Биология террора: как появляется синдром камикадзе
Теракты, которые лет десять назад были событием исключительным, стали чуть ли не повседневной реальностью современного мира. Ученые разных стран всерьез занялись анализом склонных к насилию людей, чтобы их вовремя распознать и остановить. Однако оказалось, что составить психологический и биологический портрет террориста не так-то просто. Психиатры говорят, что в большинстве своем человек, готовый совершить теракт, в том числе смертник, отнюдь не является психопатом. Известный американский психиатр Джозеф Купер из Северо-Западного университета отмечает, что с точки зрения психических патологий большой разницы между террористом и обычным военным нет: оба они готовы убивать, просто избирают разные способы достижения цели.
У Путина синдром зомби?
Зато психиатры сумели определить причины, по которым люди становятся потенциальными убийцами. Так, доктор Зеев Винер из клиники Тель-Авива считает, что склонность к насилию формируется в детстве как результат бунта против семьи, прежде всего против отца. Поскольку родители зачастую отождествляются с преданностью существующему политическому порядку, бунт против отца легко превращается в бунт против государства. С другой стороны, американский исследователь, доктор медицины Джеральд Пост в своем исследовании "Кто становится террористом" отмечает, что национал-сепаратисты, наиболее распространенный сейчас тип террористов, были очень привязаны к родителям, слушались их, поэтому, попадая в террористическую группировку, становились впоследствии прекрасными исполнителями.
Ученые также выявили присутствие у большинства террористов определенных синдромов. К примеру, синдром зомби проявляется в постоянной боеготовности, активной враждебности по отношению к реальному или виртуальному врагу. Такие люди постоянно находятся в условиях войны, всячески избегая мира и покоя. В этой связи вспоминается одно из тиражируемых в последнее время российскими СМИ выражений Путина: "Когда драка неизбежна, бей первым!". А ведь люди с синдромом зомби постоянно живут с ощущением "неизбежность драки", даже если для этого нет никаких реальных оснований.
Страдающие еще одним присущим террористам психическим отклонением - синдромом Рембо - это невротики, раздираемые конфликтом между стремлением к острым ощущениям и чувством тревоги, вины, стыда, отвращения за свое участие в преступлении. Для подобных людей характерно осознание добровольно возложенной на себя "миссии" спасения мира, мысль о благородных альтруистических обязанностях, позволяющих реализовать агрессивные стремления.
Синдром камикадзе свойствен террористам-смертникам, уничтожающим себя вместе со своими жертвами в ходе террористического акта. Террорист-камикадзе счастлив возможности отдать свою жизнь и забрать с собой на тот свет как можно больше людей. Парадоксально, что такие люди боятся не смерти, а ранений, физических увечий, поэтому скорее готовы к самоубийству, чем к атаке с оружием в руках. Ученые надеются, что тщательное изучение природы таких отклонений позволит предотвратить хотя бы часть терактов.
Виноват окситоцин
Весьма действенные способы выявления террористов разработали генетики. Они пришли к заключению, что выражение "прирожденный убийца" отнюдь не преувеличение. Как выяснилось, ДНК террористов, а также других особо опасных преступников, содержит "ген насилия".
Нейробиологи из Каролинского института в Швеции изучили гены людей, которые неоднократно демонстрировали крайние проявления жестокости. Оказалось, что у всех присутствовал видоизмененный ген CDH13 (в "нормальной" своей версии отвечает за связь между нейронами) и так называемый "ген воина" MAOA. "Ген воина" участвует в выработке дофамина и в сочетании со злоупотреблением алкоголем и наркотиками провоцирует гормональную бурю агрессии. MAOA изучали и специалисты американского Университета Сэма Хьюстона. Их исследование продемонстрировало, что этот ген особо активен у людей, переживших в детстве физическое и психологическое насилие. Ген CDH13 отвечает за развитие связей между нейронами в мозге, однако его мутация играет одну из ключевых ролей в возникновении синдрома гиперактивности с дефицитом внимания. Те, кто обладает таким генетическим дефектом, в 13 раз чаще рискуют совершить особо тяжкие преступления.
Также оказалось, что когда люди попадают в какую-то группу, то у них повышается уровень гормона окситоцина, так называемого гормона любви. Результат - улучшение настроения, усиление морального духа внутри сообщества. С другой стороны, этот же процесс провоцирует агрессию в отношении всех, кто вне группы. А недавно немецкие ученые из Боннского университета продемонстрировали на людях, как окситоцин способствует подавлению страха. То есть мало того, что те же джихадисты испытывают острую неприязнь по отношению к "внешнему миру", они не боятся открыто проявлять свою агрессию. Именно повышенный окситоцин, как считают генетики, порождает террористов-смертников.
Проблема в том, что людей с "преступной" генетикой не сможет полностью откорректировать даже самый опытный психиатр. Поэтому большинство террористов либо не способны сопротивляться импульсу убивать, либо насилие доставляет им удовольствие. Ученые объясняют, что "генотип террориста" родом с древних времен, когда способность убивать врага была преимуществом с точки зрения выживания: "убей или убьют тебя". Хотя условия существования меняются, у некоторых такая генетическая особенность сохранилась. В этой ситуации способна помочь разве что генная инженерия, с помощью которой можно либо "вырезать" опасный ген, либо максимально его подавить. Но такие технологии пока не отработаны и использоваться на людях не могут.
Нейробиолог и профессор Университета Калифорнии Джим Фэллон, много лет изучающий биологическую природу тяги к насилию, предупреждает, что в тех странах мира, где постоянно царит агрессия, возможно появление целых поколений детей с "генами террористов". Женщины из таких стран всегда пытаются найти сильных, агрессивных партнеров, которые смогут их защитить. Таким образом происходит концентрация генов насилия.
С другой стороны, Джим Фэллон уверен, что все же гены - не приговор: около 20% мирового населения - носители по крайней мере одного из выявленных генов агрессии, но отнюдь не все они становятся террористами. Жестокость порождает другая жестокость: психиатрическая практика и допросы террористов показали, что большинство преступников росло в атмосфере насилия, а повзрослев, столкнулось по каким-то причинам с радикальным неприятием общества. В результате недавние жертвы в определенный момент становятся палачами. Очевидно, все эти факты стоит принимать во внимания в борьбе с мировым терроризмом и разрабатывать более эффективные методы, чем банальное убийство.