Чего не понимает Кремль о бунте дальнобойщиков
В России довольно редко случаются акции протеста политического или экономического характера. Гораздо чаще протест или несогласие проявляются в художественных форматах (литература, искусство, арт-акции) - взять хотя бы последний жест художника Павленского с поджогом двери в здании ФСБ.
При этом и политические, и экономические протесты говорят не столько о субъектности протестующих и реальной перспективе изменения ситуации такими методами, сколько о том, что где-то в самой системе власти произошел сбой. Об этом же, кстати, говорит порой и чрезмерная демонстрация устойчивости власти. Скажем, те же сентябрьские местные выборы, на которых региональные элиты практически во всех регионах набрали 60% и выше, - это не показатель сверхлегитимности центра и устойчивости системы. Это показатель того, что именно так ее устойчивость понимают местные элиты. В этом смысле для российской политической системы любое отклонение от "политической нормы" - будь то в сторону протестов или, наоборот, чрезмерной лояльности - это всегда вопрос о том, какой будет реакция власти (в случае демонстрации излишней внешней лояльности - заметит ли власть проблему вообще), это развилка разных возможных решений и действий.
Внешняя сторона
Последним отклонением от "политической нормы" стал бунт дальнобойщиков, активно обсуждаемый вне России и практически не обсуждаемый внутри страны.
Напомню, что с 11 ноября в России проходят акции протестов водителей-дальнобойщиков. Причина - распоряжение правительства обязать водителей большегрузных автомобилей с 15 ноября платить за пользование федеральными трассами. Контроль за всей процедурой (кто сколько проехал и, соответственно, должен заплатить с учетом поправки на весовой коэффициент) планируется осуществлять при помощи системы "Платон", которую связывают с Игорем Ротенбергом (это сын миллиардера и давнего друга Путина Аркадия Ротенберга).
Закон о введении этой системы был принят еще несколько лет назад, однако водители надеялись, что в условиях кризиса вступление его в действие будет на какой-то срок перенесено.
Надо отметить, что с момента начала акций власть пошла на некоторые уступки, пересмотрев суммы налога и штрафа за неуплату. Если вначале штраф за неуплату за проезд составлял 450 тыс. руб., то после протестов был снижен до 10 тыс. руб. Также пересмотрена и сама сумма тарифа. Изначально водители машин массой свыше 12 т должны были платить 3,7 руб./км, затем тариф сократили до 1,5 руб., он будет действовать до февраля, а потом составит 3 руб.
Параллельно власть перекрывает дороги для дальнобойщиков на Москву. А дальнобойщики тем временем провели координационный совет в составе 10 координаторов, представляющих более 20 регионов и городов России, и запланировали провести всероссийскую акцию протеста, в которой предварительно готовы участвовать около 1 тыс. фур.
Но уже сейчас очевидно, что конфликт, в общем, исчерпан и не будет иметь активного продолжения. Тем не менее он показателен с разных точек зрения.
Внутренняя сторона
Протесты дальнобойщиков - это как раз тот случай, когда интересно, как реагирует сама власть и какие потенциальные проблемы/слабые места обозначились в процессе. Из этой всей ситуации можно сделать несколько выводов, описывающих ситуацию в РФ в целом.
Во-первых, недооценка российскими властями происходящего в стране на уровне общества и разных социальных групп. Вообще это старая советская проблема - приносить в жертву идеологии общественные науки и изучение общественного мнения.
Именно поэтому такой ценностью в советское время обладал самиздат - дело не во взглядах, а в том, что западные исследования и литература заполняли вакуум концептов внутри СССР. Во многом поэтому развал Союза был не прогнозируем (не одиночными исследователями, а комплексно) внутри страны. Он рухнул в том числе и по причине отсутствия системных (единичные, опять-таки, были) фундаментальных исследований, позволяющих корректировать политику и экономику. Последствия перестройки на общественном уровне, вообще состояние общества, его запросы и т. д. изучались очень ограниченно и выборочно. Когда Михаил Горбачев объявил перестройку, проблема отсутствия истории и социологии как наук, как мягкой силы, как зоны изучения общественных процессов и их отображения на уровне концептов, начавшаяся задолго до перестройки, стала очевидна в полной мере.
Современная Россия зачастую рассматривает общественные науки как часть даже не идеологии, а пропаганды. А это означает, что в условиях экономического кризиса непонятно, когда и в какой момент любая, казалось бы, даже незначительная акция протеста может обрести общероссийский масштаб. Раз власть не изучает объективные факторы - значит, она вполне может пропустить момент прихода реальной угрозы.
Во-вторых, медленная реакция властей на конфликт. Отчасти это связано с общей проблемой российских лидеров, которая называется политическим волюнтаризмом.
Дальнобойщики из Дагестана в своем видеообращении напомнили российским властям о Николае II, который был свергнут, потому что был не с народом. Есть и другие, более ранние примеры, из советского периода. Тот же Хрущев был отстранен от власти с формулировкой "за политический волюнтаризм", то есть действия, основанные на вере во всесилие административных и силовых решений и не опирающиеся на объективные факторы. Политический волюнтаризм - это не просто ошибочные решения и действия. Это решения, которые уводят проблемы от реальности, тем самым вообще отодвигая перспективу их решения. Это когда многие проблемы не замечаются вообще.
Российские власти играют сегодня в войну, заменяя полностью внутриполитическую повестку дня внешнеполитической. Внутренняя политика как нечто самодостаточное практически исчезла.
Что касается той же проблемы дальнобойщиков, у российской власти были и есть все возможности подготовить общественное мнение, и, вместо того чтобы круглые сутки говорить о "вселенских врагах" России - Украине, неасадовской Сирии, Турции, США и т. д. (список может быть бесконечным), часть эфиров могла бы быть посвящена кампании по необходимости введения этого налога. То, что возможное недовольство водителей-дальнобойщиков не воспринимается как проблема вообще, как раз и говорит о том, что виртуальная повестка вес больше преобладает над реальной. Реальная повестка исчезает.
В-третьих, социальный конфликт за выживаемость на фоне сокращения экономических ресурсов. Экономический кризис, который будет только нарастать в РФ (Запад, как мы знаем, не намерен ни отменять, ни смягчать санкции), неизбежно приведет/уже привел к конкуренции за ресурсы. А конкуренция за ресурсы - к социальным конфликтам, межгрупповым и внутригрупповым. То есть и на низовом, и на элитном уровнях, и внутри этих групп.
Санкции Запада в отношении РФ довольно болезненно ударили по ближайшему окружению Владимира Путина, представители которого привыкли активно пользоваться крупными кредитами западных банков и сейчас вынуждены эти деньги брать у государства. Глава "Роснефти" Игорь Сечин еще год назад обратился к правительству с просьбой предоставить кредит в размере 1,5 трлн руб. из Фонда национального благосостояния. Это еще одно доказательство того, что ставить задачу крупного геополитического масштаба, такую как перекройка политической карты мира, при отсутствии достаточного экономического ресурса и зависимости от Запада - это, конечно, амбициозная цель, но нереализуемая.
Чем больше будет конкуренция на элитном уровне за ресурсы, тем более тяжелыми будут последствия решений власти для простых граждан. А это значит, что потенциально экономических протестов может становиться больше, и эти экономические протесты на каком-то этапе могут приобрести и политическую составляющую. Те же протесты дальнобойщиков показали, что общество далеко не всегда связывает интересы крупного капитала с интересами государства. Дальнобойщики открыто говорят о том, что введенный дорожный налог имеет слабое отношение к ремонту дорог и экономике России вообще. Они считают, что это коррупционная схема, созданная приближенными к президенту олигархами, - поэтому Путин так медленно и реагирует.
На сегодня нет предпоссылок считать, что Путин готов, как некогда Сталин, в процессе своих "реформ" симметрично уничтожать и нижние, и верхние слои как потенциальную угрозу власти. Действующий политический режим как раз больше похож на хунту - в смысле внеидеологической унифицированной группы из 5-10 человек, которая вынуждена жить в условиях внешних и внутренних рисков и выживать за счет других слоев общества.
Чем это угрожает российской власти?
Если обозначенные риски на каком-то этапе сойдутся вместе, есть вероятность, что политическая система РФ не сможет отреагировать и справиться с ними. А такой важный предохранитель от разрастания местных протестов до общероссийского уровня, как большая территория, может больше не сработать. Условно говоря, 1 км хаоса (очагов, выпадающих из-под контроля власти) всегда уравновешивался и гасился 100 км порядка и стабильности. Из-за этого те или иные протестные настроения, политические или экономические, имели локальный характер и не перерастали в общероссийские. С нарастанием внутренних и внешних вызовов и неадекватным/несвоевременным реагированием власти перспектива потери контроля над ситуацией тоже возрастает. Рейтинг Владимира Путина высок. Но это не означает, что его всегда будет хватать для стабилизации ситуации.
