходил реабилитацию уже пять лет, и которое должно было отметить круглую дату и достигнутые успехи, зарезал там двух координаторов, выпускников Кембриджа, 25-летнего Джека Меррита и 23-летнюю Саскию Джонс, ранил еще пять человек и был, уже обезоруженный едва ли ни самой странной командой героев в истории, застрелен на Лондонском мосту полицейским, принявшим надетый на нем муляж пояса шахида за настоящий.
Хан, осужденный в 2012 г. на 16 лет тюрьмы за терроризм, вышел по УДО, отсидев половину срока, и считался таким большим успехом программы, что сотрудники проекта даже собрали ему средства на покупку компьютера, добившись смягчения условий освобождения, не позволявших Хану пользоваться интернетом. В ответ Хан послал им благодарственное письмо, в котором написал, что проект реабилитации занимает в его сердце особое место и стал для него "больше, чем просто организацией". Словом, не устрой он резни, с него через год-два сняли бы все ограничения - и он остался бы с теми же проблемами, с которыми сел в 2012-м, но на десять лет старше и с бэкграундом бывшего террориста. И надо же - буквально в шаге от такого сокрушительного жизненного успеха Хана постигла неудача.
Свой срок Хан, в компании еще семи человек, получил за попытку взорвать накануне Рождества 2010 г. здание Лондонской фондовой биржи, Биг-Бен и Вестминстерское аббатство, а также лично Бориса Джонсона, который тогда был мэром Лондона, - хотя никаких материальных свидетельств этого найдено не было. В списке целей второго плана в приговоре были названы два раввина, посольство США и колесо обозрения London Eye, а сам Хан был определен как один из главарей джихадистов.
На суде Хан признал себя виновным, но, скорее всего, это была сделка со следствием, позволившая ему избежать пожизненного срока. И поскольку ни Лондонская биржа, ни Биг-Бен, ни Борис Джонсон, ни даже колесо обозрения не пострадали, а террористов не схватили по горячим следам, а судили только два года спустя, есть подозрение, что дело было сфабриковано. К примеру, Хан и остальные осужденные могли просто шутить об этом в соцсетях или чатах, и все улики против них были высосаны из анализа старых записей. Хан, кстати, впоследствии не раз заявлял, что "он не террорист", и это было максимумом возможного в его положении. Заяви он, что из него выдавили признание, и его лишили бы шанса на УДО.
Понятно, что и мертвый Хан, и погибшие волонтеры будут к удобству публики забыты, как только уйдут с первых полос. Но "Теракт на Лондонском мосту" стал одной из карт в предвыборном пасьянсе - напомним, что досрочные выборы в британский парламент назначены на 12 декабря. Борис Джонсон уже назвал ошибкой то, что "у опасных преступников есть возможность выходить из тюрьмы досрочно", и заявил, что минимальный приговор за преступления, связанные с терроризмом, должен составлять 14 лет тюрьмы без права на УДО. Надо полагать, подобные заявления принесут его партии пару процентов голосов.
Консерваторы говорят, что во всем виноваты лейбористы, принявшие в 2005 г. закон, по которому более 90% заключенных автоматически выходят по УДО после половины срока. Лейбористы винят консерваторов, пребывающих у власти последние девять лет, за ошибки в работе пенитенциарной системы. Всех осужденных по террористическим статьям и вышедшим по УДО, коих набралось 74 человека, нещадно трясут, ища малейшие нарушения режима, а все чиновники, прямо или косвенно причастные к освобождению Хана, играют в игру "я тут ни при чем".
Словом, о серьезном разборе причин произошедшего нет и речи - и уже не будет. СМИ смакуют подробности погони за Ханом, предпринятой сознательными гражданами. Один из них был пожизненно осужден за изнасилование и убийство девушки-инвалида, и его отпустили на день для участия в конференции - как интересно все же в Британии сидят пожизненно. Другой - поляк, повар ресторана, находящегося в том же здании, в котором шло собрание, - сорвал рог нарвала, висевший на стене, и кинулся в погоню с ним наперевес, что очень здорово смотрелось на видео. Третий - невесть откуда взявшийся парень с огнетушителем.
Но нас интересует сам Хан, а также то, можно ли считать его поступок провалом программы реабилитации. И вообще, чем они там могли заниматься на своих собраниях целых пять лет? Пять лет, даже если собрания были раз в неделю - это же 260 раз! От одного такого долбежа, растянутого на годы, уже можно было бы осатанеть. Кстати, вот еще вопрос: а это точно случилось потому, что Хана выпустили по УДО? В том смысле, что отсиди он все 16 лет - и ничего не было бы?
Основная версия событий очевидна - у Хана случился нервный срыв. Будь волонтеры подготовлены к работе с бывшими заключенными, они сумели бы либо предотвратить его, либо обезоружить Хана. С учетом того материала, с которым им приходится работать, такие срывы, в принципе, - штатные ситуации, поскольку даже продуманная социальная реабилитация все равно работает на слом психики их подопечных. Словом, Хана должны были скрутить еще за мгновение до того, как он вытащил нож, и первое, что стоит отметить в этой связи, - непрофессионализм погибших. И их волонтерство - здесь слабое оправдание, скорее наоборот.
Конечно, нервный срыв у Хана мог случиться по тысяче причин. Но самая вероятная уже озвучена: дело было липовым. Хан, сев в 20 лет в тюрьму и отсидев восемь лет практически ни за что, столкнулся с неясными перспективами будущего, плюс с необходимостью снова и снова соглашаться с тем, что да, он действительно намеревался все взорвать согласно списку, - и у него в конце концов сдали нервы. Прибавьте к этому обязанность демонстрировать свою лояльность, слушая пять лет всякую благонамеренную чушь и симулируя при этом раскаяние, - и вы удивитесь, почему он никого не зарезал раньше. Хотя, да, раньше Хан был тюрьме, а по УДО вышел совсем недавно.
Поддельный пояс шахида подтверждает эту версию. Фактически это было самоубийством, хотя формально Хана застрелил полицейский. Конечно, нельзя исключать и каких-то маловероятных поворотов, но такая версия выглядит самой логичной и естественной. Как у Омара Хайяма: уж лучше грешным быть, чем грешным слыть.
Что можно было бы сделать сейчас - тоже очевидно. Во-первых, перетрясти всю программу "Учимся вместе", проверив ее на адекватность, а волонтеров - на готовность действовать в сложных ситуациях. Во-вторых, не мешало бы поднять и дело Хана, по которому осуждены еще семь человек. Но, разумеется, никто этого делать не станет - ни первого, ни второго - поскольку ведомственные интересы как Скотланд-Ярда, проводившего расследование, так и Кембриджа, ведущего программу "Учимся вместе" и наверняка получившего под нее солидный грант, будут приоритетнее.
Что же касается эффективности программ реабилитации в принципе, то тут все просто и одновременно сложно. По сути, это всегда программы социального замещения. Человеку, неважно какому, - заключенному ли, неудачливому самоубийце, алкоголику или наркоману, просто эмигранту, неспособному вписаться в новые реалии, - предлагают сменить социальную роль. А поскольку большинство людей не в силах сами скроить себе новый социальный наряд, им предлагают несколько шаблонов, разработанных специалистами, - как халтурщиками, что бывает чаще, так и профи - сейчас мы говорим о хорошей программе. Те, кто в силах создать для себя новый образ сам, в такие программы если и попадают, то из корыстных побуждений, и отбывают номер, стараясь не привлекать к себе внимания.
Очевидно, что мусульманам, осужденным за терроризм, то есть, как ни крути, за идею, а не за корысть, нужно предлагать "социальные макинтоши", отличные от тех, которые могут быть предложены осужденным за корыстные преступления. Между тем в "Учимся вместе", судя по доступным в сети материалам, такой дифференциации не проводили. Очевидно и то, что такая программа должна содержать варианты по умолчанию приемлемые и для тех, из кого выдавили или выбили признание - это распространенная практика, и не стоит идеализировать полицию ни в какой стране. И, наконец, люди, работающие в такой программе, должны помнить, что находятся в клетке с хищниками. Не потому, что их подопечные неисправимые злодеи - тех должны отсеять еще на этапе отбора - а потому, что пребывание в программе ставит их на грань нервного срыва, иначе это не работает. А значит, нож или иной неприятный предмет могут прилететь и в грудь, и в спину, и к этому надо быть готовым, отслеживая настроение членов группы и зная на уровне рефлексов, как действовать в такой ситуации. Но такая работа требует профессионалов, а не любителей-грантоедов.
