Центробанк устал. Зачем Россия торгует золотым запасом

Под ударами неблагоприятной внешней конъюнктуры, связанной как с пандемией коронавируса, так и с ассиметричными эффектами агрессивных гибридных войн, которые Россия теперь ведет по всему миру, а также прожорливости окружения Путина – Центральный банк РФ, похоже, решил махнуть рукой на ожидание чуда. А ведь в основном именно на этом ожидании строилась стратегия накапливания резервов – даже в ущерб нормальному функционированию бюджетной системы, сохранению социальной стабильности и обычному стимулированию экономики. Однако теперь очевидно, что, как минимум на уровне Банка России – при всех своих симпатиях и долговременном доверии к Эльвире Набиуллиной – оптимизм снят с повестки дня. 

Золото оптом

На фоне падения цен на нефть, а также новостей о том, что страны Европы одна за другой закрываются на карантин, и неопределенности исхода президентских выборов в США рубль полетел вниз. На торгах в начале ноября курс американской валюты вернулся на уровни марта (80 и выше рублей за доллар), а европейской – обновил максимум за шесть лет (двинувшись к 95 рублям за евро). Впрочем, такие качели могут продолжаться довольно долго (в конце концов, практику валютных интервенций никто не отменял), в то время как сформировались устойчиво тревожные для Кремля факторы, свидетельствующие о глубоком кризисе в экономике России и эволюции этого кризиса из рецессии в депрессию. Таких основных факторов – три.

Во-первых, впервые за 13 лет Банк России распродает золото из резервов. Как следует из данных Всемирного совета по золоту (World Gold Council, WGC), по итогам третьего квартала золотой запас ЦБ похудел на 1,2 тонны. А согласно статистике МВФ, только с июля по сентябрь ведомство Набиуллиной избавилось от слитков весом 400 тысяч унций (11,339 т). Мотивация этих действий достаточно проста – объем валютных доходов от экспорта нефти и газа сократился до минимума за 16 лет. Иными словами, Россия – при ценах и раскладах 2020 года – вернулась в 2003-2004 года, откуда Путин делом Ходорковского и рискованной политической игрой в Украине и начинал свой путь к диктатуре.

Только вот тогда он пользовался природной поддержкой огромного большинства, не в последнюю очередь либералов, таких как Андрей Илларионов, Анатолий Чубайс, Алексей Кудрин и Герман Греф, завершивших ельцинские рыночные реформы, что и создало основу для нескольких "тучных" путинских лет.

Ныне же положение вещей напоминает разбитое корыто – горшки с Западом, куда Кремль годами сплавлял отжатое у крепостных сырье, побиты, а экономика выглядит решетом, из отверстий которого бьют грязевые фонтаны. Поэтому уже в апреле ЦБ РФ объявил, что прекращает покупку золота в резервы, а правительство Михаила Мишустина начало выдавать золотодобытчикам генеральные лицензии на экспорт. По итогам второго квартала за рубеж было продано 87 тонн драгметалла, а это почти в девять раз больше, чем годом ранее.

Этим золотом ($1,5 млрд) пытаются немного смягчить катастрофу, развернувшуюся в нефтегазовой отрасли – в третьем квартале приток в Россию валюты от продажи нефти рухнул на 51%, до $15,3 млрд, от продажи нефтепродуктов – на 45%, до $8,7 млрд, газовые доходы упали на 43%, до $4,6 млрд. На этом фоне вскрылись и старые шрамы – к примеру, методы, которыми Банк России купировал массовый обвал крупных частных банков и страховых компаний, подвергая их огосударствлению.

Поэтому, во-вторых, как недавно выяснилось, стало разрушаться и едва ли не главное достижение путинского правления в РФ – отсутствие крупного государственного долга. Последние два месяца крупнейшие российские банки активно (можно сказать, слегка принудительно) скупали долговые бумаги правительства, помогая, таким образом, профинансировать дефицит бюджета, который Минфин РФ оценивает в 4,5 триллиона рублей (астрономические $56 млрд).

В сентябре они выкупили облигации федерального займа на 730 млрд рублей ($9 млрд) из размещенных Минфином 836 млрд. Почти весь объем достался трем крупнейшим игрокам: Сбербанк увеличил вложения на 512 млрд рублей, ВТБ и Газпромбанк – на 82 и 84 млрд рублей соответственно. Однако новых денег от клиентов в банковской системе не прибавилось.

Сократить аппетиты

В результате для покупки бумаг банкам пришлось задействовать свои рублевые резервы, размещенные в ЦБ: за сентябрь они сократились на 370 млрд рублей. Начиная с четвертого квартала перепуганный Минфин перевел займы на рынке в скоростной формат: на аукционах 7 октября были проданы облигации федерального займа еще на 330 млрд рублей (вдвое больше, чем в среднем в сентябре).

В итоге из-за угрозы дефицита рублевой ликвидности у банков в ситуацию пришлось вмешиваться ЦБ. В частности, 12 октября он выдал банкам 626 млрд рублей в рамках операций репо, де-факто запуская "печатный станок" для финансирования казны. Ведь эти рубли ничем не обеспечены. Стоит вспомнить, что после двукратного падения рубля в 2014-16 годах, частично спровоцированного махинациями тонущей в долгах "Роснефти", девальвационных практик Москва старалась по возможности избегать.

Но теперь деваться некуда: трубопроводы высыхают, в портах – тишина, а банки накрывает волна мошенничеств. Речь не только о банальном воровстве из кассы, но и о масштабных аферах, вроде не состоявшейся продажи за многие миллиарды в твердой валюте виртуального банка находящегося в американском розыске Олега Тинькова, а также расстройство крупных сделок в IT-отрасли.

Паспортный скандал на Кипре вынуждает бегущий из РФ капитал (этот отток тоже бьет новые рекорды) искать новые юрисдикции – при этом не исключено, что вскоре громыхнет и в Великобритании – скажем, хозяева сверхприбыльного крабового бизнеса добежали до Японии.     

В-третьих, октябрь принес новое ухудшение ситуации в несырьевом секторе российской промышленности, который долго насиловали политикой замещения импорта, да так ничего и не вышло (под вульгарную застройку отдают даже территорию одного из московских предприятий, занятых в производстве зенитных ракетных систем С-300 и С-400).

Темпы спада в этом секторе стали худшими с мая на фоне возобновившегося падения производства и быстрого сокращения новых заказов. Основные причины – девальвация рубля и паралич логистики, вызванный пандемией. Импортные цены растут, с рынка выбывают банкроты, цены на промышленное сырье выходят на пик, затраты перекладываются на потребителя, а увольнения приобретают массовый характер.

Но примечательно, что все эти меры и реакция на те или иные процессы, как внешние, так и внутренние, как смягчение, так и ужесточение экономической политики государства, регуляторов, банков – не смогло снять с повестки дня необходимость секвестра расходов бюджета, причем практически по всем статьям, включая содержание силовиков. Иными словами, манипуляции финансово-экономического блока Кремля, который в глазах прижимистого Путина иногда предстает едва ли не ровней ФРС, оказались бесполезными.

Несмотря на эпидемию, озвучены планы сокращения финансирования здравоохранения, молодежной политики, ипотеки, признается банкротское состояние двух третей российских регионов, воюющих уже не за субвенции, а за кредиты, да и те привлекаются для обеспечения выплат по предыдущим обязательствам. Ответственность за борьбу с мором вновь сброшена федеральным центром на тщедушную краевую казну.

Новый 93-й?

Симптоматично, что Путин, приведенный во власть обстоятельствами и общественной атмосферой после финансового шока 1998 года, на всех парах катит ржавеющий локомотив России в тот самый конец 90-х. Это если брать экономическую колею. В политической колее режим Путина, как будто пытавшийся переиграть эпоху Андропова-Черненко-Горбачева, возвращает РСФСР (как видно из речей кремлевского старца, до масштабов СССР он так и не дорос) в поздние 80-е годы.

По-видимому, он не рассчитывал, что в этом фестивале реконструкторов захотят поучаствовать и другие – так, Азербайджан близок к тому, чтобы переиграть итоги конфликта в Карабахе, Дональд Трамп выстраивает систему без американской международной благотворительности (ножек Трампа никто не получит), Великобритания переигрывает европейскую интеграцию. Между тем, в этой логике нумерологии (или, если угодно, каббалы, раз уж и Трамп, и Путин маскируют свой авторитаризм показной приязнью к Израилю), посередине между 1988 и 1998 годами находится 1993 год. То есть, кровавый красно-коричневый мятеж в Москве, происходивший в условиях схватки за контроль над приватизацией, локальных конфликтов, инфляционных скачков и тому подобного.

Впоследствии эти события привели к масштабной конституционной перестройке России, которую с малопонятными, похоже, даже для себя самого (бюрократическое мышление направлено на процесс, а не результат) целями, затеял в уходящем году и Путин. Налицо нарастающие проблемы в экономике, практически полностью зависимой от цен и объемов вывоза энергоносителей и другого сырья, доведенной сегодня до необходимости распродажи золота (заметим – не американских долларов и номинированных в них ценных бумаг).

Так и не прорвана половинчатая, но продолжающаяся изоляция, потеря страха частью населения и элит на уровне провинций. Очевиден и распад остатков зоны влияния, пресловутого "постсоветского" пространства – скрепивший союз с Турцией Азербайджан, предательство Москвой Армении, которая теперь перестанет связывать вопросы своей военно-политической и экономической безопасности с Россией, белорусская катастрофа, непростая ситуация в Молдове, которую, казалось, россияне уже купили с потрохами, растерянность Кремля в Кыргызстане. Все это явно не тот формат, в котором мечтал уйти на покой российский правитель, показательно драпирующий на все праздники мавзолей на Красной площади, из которого когда-то выбросили Иосифа Сталина.

Наконец, ныне остается мало сомнений в том, что как ни повернулись бы американские президентские выборы, Путину особенно не на что надеяться (разве что его виртуальным бандам и криминальным лоббистам удастся разжечь в США гражданскую войну – но и это не возобновит поток долларов). Распродажа золота, из которого в путинской юности старшие товарищи из "секции по самбо" вставляли себе статусные фиксы – явный признак закатной поры. Лично для Владимира Путина или коллективно, для съехавшей в исторический кювет России – вот, пожалуй, самый интересный вопрос.