Защитники народа или карпатские рэкетиры? Зачем СССР превратил опришков в "робин гудов"

Довбуш и другие "мстители"

Знаменитые опришки и их предводитель Олекса Довбуш являются самыми узнаваемыми и раскрученными брендами Карпат наряду с брынзой, трембитами и мольфарами. Едва ли не в каждом горном селе вам расскажут кучу преданий о славных народных мстителях и покажут скалу (смереку, дуб, камень) под которыми они отдыхали и несметные сокровища где-то рядом спрятали.

Подобная ситуация, кстати, наблюдается и на Подолье с Устимом Кармалюком.

Здесь украинцам есть чем гордиться. У тех же англичан — один только Робин Гуд, а у нас сразу двое таких же (не считая чуть менее раскрученных, вроде Григира Пынти или Юрая Яношика). Последнее ярко свидетельствует о гоноровости и свободолюбии нашего народа.

Кстати, их Робин Гуд рядом с нашим славным Олексой и рядом не стоял. Знаменитый йомен был способен разве что завалить парочку оленей в лесу феодала и пошалить на дороге… Максимум — напасть на замок мелкого рыцаря. Последние не имели ничего общего с грозным укреплением из знаменитого советского кинофильма "Баллада о доблестном рыцаре Айвенго" (с песнями Высоцкого и Хотинской крепостью в роли замка). Среднестатистический замок времен легендарного лучника представлял собой 2-3-этажный каменный дом с толстыми стенами. Довбуш же с побратимами в 1744 г. сумели захватить целую крепость в Богородчанах (ныне райцентр в Ивано-Франковской обл.). Она хоть и была деревянно-земляной, но все же посолиднее обиталищ мелких рыцарей времен короля Ричарда.

Правда, эпизод с крепостью, помимо героизма и крутости персонажа, одновременно несколько нивелирует светлый образ "радетеля о народном благе".

Главная причина атаки на Богородчаны заключалась в том, что местная мелкая и средняя шляхта использовала служившую резиденцией магнатов Косаковских крепость в качестве банковского депозитария и хранила там драгоценности, накопления и важные документы.

Забрав все, что можно унести, Довбуш с товарищами начали крушить и уничтожать все, что осталось, – мебель, посуду, дорогие зеркала… Что показательно: у опришков нашлось достаточно времени, чтобы рубить столы, но на то, чтобы уничтожить экономические книги, в которых были прописаны все феодальные повинности для селян округи, их долги, недоимки, арендные договора и прочее, — нет. Хотя это могло существенно облегчить положение сотен, если не тысяч бедняков, но… Важные документы опришки просто разбросали. Списать это на абсолютную неграмотность Олексы не получается. Что такое экономические книги и чем они важны, понимал даже самый последний батрак. Похоже, в отличие от хранящихся в крепости денег и ценностей, судьба внесенных в эти книги бедолаг Олексу просто не волновала.

Заметим, что среди ближайших сподвижников Довбуша все же были грамотные люди. В частности, известны многочисленные упоминания о письмах, отправляемых ватажком опришков панам. Что показательно, там не было ни слова о требованиях об улучшении тяжелой доли трудового селянства. Речь шла исключительно об откупных. Для лучшего восприятия текста края этих цидулок зачастую специально обжигали на огне, — мол, не заплатишь, — сгорит маеток.

В судебных книгах Станиславова (ныне Ивано-Франковск) сохранились протоколы допросов Василя Баюрака, одного из участников знаменитого нападения на Богородчаны, а после смерти Довбуша — атамана одной из ватаг опришков. Показательно — он нигде не упоминает о "простом народе", а исключительно о том, где и сколько награбили и как поделили. В частности, по итогам разграбления крепости он сказал: "Сколько денег могли взять, не знаю, потому что часть добычи распаевал между нас Довбущук и дал нам, всем двенадцати, каждому по 30 битых талеров, а сколько оставил себе, не знаю…". То есть Олекса не очень-то отчитывался даже перед побратимами, с которыми шел на дело.

Тем не менее Довбуш не чурался благородных поступков — как он их понимал. Во время рейда на Борщев (ныне райцентр в Тернопольской обл.) ватага Довбуша захватила маеток полковника Константина Злотницкого, печально знаменитого жестоким отношением к селянам, выделявшимся даже на общем фоне. Смерть его была лютой. Исследователь истории Галичины Антоний Петрушевич (1831-1913 гг.) это описал так: "[Довбуш] жег полковнику руки, жар огнистый сыпал за пазуху, а после жестоко убил самого Злотницкого, его жену Софию и его сына".

В следственных материалах официально зафиксирован записанный со слов свидетелей ответ Довбуша на предложение полковника откупиться: "Не за деньгами твоими я пришел, а по твою душу — чтобы ты людей больше не мучил".

После расправы опришки сожгли маеток, ничего не взяв себе. Хватало и других подобных поступков, о которых можно прочитать в многочисленных хвалебных публикациях. В целом же Довбуша стоит рассматривать как разбойника с определенными принципами, понятиями, представлениями о справедливости и большой долей внутреннего благородства. Это позитивно выделяло его на фоне остальных ватажков, действовавших до и после него.

Конец вольницы

Напомним, история опришков насчитывает почти четыре столетия, а ватага Довбуша действовала всего семь лет. При этом она не была самой многочисленной. Крепость Богородчаны, например, брало менее полутора десятка человек. Тем не менее легендарным стало только его имя.

Почему так случилось, хорошо объяснил знаменитый украинский историк и просветитель, председатель Научного товарищества им. Т. Шевченко Юлиан Целевич (1843-1892 гг.). В серии публикаций, посвященных опришкам, вышедших в 1890-1891 гг. во львовской газете "Дѣло", он, в частности отметил: "Во временах по-Довбущуковых наступил заметный упадок. Баюрак и его товарищи, тем более их последователи — это уже не мстители кривд народа, а простые сорвиголовы-разбойники, которым ничего не стоило за несколько тымфов лишить жизни любое количество людей".

"Тымфом" в XVIII в. презрительно называли дешевую низкопробную монету, имевшую номинал в 30 грошей, но серебра всего на 12-13 грошей.

И далее (даем со значительными сокращениями): "Всеобщая коррупция, упадок обычаев, вся эта гниль не обошла ни дальних полонин, ни склонов черногорских (в Чорногоре был опорный пункт ватаги Довбуша. – "ВД")… Затронула она и товарищество опришковское… Поэтому утеряна народная память про страшных ватажков из тех времен— Баюраков и Бойчуков, — но спряталась доныне в песнях память про их предшественника — Довбущука, ватажка, которому нельзя отказать в наличии рыцарского характера и благородного сердца".

В целом же уход в опришки, а туда брали далеко не каждого, особая массовость была никому не нужна, являлся самым простым способом уйти от тяжелого феодального гнета и возможностью быстро и неплохо заработать. Грабили же не только феодалов, но и купцов, и даже просто богатых крестьян.

Награбленное редко шло на пользу, а обычно пропивалось. Часто с жителями местности, где останавливались опришки.

У вышеупомянутого Юлиана Целевича находим выдержки из протоколов допросов пойманных опришков, где они описывают эти гулянки: "После каждого большого разбоя… выходила им [опришкам] на встречу почти вся громада — газды, хлопцы, молодицы и девушки, гуляли с ними на их таборыськах, упивались вместе с ними до беспамятства. Продолжалось дикое гуляние и пьянка целую неделю, а то и более".

С включением Галичины в состав империи Габсбургов в 1772 г. опришничество пошло на спад. Австрияки со всей немецкой расчетливостью начали наводить в Карпатах порядок. Вскоре грабить феодалов-землевладельцев, да и крупных купцов, стало себе дороже. Опришки переключились на евреев-корчмарей, перекупщиков, арендаторов и мелких лавочников. Самое смешное, что все награбленное тут же возвращалось в еврейские карманы. Душа, после "дела" требовала праздника и выпивки, а последняя была только у корчмарей, которые лично приносили мед-горилку в места базирования, но далеко не за "спасибо".

В последние годы опришничества дошло до того, что наследники славы Довбуша начали грабить любого хоть чуточку обеспеченного, в том числе единоверных священников, не брезгуя изымать даже запасы варенья.

Несмотря на все вышеперечисленное, советская историография превратила опришничество не только в народное движение, но и в целое восстание — понадобилась очередная картинка "классовой борьбы". Хотя какое восстание может тянуться более трех столетий? Опять же, любое восстание предполагает массовость. Но опришничество никогда массовым не было. У того же Довбуша ватага в среднем насчитывала всего 15-20 человек. Максимум – полсотни. На больше не было ни "кормовой базы", ни возможности укрыться от карателей. В этом ключе нельзя даже говорить о "движении" — последнее также подразумевает массовость. Опришничество стоит называть только "явлением". Ярким, интересным, авантюрным, героическим и даже местами благородным.

Сделали ли опришки жизнь простого народа хоть чуточку легче? Нет. Скорее наоборот. Массовые разбои и грабежи привели к значительному снижению экономической активности, от чего в первую очередь пострадали самые беднейшие слои.

Делились ли опришки награбленным? Да, но очень редко. Чаще всего эта была банальная плата за приют, хранение награбленного или предупреждение о преследователях. Главное, что получали посполитые, – моральное удовлетворение, что и на их обидчиков-панов есть управа.