Брешь в обороне. Что делать НАТО, чтобы защитить Балтию

Калининград и Крым имеют немало общего. Оба были отняты у владельцев, оба милитаризованы сверх меры, оба – форпосты на ключевых для РФ морях. Оба являются эксклавами, не имеющими надежного сухопутного сообщения с Россией – и его обеспечение остается принципиально важным вопросом для руководства РФ. В случае с Крымом речь обычно заходит о плане прорубания коридора от оккупированной части Донбасса через Мариуполь и Бердянск. В случае Калининграда его аналогом выступает Сувалкская брешь. О том, что она собой представляет и с какими трудностями сопряжена ее оборона, пишет в статье для "ДС" британский военный эксперт Глен Грант

О Сувалкской бреши между Беларусью и Калининградом часто говорят как о крупной уязвимости сухопутного маршрута снабжения стран Балтии Североатлантическим альянсом в случае российского вторжения. Бывший командующий армией США в Европе Бен Ходжес посоветовал мне видеть в ней не столько бреши, сколько коридор, по которому мы должны пройти. Я побывал там на прошлой неделе и "брешь" – определенно не самое подходящее определение.

Коридор до Калининграда

Это серьезная оперативная проблема для любого командующего как в наступлении, так и в обороне. Между ближайшими точками границы Калининградской области и Беларуси всего 90 км, однако возможные проходы охватывают больше 20 тыс. км труднопроходимой местности. Армии стран НАТО могут многому научиться, сосредоточившись на этой проблеме более серьезно.

Любая оборона должна строиться на опыте, вынесенном из приготовлений НАТО в ходе холодной войны, а также ряде свежих уроков, полученных в ходе боевых действий в Украине. Оборона ради победы, а не только для сдерживания требует внесения ряда изменений в наш процесс обучения и, вероятно, в организационные структуры.

Этот вопрос актуален для США, так как маловероятно, что немногочисленные литовские или даже многочисленные польские силы будут задействованы только в этом районе. Усиленные формирования НАТО для Балтии, такие как боевая группа подкрепления под немецким командованием, включенная в литовскую бригаду "Железный волк", являются мощным подспорьем, но их может сильно ослабить масштаб и сложность рельефа, на котором предстоит сражаться. Не говоря уже о том, что эти войска сменяются так регулярно, что сколь бы профессиональными они ни были, им никогда не хватает времени на правильное ознакомление с театром военных действий. Это означает, что в случае нападения американской бригаде в Польше почти наверняка придется вступить в бой, чтобы удержать контроль над ситуацией.

Любой прорыв из России или Беларуси через брешь возможен по трем разным маршрутам.

Южный, пролегающий через территорию Польши, к югу от города Сувалки, от российской до беларусской границы имеет протяженность порядка 150 км. В основном это сельская, равнинная местность, но с обилием больших озер и разделена маленькими и большими лесами. Как правило, эти леса довольно густы, болотисты и, за исключением нескольких лесозаготовительных просек и узких грунтовых проселочных дорог, практически непроходимы для бронетехники. Сельскохозяйственные земли здесь никогда, в отличие от Литвы, не осовечивались, поэтому они представляют собой небольшие поля, изредка разделенные живыми изгородями и лесополосами. Но здесь также много каналов, ручьев и рек, впадающих в озера или Балтийское море, что затрудняет движение.

Это просто мечта для обороняющихся, потому что движение возможно лишь по узким дорогам или открытым полям, лежащим возле лесов и озер. Но проблема в том, что площадь района возможных боевых действий составляет, по меньшей мере, 5 тыс. кв. км. А в центре его находится город Августов, являющийся также важнейшим транспортным узлом, где главный маршрут, идущий из Варшавы на север, разделяется на два ключевых маршрута снабжения для стран Балтии и Финляндии. При этом E67 идет прямо на север через брешь в Каунас, а второй маршрут — на северо-северо-восток в Вильнюс. Занятие Августова чрезвычайно затруднит снабжение и переброску подкреплений в страны Балтии сухопутным путем.

Проход напрямик от границы до границы тоже затруднен, поскольку и в России, и в Беларуси есть большие заповедные леса, тесно прилегающие друг к другу, что сильно ограничивает выходы из них. Местность между северной стороной Сувалок и польской границей, а далее на 20 км вглубь Литвы – это извилистое бездорожье с массой небольших, но крутых холмов. Попытка бронетехники преодолеть эти холмы в сырую погоду сопряжена с риском соскальзывания и опрокидывания.

Для колесной бронетехники риск перевернуться здесь будет существовать всегда. Следовательно, маршруты могут пролегать либо по небольшим узким долинам, либо напрямик, но вверх и вниз. Леса здесь небольшие, в основном шириной 1-10 км. Но они повсюду и являются следствием особенностей географии и тысячелетней истории. В долинах также много озер, рек и ручьев. Видимость зачастую составляет всего несколько сот метров. Да, GPS может подсказать, где вы находитесь, но не поможет добраться туда, куда вы хотите. Оборонять этот район сложно, поскольку противник может быть совсем близко, но недосягаем для любого оружия прямой наводки. Но ввиду того, что маршрут через польско-литовскую границу является самым коротким, он все же может казаться самым легким, хотя на самом деле не покажется агрессору воскресной прогулкой.

Северный маршрут пролегает через Литву. Он тоже длинный, но делится надвое. Его южная часть, несколько ниже вильнюсской трассы, прилегающей непосредственно к северо-западной границе Беларуси, проходит по территории поросшего густым лесом заповедника. Длина вильнюсской трассы составляет 140 км, причем она проходит примерно в 30 км от границы с Беларусью. Хороших дорог в заповеднике немного, но уже сам масштаб логистического маршрута представляет тому, кто наступает из Беларуси, широкие возможности для его захвата и удержания. 

Северная же половина этой территории — преимущественно равнинная сельская местность Литвы, в центре которой на шоссе Е67 находится Мариямполе. Там много просторных кукурузных полей, зачастую площадью порядка 100 кв. км. Но, опять же, куда ни глянь, вас окружают бесконечные лесополосы. Вести бой с использованием оружия прямой наводки здесь будет весьма непросто, поскольку для выхода на дистанцию действительного огня придется открыться противнику.

При планировании операций нужно также принимать во внимание российско-российскую железную дорогу, которая проходит через Вильнюс, а также тот факт, что в Калининграде и в Беларуси рядом с границей размещены полигоны, и развернутые для учений на них войска могут быстро сменить режим работы на боевой.

Уроки Украины

Какой численности силы Россия задействует для проведения такой операции? Это серьезный вопрос, ответ на который зависит от общего хода стратегической игры на тот момент, не говоря уже о готовности Беларуси вступить в войну. Правда, в Западном округе России размещены немалые силы, однако ввод их на территорию Беларуси и боевое развертывание там стали бы не только времязатратным процессом, но также ясным предупреждением для НАТО. Калининград тоже нельзя оставлять без прикрытия, и немалое количество войск может понадобиться в других локациях. Так что России, вероятно, придется опираться на то, что у нее имеется на сегодняшний день. Учитывая, что численность армии Беларуси небольшая — лишь 45 тыс. человек, то это может быть явно недостаточно.

Ни россияне, ни белорусы не сочтут простой задачей захват и последующее удержание "бреши". Им придется занять Августов и перерезать оба маршрута в более чем в одном месте. В противном случае противник может обойти их силы, пусть и по сложной местности. Сражаться здесь им также будет нелегко, поскольку местность ограничивает возможности маневрирования бригадой.

Попытки оперативных глубоких ударов в советском стиле рискованны, потому что местность, за исключением открытого северного направления, препятствует быстрому продвижению. В сырую погоду и снегопад будет очень трудно. Местами централизованное командование и радиосвязь могут оказаться даже невозможными.

Ввиду худшей подготовки и значительно более централизованного мышления на бумаге обе армии выглядят уязвимыми для хорошо управляемых маневренных действий НАТО. Конечно, они могут попытаться контролировать коридор с помощью пожаров. Но это означает почти постоянное наблюдение и огромный расход боеприпасов. И то, и другое может оказаться проблематичным.

Но русские показали на Донбассе, что готовы спускать батальонные группы с поводка и позволять им сражаться так, как они считают нужным. Вопрос в том, обладают ли войска в Калининграде такой же подготовкой и мотивацией, чтобы вести тяжелый бой в тяжелых условиях с неясной целью. Что мы знаем по Украине, так это то, что они расширили масштабы своей артиллерийской поддержки больше, чем НАТО. Они тоже сильно нас превосходят в дальности, особенно ракетных установок. Они широко используют дроны для наблюдения, а в связке с артиллерией постоянно сокращают время реакции. Их использование средств радиоэлектронной борьбы быстро развивается, особенно для идентификации объектов и местоположений. Это было бы серьезным преимуществом для их войск. Русские также продемонстрировали способность сбивать дроны. Это означает, что нужно больше думать о покупке дешевых и легко заменяемых дронов и дополнительных датчиков. Русские будут готовы уничтожать дроны, поэтому у нас должна быть избыточность на всех уровнях. Бригадам нужно что-то, что летает достаточно высоко, чтобы быть вне зоны действия ближней ПВО.

Они также, вероятно, попытаются нанести вспомогательный удар с применением вертолетов на ключевом участке шоссе E67. Если они это сделают, их нужно будет немедленно отрезать от снабжения и изолировать.

Слабость россиян — в нежелании сближаться с врагом. Это снова и снова рельефно проявлялось в Украине. На уровне небольших групп их тактика плоха и зачастую не лучше, чем лобовые атаки за танком или БМП. Мало что может свидетельствовать о том, что белорусские войска будут сражаться лучше.

Чего не хватает силам НАТО

Таким образом, ключ к защите — в понимании и применении теории сложности к комплексным проблемам и хаосу. Она говорит о том, что в подобных обстоятельствах нужно чувствовать, исследовать и реагировать. Статическая защита или ожидание просто не вариант, территория слишком велика, а направлений атак слишком много. Огромный размер покрываемой территории требует, чтобы бой велся на уровне батальона и, возможно, даже роты. Часто остается мало времени для осознанных действий, поскольку враг сохраняет инициативу. Нам нужно перехитрить его на всех уровнях, а это означает, что дронов и наземных разведчиков будет гораздо больше, чем сейчас. Нам понадобится больше разведчиков с подвижными разведывательными машинами и мотоциклами повышенной проходимости, чтобы просматривать маршруты на местности, особенно оценивая проходимость и маршруты через леса. Управление миссией жизненно важно на всех уровнях. Маневр на сближение с противником должен быть своевременным и быстрым, чтобы не дать ему закрепиться на основных путях снабжения.

Вероятность нарушения организации и возникновения необходимости изменения маршрутов высока, поэтому всем транспортным средствам нужны бумажные карты либо в качестве основного средства ориентации, либо в качестве резервного для карт цифровых. Эта местность требует, чтобы все солдаты могли читать карту компетентно и уверенно. В этом мы сейчас не можем быть уверены.

Необходимо увеличить возможности ведения огня с закрытых позиций. Мы не можем ожидать, что нападение произойдет в ясный солнечный день, а штурмовики А10 обеспечат нам повсеместную и массированную воздушную поддержку. Скорее всего, они будут развернуты в другом месте. По крайней мере, в каждой боевой роте должен быть артиллерийский наблюдатель со связью, датчиками, доступом к прикрытию дронов и полномочиями для немедленного нападения. Боевым батальонам нужно больше минометов, чтобы иметь возможность поддерживать каждую роту самостоятельно. Бригадам нужны артиллерийские полки, имеющие как минимум, 24 орудия и батарею ракетных установок, иначе они рискуют оказаться неспособными подавить множество потенциальных целей или прикрыть достаточную территорию. Они должны быть способны вести контрбатарейный огонь, и, возможно, если мы хотим превзойти Россию, на гораздо больших дальностях, чем сейчас. Что наиболее важно для поддержки маневра на больших открытых пространствах, им нужен больший процент дымовых снарядов в укладке, а также наблюдатели и командиры, умеющие их использовать. Нам также нужна способность быстро устанавливать противотанковые мины, по крайней мере, на уровне батальона и, возможно, даже на уровне роты.

Противодействие беспилотным летательным аппаратам противника теперь необходимо как посредством электронных средств, так и с помощью средств ближней ПВО. Последнее также жизненно важно вплоть до уровня роты против ударных вертолетов. Многие годы дела с ближней ПВО обстояли плохо, но уроки Украины показывают, что она жизненно важна.

Подведем итоги. Брешь – или коридор – велика и имеет сложную географию. Для России не будет делом пяти минут блокирование двух основных магистралей и второстепенных маршрутов. Это была бы сложная операция как с российского, так и с беларусского направления, и она не гарантировала бы успеха. Но в равной степени защита бреши будет сложной операцией и для войск НАТО. Это требует многих навыков, утраченных после холодной войны, и адаптации к оперативным изменениям, предъявленным войной в Украине. Мы не переживаем о множестве оружейных навыков и характеристик, поскольку они не имели большого значения в Ираке и Афганистане. Возможно, мы потеряли организационный баланс. Оперативная совместимость НАТО не улучшается, поскольку мы создаем сложные многонациональные организации. Нам нужно изучить эту территорию и возможные методы ее защиты так же, как это делалось в ходе выстраивания обороны Фульдского прохода.