Ататюрк в штатском
28 августа в должность президента Турции вступит пока еще премьер Реджеп Тайип Эрдоган. Он двенадцатый по счету президент страны и первый - всенародно избранный. Эрдогана называют политическим антиподом основателя нынешнего турецкого государства, первого президента Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Он последовательно и целенаправленно доламывает модель государства, созданную Ататюрком. Но, устанавливая новую модель, Эрдоган фактически повторяет тот путь, который прошел Ататюрк, и те методы борьбы, которые он использовал. Антиподы на поверку оказываются очень похожими.
От Кемаля к де Голлю
Турция - парламентская республика, и до сих пор пост президента был в основном церемониальным. Но эта модель слишком тесна для эрдогановых амбиций. Трижды премьер больше не может оставаться на данном посту: возможность продления полномочий упирается в законодательные барьеры. И коль скоро эти барьеры все равно придется снимать, так почему бы не начать сразу с главного? По большому счету данный сценарий очень напоминает путинскую авантюру. Вот только у Эрдогана нет покорного местоблюстителя вроде Медведева. Его давний партнер, сооснователь правящей Партии справедливости и развития и пока еще президент Абдула Гюль слишком авторитетен для этой роли. Он выразил намерение вернуться в партию, будучи серьезным оппонентом Эрдогана, создать в партии лагерь, противостоящий его сторонникам. И это не оставляет выбора вновь избранному главе государства.
Свои ближайшие планы он уже озвучил: добиться расширения президентских полномочий, чтобы они соответствовали статусу всенародно избранного главы государства. То есть построить президентскую республику. И, учитывая предыдущий опыт, ему это удастся. Сделав ставку на массы, Эрдоган получит практически те же полномочия, которых в свое время добился генерал Мустафа Кемаль, опираясь на элиты. Принципиальная разница состоит в том, что власть первого обеспечила армия. Власть второго обеспечит общество. Точнее, определенная его часть. Какая - ответил сам Эрдоган: в 1999-м он отсидел четыре месяца за декламацию стихотворения, в котором утверждалось: "Мечети - наши казармы, купола - наши шлемы, минареты - наши штыки, а верующие - наши солдаты".
Собственно, в этих строках заключается кредо Эрдогана: власть верующих вместо власти военных. Он не зовет назад, к власти султана, отрицанием которой стала модель Ататюрка. Он зовет вперед, к более демократичной, чем модель Ататюрка, хотя и не к западной модели, во главу угла ставящей права человека. В каком-то смысле Эрдоган наследует опыт Франции: в Пятой республике, которую построили военные, от военных остались разве что мало чем ограниченные президентские полномочия.
Модель на экспорт
Эрдогану предстоит еще многое сделать, чтобы расширить президентские полномочия. Для этого его партии нужно получить в следующем парламенте, который будет избираться в 2015 г., как минимум 330 мандатов из 550. Сейчас ПСР имеет 313 депутатов. С большинством в три пятых голосов правящая партия может инициировать референдум об изменениях в конституции, необходимых для введения системы президентского правления.
Если эти планы будут реализованы, то власть Эрдогана, который свыше 10 лет руководил правительством и правящей партией, еще более укрепится. А если его затем переизберут на второй президентский срок (в чем мало кто сомневается), то в 2023 г., когда будет отмечаться столетие Турецкой Республики, Эрдоган сможет чувствовать себя победителем самого Ататюрка, заменив его модель государства своей и к тому же обогнав его по продолжительности пребывания на вершине власти.
Планы Эрдогана не ограничиваются одной Турцией. В сентябре 2012 г., выступая на съезде своей ПСР, он заявил, что проводимая им и его партией политика "вышла за границы нашей страны и стала примером для всех мусульманских стран"
Но планы Эрдогана не ограничиваются одной Турцией. В сентябре 2012 г., выступая на съезде своей ПСР, он заявил, что проводимая им и его партией политика "вышла за границы нашей страны и стала примером для всех мусульманских стран". Сказано это было после "арабской весны" 2011 г., которая оказалась по большому счету "исламистской весной". Режимы, на которые она обрушилась, во многих чертах следовали модели Ататюрка, чей светский характер гарантировался армией. Достаточно перечислить президентов, свергнутых в 2011-м и начале 2012 г.: Туниса (генерал Зин эль-Абидин Бен Али), Египта (главный маршал авиации Хосни Мубарак), Ливии (полковник Муаммар Каддафи), Йемена (генерал Али Абдалла Салех). Можно еще напомнить, что президент Сирии Башар Асад - генерал-лейтенант, хоть и ставший таковым по наследству, а не выслуге.
Если сравнивать с радикальными исламистскими группировками типа "Братьев-мусульман" или тем более с самопровозглашенным Исламским государством Ирака и Леванта, которое установило шариатскую форму правления на немалой части иракской и сирийской территории, то модель Эрдогана выглядит умеренной или даже респектабельной - и при этом, что очень важно, устойчивой. Кроме того, турецкий эксперимент - едва ли не первый успешный опыт конструктивного ислама - в противоположность деструктивному иранских аятолл и их сателлитов вроде ХАМАСа, не говоря уже об Аль-Каиде или Исламском государстве Ирака и Леванта, будто вышедшем из средневековья.
Новые османы
Многие считают Эрдогана тайным сторонником османизма. Глава турецкого МИДа Ахмет Давутоглу более откровенен. "Существует наследие, оставленное Османской империей, - заявил глава турецкого внешнеполитического ведомства несколько лет назад в интервью газете "Таквим". - Нас называют "неоосманами". Да, мы "новые османы". Мы вынуждены заниматься соседними странами. И даже идем в Африку. Великие державы наблюдают за этим с растерянностью. Прежде всего Франция пытается понять, зачем мы работаем в Африке. Я уже дал поручение: в какую бы африканскую страну не поехал Саркози, нужно, чтобы каждый раз, поднимая глаза, он видел здание турецкого посольства, турецкий флаг. Я дал указание арендовать посольства в самых лучших местах".
Министр рассказал о встрече с экс-президентом США Биллом Клинтоном, во время которой американский политик поинтересовался причинами резко возросшей политической активности Анкары. По словам Давутоглу, он ответил: "Обведите на карте вокруг Турции круг диаметром 1000 км - в него попадет 20 стран, обведите круг диаметром 3000 км - в него попадет 70 стран. А сколько стран попадет в такой круг вокруг США? Турция будет интересоваться своим окружением".
Впрочем, неоосманизм Анкары, вроде бы перечеркивающий наследие Ататюрка, в нынешних условиях выглядит столь же прагматичной политикой, как и стремление кемалистов возглавить тюркский мир. Просто возросшие возможности усиливают аппетит: позиция флагмана исламского мира сегодня включает и лидерство в мире тюркском. Интересы Анкары вовлекли не только Азербайджан, но и Туркменистан с Казахстаном. Начавшийся развал Таможенного союза, выразившийся в отказе Астаны и Минска от поддержки российских продовольственных санкций против Запада, усиливает позиции Турции в Казахстане, чей правитель не устает рассыпаться в комплиментах тюркскому единству.
Будучи офицером, Мустафа Кемаль мыслил потенциалами, а потому количество штыков было для него во многом определяющим фактором внешней политики. При Эрдогане Турция - член НАТО и обладатель мощнейших в регионе вооруженных сил - может позволить себе иные методы. Анкара теперь полагается на "мягкую силу" и экономические связи. Этим обусловлена и вроде бы вялая реакция на крымскую авантюру Кремля, и демонстративный разрыв с Израилем ради симпатий арабского мира - и последующее примирение, не столь, впрочем, демонстративное. И стремительное сближение с курдами. Инфраструктурные, энерготранспортные и добывающие проекты в Северном Ираке - это не только экономика. Эрдоган выжимает максимум дивидендов из курдского вопроса - в полном соответствии с принципом "не можешь победить - объединись". Отнюдь не случайно третье место на президентских выборах досталось курду: какое еще нужно доказательство того, что Эрдоган ищет примирения? Причем не только с курдами: в апреле текущего года он впервые выразил соболезнования армянскому народу в связи с массовой депортацией армян в 1915 г. и заявил, что Турция открывает все архивы, связанные с теми событиями. Впрочем, здесь опять маячит тень Ататюрка. В 1922 г. Мустафа Кемаль провозгласил "суверенитет нации" (противопоставляя его суверенитету Османской династии, которая правила в Османской империи все века ее существования). Ему также приписываются слова "Турция принадлежит туркам", где под турками понимается именно этнос, а не политическая нация. Эрдоган сознательно уходит от национализма крови к традиционному европейскому национализму гражданства. В то же время Путин со своим насильно насаждаемым "русским миром" успел стать примером, которым пугают Эрдогана.
Как строилась президентская республика
Нынешние выборы стали возможными благодаря референдуму 2007 г., позволившему изменить конституцию. Так, навязанное армией "антидемократическое" ограничение 1982 г., согласно которому глава государства избирался парламентом сроком на семь лет и не мог быть переизбран, было отменено. Теперь президент избирается путем всенародного голосования сроком на пять лет с возможностью переизбрания еще на один срок, срок полномочий парламента сокращен с пяти до четырех лет.
Не Путин
За годы своего правления Эрдоган успел не раз вызвать волны осуждения в масс-медиа, и совершенно заслуженно. Счет публикаций о коррупции, которую он, как в свое время и Ататюрк, поставил на службу своим и государственным интересам, идет едва ли не на тысячи. Впрочем, этот пункт Запад вынужден списывать на местную специфику. Куда менее приемлемо другое: жесткий разгон мирной демонстрации на площади Таксим в Стамбуле в июне прошлого года и подавление массовых беспорядков, вспыхнувших затем во множестве турецких городов. Также Эрдогану еще долго будут вспоминать запрет Твиттера в марте нынешнего года с формулировкой "за нарушения права на частную жизнь".
Перед президентскими выборами было высказано множество опасений о превращении Турции в исламскую республику. Тем примечательнее редакционная (что следует особо подчеркнуть) статья в британской The Times наутро после выборов, озаглавленная "Век Эрдогана". "Реджеп Тайип Эрдоган - солидный политик... Результаты выборов подтверждают статус этого лидера, имеющего самый большой стаж в странах НАТО, как регионального тяжеловеса с растущим влиянием в Сирии, Ираке и Курдистане..." - рассказывает газета и описывает успехи Эрдогана в модернизации своей страны, упомянув в том числе, что "он укротил армию и стал первым, кто начал вести переговоры с курдским меньшинством в Турции". По мнению The Times, все это заставляет видеть в Турции образец для государств, охваченных "арабской весной", и единственное к нему пожелание - чтобы он не брал пример с Путина.
Воистину все познается в сравнении. Эрдоган за десять лет сумел добиться, казалось бы, невозможного: Запад реально начал пересматривать свою шкалу ценностей и сдвигать рамки того, что считается допустимым. Уже вполне прилично быть исламистом или любым другим фундаменталистом, если не трогать соседей, а внутри страны предпочитать диалог насилию.
Вопреки ожиданиям, Турция за годы правления Эрдогана не стала врагом Израиля, не разругалась вдрызг с США, не вышла из НАТО и не отказалась от курса на евроинтеграцию. Более того, с минувшего года партия Эрдогана является полноправным членом Альянса европейских консерваторов и реформистов, который располагает пятой по численности фракцией в Европарламенте. В числе союзников ПСР (и лоббистов принятия Турции в ЕС) - британские консерваторы во главе с премьером Дэвидом Камероном. Так что западный вектор, взятый при Ататюрке, остается актуальным и для Эрдогана. Просто теперь Анкара становится еще более необходимой для Запада, нежели раньше.
Эрдоган попал в тренд
Отчасти успех Эрдогана обусловлен османской традицией - той самой, против которой отчаянно боролся Ататюрк. Впрочем, "обращение к истокам" - глобальный тренд. На дворе эпоха реконструкторов. В интеллектуальном и информационном пространствах ударными темпами восстанавливается идея союза Украины, Польши и Литвы, бывший "министр обороны ДНР" Игорь Гиркин считает себя генералом Вооруженных Сил Юга России, его электоральный конкурент Путин то цитирует российских реакционеров, то примеряет корону Романовых, то повторяет лукавые судетские речи Гитлера. И даже Обама проводит курс "нормальности", характерный для США в 20-30-е годы, рушится Лига Наций, то есть ООН.
