Anacephaly International. Как международные организации маскируют продажность популизмом и некомпетентностью

Правозащитная организация Amnesty International, основанная в Британии, но давно ставшая международной, обвинила Украину в "тактике ведения боевых действий, подвергающей опасности мирных жителей". В вину ВСУ поставлены "военные базы, созданные в жилых районах, включая школы и больницы" и "атаки из населенных пунктов с мирным населением". При этом, страхуясь от обвинений в заказном характере доклада, бюрократы из Amnesty оговорились, что "такие нарушения никоим образом не оправдывают неизбирательные атаки России, в результате которых погибло и было ранено бесчисленное количество мирных жителей".

Тем не менее, "неизбирательные атаки России" целенаправленно расстреливающей гражданскую и промышленную инфраструктуру Украины, не удостоились пристального внимания Amnesty. Кроме того, и отмазка "никоим образом не оправдывают" содержит прямую манипуляцию, приравнивая агрессию России к обороне Украины и пытаясь поделить жертвы среди мирного населения между российской армией и ВСУ. Эта попытка полностью совпадает с московским нарративом о "детях Бабмаса", которых злобные ВСУ "расстреливали восемь лет". А этот нарратив – часть московского плана по выходу из неприятной ситуации, в которую влип Кремль: перевод конфликта в категорию обоюдного, что открыло бы возможность для сепаратных переговоров. Возможно, и многосторонних, с участием ДНР, ЛНР и прочих "республик" которых оккупанты успеют к этому времени нареферендить. Иными словами, заявление Amnesty International — не случайный приступ левацкого слабоумия, а органичная часть московской игры, замаскированная под такой приступ.

Конкретно о докладе

Очевидно, что к анализу любого конфликта возможны два подхода. Первый: Добра и Зла не существует. У каждой из сторон есть своя правда и свои интересы, и единственный способ прекратить конфликт – найти их баланс. Пример: Гитлеру нужны Судеты – а Чехословакия и без Судет отлично проживет. Не следует ли, исходя из этого, отдать Судеты Гитлеру? И, в рамках той же логики — отдать Крым России. Сделав такой шаг навстречу Москве, можно предложить ей умерить остальные требования. Ведь главное – чтобы не было войны, а если уж она случилась – чтобы не страдало гражданское население, пока равноправные стороны конфликта пытаются урегулировать свои разногласия. Пример: конфликт между людьми и людоедами. Конечно, люди хотят жить — но ведь надо жить и людоедам? Следовательно, люди должны пойти им навстречу и делегировать своих представителей людоедам на прокорм. Лучше всего, конечно, делать это демократичным голосованием.

Подход второй: Добро и Зло существуют. Стороны конфликта не равны. В противостоянии людей и людоедов невозможен взвешенный подход. Нужно занять одну из сторон. И, если вы на стороне людей, то никакого разделения вины между сторонами быть не может. Люди всегда правы. Людоеды всегда неправы. Людоедам вообще не надо жить. А вина за все жертвы конфликта лежит на неправой стороне.

В конкретном случае российско-украинской войны, вина за всех погибших, и военных, и гражданских, и украинцев, и россиян, лежит на Кремле, и только на нем. Если бы Кремль не начал войну, в Украине никто бы не погиб.

Из безусловной правоты стороны, отражающей агрессию, вытекает безусловная правомочность всех ее действий. Украинская армия имеет право делать все – абсолютно все, что обеспечивает выживание украинских граждан и способствует разгрому российского агрессора. Вся вина за гибель гражданских от этих действий ложится только на россиян. К примеру, украинская армия имеет полное право смести всю Запорожскую АЭС, на территории которой заняли оборону россияне – в том случае, если сочтет такие действия целесообразными. Цель же у нас, как мы помним — разгром и капитуляция агрессивной России. Все сопредельные страны, которым не понравятся последствия этого, должны предъявить претензии к России. В том числе – и материальные претензии.

Безусловно, большинство случаев, когда отражающей агрессию стороне приходится вести огонь из зоны/ по зоне гражданских объектов, на которых находится мирное население, либо опасных объектов, чье разрушение грозит катастрофой, не столь контрастны. К примеру, в ряде случаев из зоны гражданских объектов работают защищающие эти объекты ПВО и ПРО ЗСУ, с неизбежными издержками в виде падения остатков боеприпасов и кусков сбитых ими летательных аппаратов. Безусловно, при этом есть риск, что пострадают гражданские лица. Но отсутствие ПВО и ПРО в этих локациях приводит к еще большим жертвам, что неоднократно было продемонстрировано в ходе этой войны. Таким образом, соблюдение конвенций о правах мирного населения в подобных случаях как раз и требует активных действий для его защиты.

Точно так же, хотя сопротивление агрессору, в том числе, оборона городов, откуда по разным причинам не удалось вывести гражданское население, неизбежно приводит к жертвам среди него, отказ от такой обороны обернулся бы полной оккупацией Украины и полным геноцидом украинцев, то есть, последствиями еще худшими. На нас напали нацисты, нелюди и убийцы. Мы обороняемся, чтобы выжить. Любые способы обороны в нашем положении законны и дозволены. Кстати, принудительная эвакуация граждан из зон боевых действий неминуемо вызвала бы негодование той же АI: мол, нарушение прав человека! Впрочем, требование, чтобы ВСУ выходили из городов, которые агрессору очень неудобно штурмовать, куда-нибудь в чисто поле или лес, демонстрирует всю глубину непонимания прекраснодушных идиотов, чем является современная война: похоже, по их мнению, она может проходить по сценарию игр на детской площадке, маркером поражения в которых является выход за ее пределы.

Собственно говоря, все исчерпывается на этих двух подходах. Либо агрессор и жертва агрессии наделяются равными правами – либо агрессор, признанный таковым, несет вину за все, поскольку именно его действия вызвали последующую цепочку событий, а жертва агрессии имеет право обороняться всеми мыслимыми средствами. Но такой подход к агрессору и его жертве не закреплен юридически на международном уровне – и мы сейчас обсудим, почему. И этой правовой дырой пользуются борцы "за все хорошее плюс капельку выгоды для себя". Включая и Amnesty.  

Amnesty International – красивый фасад и неприглядная изнанка

Amnesty International — неправительственная организация, основанная в Великобритании в 1961 году, английским адвокатом Питером Бененсоном. Согласно рассказу Бененсона, 19 ноября 1960 года он узнал из газет, что двое португальских студентов были приговорены к семи годам тюремного заключения за то, что подняли "тост за свободу". Правда, исследователи истории Amnesty так и не отследили эту статью, но именно со ссылки на нее в статье Бененсона "Забытые узники", которая вышла 28 мая 1961 года в The Observer, и началась история Amnesty International.

Публикация положила начало кампании "Призыв к амнистии 1961", с целью организации поддержки тех, кого Бененсон назвал узниками совести. Обращение "Призыв к амнистии 1961" перепечатали многие СМИ по всему миру, и Бененсон, видя, что тема вызвала интерес, оперативно издал книгу "Преследование 1961", в которой изложил дела девяти узников совести из разных стран. В июле 1961 года инициативная группа "Призыва к амнистии" решила, что обращение может составить основу постоянно действующей организации. 30 сентября 1962 г. организация получила официальное название Amnesty International. В ее правление вошли представители трех основных политических партий Великобритании: Лейбористской, Консервативной и Либеральной.

Организация развивалась, расширяла свою деятельность, структурировалась и уточняла принципы, по которым выделялись "узники совести", достойные поддержки. В частности, в этом звании было отказано лицам, осужденным за насильственные действия. Сам Бененсон покинул Amnesty International в 1966 году, обнаружив, что организация плотно набита сотрудниками спецслужб, манипулирующими ей в своих интересах.

Тем не менее, Amnesty International продолжила жить, провозглашая своей целью защиту прав лиц, заключенных в тюрьму или лишенных возможности выражать свое мнение с помощью насилия, но не совершавших насильственные действия. Иными словами, интересы Amnesty International к тактике ВСУ в войне России против Украины, с учетом ее специализации, просматриваются слабо, и не совсем понятно, с чего это она вдруг обеспокоилась этой темой. Разве что подтащила ее к правам беженцев, действительно входящих в сферу ее интересов и но и в этом случае все выглядит довольно нарочито. Уши заказа торчат из этой истории очень уж откровенно.

Общая репутация у Amnesty International крайне не блестящая. За ней тянется хвост скандалов: чрезмерная оплата труда менеджеров, недостаточная защита зарубежных сотрудников, связи со спецслужбами и с организациями с сомнительной репутацией, замалчивание тем, неудобных для аффилированных с ней организаций и структур, расизм, издевательства над сотрудниками, включая несколько случаев доведения их до самоубийства. В числе системных претензий – односторонний подход и прямая фальсификация данных. Все эти неприятные пятна в каждом случае толкуются недовольной действиями Amnesty International стороной как доказательства ее принадлежности к структурам другой стороны. Но, поскольку грехи Amnesty International распределены относительно равномерно, это позволяет ей поддерживать репутацию "нейтральной" и "объективной", смешивая эти два понятия.

Между тем, "нейтральность" не предполагает "объективности" в обязательном порядке. Нейтральность хорошо сочетается и с необъективностью, имеющей целью извлечь выгоды для себя, но без постоянной привязки к какой-либо из сторон. Умение в нужный момент "включить дурака", вмешаться в ситуацию, вне пределов компетентности организации, и уравнять агрессора и жертву "во имя всего хорошего и лишь бы не было войны" прекрасно укладывается в такую схему действий. То, что украинский филиал организации постарался отмежеваться от пресс-релиза главного офиса, явно указывает на понимание этого.

Проблемы общего характера

Amnesty International финансируется за счет взносов ее членов (которые тоже являются НПО) и пожертвований со всего мира, но не принимает средств от правительств или правительственных организаций. Звучит красиво – но что это означает на практике?

НПО – превосходный инструмент воздействия на правительственные организации. Могли ли игроки, заинтересованные в том, чтобы оказывать такие воздействия в своих интересах, не попытаться их использовать?

Разумеется, не могли. В числе этих игроков неизбежно оказываются спецслужбы, работающие на другие, конкурирующие правительства, а также неправительственные структуры, например, ТНК. Через подставные НПО, благотворительные фонды и контролируемых ими гражданских активистов они делают вклады – и покупают немножко раскрученной франшизы. В данном случае, франшизы Amnesty International, которая давно стала бюрократической структурой, обеспокоенной, в первую очередь, своим выживанием. И не просто выживанием, а безбедным существованием международной номенклатуры. Ровно та же ситуация сложилась и в других международных организациях первого-второго, а, в большинстве случаев, и последующих рядов, начиная с ООН. Все они стоят на прочных позициях морального релятивизма, слепленного из беспредельной, и, как следствие, бесплодной объективности; ложного, по-левацки понимаемого, равенства и вечных лозунгов борьбы "за все хорошее, против всего плохого, но так, чтобы в любом случае не было войны".

Как с этим бороться? В рамках старых организаций, очевидно, уже никак. Все они безнадежны, и чернее всех в этом созвездии безнадежных дыр зияет ООН, включившая Россию в Совет Безопасности с грубыми нарушениями собственного Устава. Впрочем, нацистская РФ в Совбезе ООН – всего лишь тухлая вишенка на столь же тухлом торте. Любая организация, в уставе которой записано равенство всех стран и народов, независимо от их развития и социального устройства, уже безнадежна. Потому, что это положение моментально уравнивает Добро и Зло.

Так вот, Добро не равно Злу. И бремя развитых народов и стран перед менее развитыми, описанное Киплингом в известном стихотворении о бремени белых – не выдумка "писателя-империалиста". Цвет кожи тут и в самом деле ни причем, а так, без привязки к расе и этносу, все совершенно верно было Киплингом изложено. Демократия — это не власть большинства, власть большинства — это охлократия. Демократия — это власть организованного и сплоченного меньшинства: объединенной единой ценностной системой и равноправной внутри себя группы, что и превращает ее в демос, способный навязать свою коллективную волю аморфному большинству. Это верно как в отношении небольших групп людей, так и в отношении стран. Добро, сражающееся со Злом, всегда право, и вправе применить против Зла любые методы. Включая фосфорные снаряды и мины "Лепесток", за применение которых ООН успела осудить Украину, хотя ни тех, ни других на вооружении у Украины нет. Но даже если бы они и были, и Украина применила бы их против российских агрессоров, пусть даже и с жертвами среди мирного населения – то что? Что в этом неправомочного? Это как раз тот случай, когда цель полностью оправдывает средства.

Иными словами, нам - той части мира, которая стремится жить в демократическом и развитом обществе, необходимы новые международные организации. Построенные на разумных принципах. Без оглядки на бред уравнительного левачества, многократно доказавшего свое ничтожество, и неизменно становящегося питательной почвой для очередного варианта нацизма. Именно такие организации нам и нужно создавать заново, отходя от старых, ставших непригодными, и лишая их поддержки.