Брак не по любви. Почему Байден игнорировал звонки Бориса Джонсона

Писатель и профессор в Бард-колледже Ян Бурума в статье для The Foreign Policy размышляет об особенностях американо—английских отношений, которые первые ценят куда меньше, нежели вторые.

Когда в начале этого года президент США Джо Байден решил вывести все американские войска из Афганистана, он сделал это, не посоветовавшись с премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном. А когда в августе началась массовая эвакуация из Кабула, частые телефонные звонки Джонсона в Белый дом игнорировались в течение 36 часов. И это несмотря на то, что Великобритания направила в Афганистан и Ирак больше войск, чем любой другой союзник США. С чисто военной точки зрения британский вклад, возможно, не был очень большим, но после 11 сентября Великобритания всегда обеспечивала США политическое прикрытие в "войне с террором".

Уход США из Афганистана показал, насколько низкое положение Британии в "особых отношениях" с Вашингтоном. Некоторые критики винят США в том, что после их последнего поражения за рубежом более не являются серьезной державой. Но Британия находится в еще худшем положении, потому что ее претензии на высокий международный статус во многом опирались на особые отношения с США со времен Второй мировой войны.

То, что в Вашингтоне так относятся к Великобритании, уже должно было стать очевидным. В 2003 г. Тони Блэр обязал свою страну стоять "плечом к плечу с нашими американскими друзьями" в Иракской войне; но когда Джордж Буш начал вторжение в Ирак, Блэр узнал об этом из телевизионных новостей. И Белый дом также игнорировал Блэра. Теперь он вынужден сетовать на то, что исламизм, который сейчас царит в Афганистане, остается "угрозой безопасности первого порядка" для Запада, и что формирование нации так же важно, как и прежде.

Высокопарная риторика Блэра 20—летней давности, после терактов 11 сентября, о распространении свободы и демократии и о том, что покоя не может быть "до тех пор, пока [исламистское] зло не будет изгнано из нашего мира" (подразумевая тем самым то, что Великобритания, естественно, осуществит это вместе со своим близким партнером — Соединенными Штатами) выстроена на давней истории отношений. Идея англо-американской исключительности, проистекающая из общей любви к свободе, уходит корням в XIX век. Уильям Э. Форстер, представитель либерального правительства Уильяма Гладстона, положил начало "фортстеризму" — вере в то, что англо-американские протестанты призваны Богом для распространения демократии среди отсталых народов мира. И миссия по вмешательству в дела других народов во имя свободы, при необходимости с применением военной силы, имеет исторический базис. Войны в Ираке и Афганистане были светской версией форстеризма.

Уинстон Черчилль в начале Второй мировой войны часто упоминал "англосаксонские свободы". Его целью было убедить Соединенные Штаты прийти на помощь Великобритании. Вот почему он популяризировал "особые отношения". К сожалению, британцы — от Черчилля до Маргарет Тэтчер, от Блэра до Джонсона — не смогли от этого отказаться.

То, что Черчиллю было так трудно убедить США вмешаться в войну против Гитлера, свидетельствует о том, что внешняя политика США не всегда была интервенционистской. "Явное предначертание" использовалось для оправдания войн в Мексике и против коренных американцев, а обещание Авраама Линкольна в Геттисберге, что американская свобода будет вечной, многие комментаторы цитировали для оправдания вторжения в Ирак. Но бывали и периоды отчуждения, нежелания участвовать в войнах далеких народов.

В этом свете можно рассматривать и решение Байдена о выводе войск из Афганистана. Он идет по пути, начатому Бараком Обамой и который продолжил в более грубой форме Дональд Трамп. Байден долгое время скептически относился к военному вмешательству США. Как вице-президент Обамы он выступал против использования военной силы в Сирии и Ливии. Но предположение, что его пребывание у власти останется в памяти как один из изоляционистских периодов США, безусловно, преждевременно. Байден может попросту переключить свое внимание на другую часть мира. По крайней мере на словах, американская борьба за свободу теперь сосредоточена на Китае.

Однако существует историческая причина того, почему до сих пор в политике США и Великобритании присутствуют варианты форстеризма. По той же причине, по которой Великобритания так долго цеплялась за особые отношения: победа над Германией и Японией. Да, Советский Союз мог вести самые тяжелые бои, но окончание Второй мировой войны и успешное возвращение демократии в Германии и Японии подтвердили англо-американскую идею о том, что Соединенные Штаты и Великобритания являются уникальными бастионами и защитниками свободы. Забывая о том, правда, что и в Германии, и Японии до войны были демократические институты. Некоторые поэтому предположили, что также легко будет построить демократическое государство в Багдаде или Кабуле.

То, что Соединенные Штаты возьмут на себя роль лидера "свободного мира" после Второй мировой войны, было неизбежно, и, по крайней мере, в Европе и Восточной Азии это широко приветствовалось. Холодная война против коммунизма подтолкнула Соединенные Штаты к неоправданным войнам, но страны под ядерным зонтиком США могли сосредоточиться на укреплении собственной экономики, не слишком заботясь о безопасности. Качество жизни многих людей в Германии, Японии, Франции и других богатых странах сейчас выше, чем у большинства американцев.

Возможно, то же самое верно и для некоторых районов Британии. Но британцы, возможно, больше всех проиграли из—за Pax Americana. Концентрируясь на отношениях с США, к которым в Лондоне относились серьезнее, нежели в Вашингтоне, Великобритания лишилась своего шанса занять лидирующую роль в Европе и формировать ее институты. Даже Черчилль, который был одним из первых сторонников объединенной Европы (речь 1946 г. в Цюрихе), не рассматривал Британию одним из ее членов.

В конце концов, Британия выиграла войну, и поэтому она отклоняла предложения других европейских стран о помощи в создании общих европейских институтов. Пока не стало слишком поздно. Когда Гарольд Макмиллан, по его словам, наконец понял, что Великобритания больше не является великой державой, но все еще может быть великой страной в Европе, генерал Шарль де Голль в 1963 г. отклонил британскую заявку на членство в Европейском экономическом сообществе (ЕЭС). Де Голль напомнил Макмиллану о словах Черчилля, сказанных ему в 1944 г.: "Если бы Британии пришлось выбирать между Европой и открытым морем, она бы выбрала последнее".

В свое время премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон отказался послать войска, чтобы помочь Линдону Джонсону во Вьетнамской войне, но это было скорее исключением. Снова и снова, когда Британии приходилось выбирать между тем, чтобы следовать примеру Америки и принимать позицию Европы, Великобритания выбирала первое. Вторжение в Ирак в 2003 г. — лишь последний тому пример. Ирония в том, что Соединенные Штаты неизменно выступают за членство Великобритании в европейских институтах. Британия была очень полезна США как полноправный член европейского сообщества; это был бы самый надежный защитник интересов США в Европе (одна из причин, по которой де Голль заблокировал членство Великобритании).

Но даже после того, как Великобритания стала полноправным членом ЕЭС и Европейского союза, британские премьер-министры чувствовали себя ближе к Вашингтону, чем к Брюсселю. Консервативная пресса в Лондоне изображала Европу как своего рода колониального угнетателя, которому необходимо противостоять. Сочетание ностальгии по военному времени, английского шовинизма, искреннего скептицизма по поводу европейского федерализма, оппортунистического популизма в итоге убедило половину британских избирателей через референдум вывести Великобританию из Европы.

Джонсон объявил о новой эре "Глобальной Британии". Особые отношения с США возродятся в полном объеме. Без контроля Брюсселя вернется и англосаксонская свобода.

Но президент США решил не отвечать на его звонки.