Лишь бы не хуже. Почему Байден не хочет признавать Россию государством-спонсором терроризма

В понедельник, отвечая на вопросы журналиста, следует ли признать Россию государством-спонсором терроризма (ГОСТ), президент США Джо Байден ответил коротко: "Нет". Фактически, это ответ не только и не столько представителю СМИ, сколько Украине и обеим палатам Конгресса США.

Официальный Киев – и по линии Офиса Президента, и по линии МИДа – начал призывать международное сообщество (и, прежде всего, США) к этому вскоре после начала масштабного вторжения российских войск в Украину. В частности, это был один из пунктов Плана действий по санкциям, предложенного группой Ермака-Макфола. Под впечатлением от преступлений россиян в Киевской области эту рекомендацию взяли за основу своей резолюции сенаторы Ричард Блюменталь (демократ) и Линдси Грэм (республиканец). После одобрения Комитета по внешним отношениям Сенат единогласно ее поддержал, призвав госсекретаря США Энтони Блинкена закрепить за Россией статус ГОСТа. Резолюция не обязательна для выполнения, но Конгресс неоднократно давал понять, что может обойти сопротивление Госдепа, если сочтет это целесообразным. И в июле члены Палаты представителей Тед Лью, Джо Уилсон, Джаред Голден, Адам Кинзингер и Том Малиновский представили двухпартийный законопроект о признании России спонсором терроризма. Спикер Палаты Нэнси Пелоси прямо заявила, что этот шаг "давно назрел". Инициатива имеет сильную поддержку законодателей, так что в случае ее принятия Джо Байдену будет трудно. Ему придется либо ветировать закон и идти на открытый конфликт с Конгрессом (который до выборов в ноябре остается "своим" – дальше большинство прогнозируемо получат республиканцы), либо сдаться, подписать – и…

И – что? Ответы на этот вопрос дают объяснение тому, почему президент США не хочет делать такой шаг.

Предоставление статуса ГОСТ может служить мощным, быстрым и многосторонним санкционным механизмом. В нем можно выделить пять важных слоев.

Первый – репутационный. Здесь все ясно: называние вещей своими именами всегда усложняет жизнь диктатурам. Здесь одно дело – бойкотировать присутствие Путина на саммите в Брисбене или Лаврова – на Бали. И совсем другое – инструментализовать их нерукоподаваемость, обеспечить моральное давление общественности на компании и лиц, продолжающих сотрудничать с российским режимом. В демократических обществах репутация – это деньги, а испорченная репутация – это потерянные деньги.

Второй – дипломатический. Любые коммуникации с ГОСТом максимально формализуются и находятся перед очень жестким контролем.

Третий – собственно санкционный. Если очень просто, обрезаются все возможности вести бизнес с имеющим этот статус государством. Торговля, финансовые транзакции, включая переводы, операции с облигациями и акциями, займы и т.д., поставки технологий в том или ином виде полностью прекращаются, совместные предприятия закрываются. По сравнению с уже введенными санкциями против РФ это гораздо более мощный инструмент: он, конечно, не ведет к "выпиливанию" государства-спонсора терроризма из глобальной экономики, но кратно повышает его расходы на противодействие изоляции: невозможность свободной торговли ключевыми экспортными товарами оборачивается сужением рынков сбыта, недополученными прибылями и существенными затратами на услуги посредников. Тем более что внесение в черный список FATF, в отличие от частичного отключения от SWIFT, распространяется на всю банковскую систему РФ, отрезая ее не только от Запада, но и от китайских, арабских и африканских контрагентов.

Четвертый – судебный. Статус ГОСТ снимает иммунитет с иностранного государства и его официальных представителей перед гражданскими исками. То есть американские суды смогут принимать к рассмотрению дела по компенсациям за материальный и физический ущерб, причиненный действиями ВС РФ, чиновников и связанных с Россией группировок. Среди прочего это предполагает возможность ареста государственных активов России за рубежом, включая дипломатические.

Наконец, пятый – безопасностный. Граждане ГОСТа подлежат усиленному мониторингу во время путешествий за границу, а на их коммерческую деятельность и покупки – в частности, зарубежной недвижимости – налагаются серьезные ограничения. Для банковских учреждений и страховых компаний они являются людьми из группы риска.

Нельзя не признать, с нашей точки зрения все это выглядит чудесно. Однако, как и все санкционные механизмы, статус ГОСТ является обоюдоострым оружием. Начать можно с того, что в США сейчас заморожены российские активы на примерно $30 млрд. Пока их дальнейшая судьба связывается с Украиной – Киев не без успеха лоббирует их взыскание на нужды послевоенного восстановления страны. Но статус ГОСТа для РФ приведет к увеличению числа претендентов на эти средства. Впрочем, Байдена это вряд ли так сильно беспокоит.

Здесь куда важнее то, что статус ГОСТа крайне сложно заморозить, не говоря уже об отмене. На дипломатическом уровне это означает невозможность каких-либо совместных инициатив или проектов. Учитывая, что Россия все еще является членом Совбеза ООН, а также участником массы чувствительных для интересов США международных форматов, включая, например, борьбу с международным терроризмом, переговоры по иранской ядерной программе, соглашения о нераспространении ядерных и ракетных технологий (пусть и "слегка" нарушаемые), здесь есть о чем думать. Более того, это лишает США возможности дипломатического маневра, включая неформальные контакты и рамочные соглашения – в том числе относительно дальнейшей судьбы Украины (радуясь, поставьте себя на место президента Соединенных Штатов).

Не менее важно и то, что внедрение статуса ГОСТ запускает комплексные механизмы вторичных санкций против его контрагентов. Учитывая масштабы экономических связей РФ со странами Африки и Азии – в первую очередь, Индии, Китая, Саудовской Аравии – Вашингтон окажется перед крайне тяжелым выбором: идти на обострение отношений с этими государствами или смириться с размыванием инструментария санкций. Первое – особенно на китайском направлении – может привести к реальной конфронтации. В конце концов, именно взаимная экономическая зависимость КНР и США является залогом того, что тайваньский вопрос остается сюжетом для геополитических перформансов, а не поводом для войны. Второе станет очередным шагом к слому нынешней системы международных отношений и триумфу права силы над силой права. Неспособность экономически наказывать глобальных тяжеловесов за связи с Россией рано или поздно приведет и к расколу в рядах санкционной коалиции, это тоже следует учитывать.

Наконец, будут разорваны все коммуникации между министерствами обороны и вооруженными силами США и РФ. Конечно, на такой случай все равно предусмотрен определенный список так называемых rules of engagement, как это было в Сирии. Но одно дело – военное присутствие в третьей стране, где идет (при непосредственном внешнем участии) локальная гражданская война, и совсем другое – инциденты стратегического уровня. К примеру, стая диких гусей, чей перелет над северной Атлантикой для радаров выглядел как вылет эскадрильи стратегических бомбардировщиков и приводил к боевой тревоге. Конечно, с тех пор системы разведки и наблюдения усовершенствовались, но рисковать Белый дом не хочет. Тем более что в последние годы Россия в международных отношениях последовательно использует два подхода: шантаж и повышение ставок. И какие бы протоколы ни были у американских военных, для танго нужны двое. А Москва еще в июле заявляла, что, обретя статус ГОСТ, прекратит любые коммуникации с Вашингтоном на военном уровне. Да, Кремль успешно овладел Никсоновой "стратегией сумасшедшего", но замешанный на пропаганде российский блеф может выйти из-под контроля. Проще говоря, парадигмы "мы в рай, а они просто сдохнут" и "ядерный пепел" оставляют простор для невежества и фанатизма, а действия российских войск на ЧАЭС и ЗАЭС заставляют серьезно относиться к такой возможности.

Ну и последнее. По сообщениям западных СМИ, Россия закупает у КНДР большое количество снарядов и артсистем. Ранее она заключила с Ираном контракт на приобретение беспилотников, в том числе ударных. Обе страны находятся в статусе ГОСТ много лет – и способы заставить их отказаться от этих соглашений без его отмены выглядят довольно призрачно. Если, оказавшись в их статусе, Россия решится передать условной Аль-Каиде пару кило урана для создания грязной бомбы (а сценарий с кражей в РФ радиоактивных материалов с этой целью оценивался как вероятный еще в начале 2000-х), она получит куда более мощный инструмент шантажа, чем северокорейский миллион снарядов против Украины

Конечно, я не утверждаю, что так и будет. Но здесь очерчены те разной степени вероятности угрозы, с которыми Байдену приходится считаться.