Анархия — мать экономики. Сколько еще Украина просуществует при гибридном капитализме

Найти точку отсчета

Долгие годы мы отчаянно спорили, какая модель экономики формируется в Украине, и речь, как правило, шла о двух основных типах политико-экономических систем: сильном государстве (формат квазигосударственного капитализма) или государстве — ночном стороже. Постоянные качели между своеобразными этатизмом и минархизмом.

Нынешняя власть также пытается балансировать между вульгарным либертарианством (не имеющим ничего общего с прототипом) и еще никому не понятным центризмом. 

По сути, в Украине пока никто не попробовал реализовать третий базовый концепт развития: государство как девелопер экономики и социальной системы (азиатская модель). Что, впрочем, и неудивительно: для этого необходима глубокая историческая перспектива и преемственность решений власти на протяжении целого ряда политических циклов.

Но, как это часто бывает, если правящие элиты периодически путаются в концепциях развития, модель экономики формируется самостоятельно, под воздействием объективных экономических процессов. Произошло это и в Украине, где появилась своеобразная модель экономического и социального синтеза, которую можно условно отнести к анархо-капитализму. Это политическая идеология, выступающая за ликвидацию государства и других принудительных социальных институтов в пользу индивидуального суверенитета в условиях свободного рынка. Термин "анархо-капитализм" был введен американским политическим философом Мюрреем Ротбардом, который в 1960-х синтезировал положения австрийской школы экономики, классического либерализма и американских индивидуалистических анархистов XIX в.

Итак, модель анархо-капитализма позволяет нашей экономике выживать в условиях перманентных цикличных кризисов, политической нестабильности, геополитических тектонических сдвигов, монополизма и засилья олигархов. А также в цепких объятиях регулятивных щупалец государства. Тут можно вспомнить концепцию рыночной экономики представителя австрийской школы Фридриха Хайека, который рассматривал рыночную систему не как искусственный механизм, который можно регулировать с помощью государства, а как самопроизвольный порядок, возникший под воздействием людей, но не как их изобретение.

В этом контексте анархо-капитализм выступает лишь следствием тех рыночных процессов, которые хаотично происходили в Украине. И это намного лучше, чем попытки государства проводить неумелое регулирование.

А точкой отсчета для расцвета украинской модели анархо-капитализма стоит считать развитие в стране схемы упрощенного налогообложения предпринимателей — физических лиц.

Логика трех сегментов

На сегодняшний день в Украине существует три сегмента предпринимательской среды, почти как олимпийские кольца, наплывающие одно на другое, — между ними нет жестких перегородок, происходит постоянное перетекание субъектов рыночной игры в поисках более благоприятных условий.

Первый сегмент — это условный офшор в виде малого и среднего бизнеса (МСБ) на упрощенной системе налогообложения. Затем идет мидшор в виде среднего и большого бизнеса, которые применяют налоговую оптимизацию и международное структурирование. То есть вроде бы находятся на общей ставке налогообложения, но платят намного меньше, чем при применении налоговых ставок "в лоб". И третий сегмент — полный оншор, где платятся почти все налоги. Это по большей части госпредприятия и иностранные компании. По ставкам это выглядит следующим образом: офшор — как правило, 5%, мидшор — 2–3% от оборота в виде микста оптимизированных налогов и оншор — полные ставки налога (именно поэтому налог на прибыль платят преимущественно госкомпании и системные иностранные корпорации).

А теперь вернемся к нашей модели анархо-капитализма, чтобы объяснить когнитивный диссонанс в виде потока автомобилей премиум-класса на убитых дорогах. То есть речь идет о системе, когда общество богатеет, но государство беднеет, а официальные законы не работают. Как и почему в Украине сформировалась эта стихийная форма организации глубинной экономики и какие глобальные последствия ждут страну в этой связи? Для понимания, как работает модель, перейдем к цифрам.

Количество занятых лиц на предприятиях с распределением на большие, средние и малые выглядит в Украине следующим образом. Всего, по данным Гостата, на них занято 6,18 млн работников, в том числе на больших предприятиях — 25,3% (1,57 млн), на средних — 46,8% (2,89 млн) и на малых — 27,9% (1,72 млн). Для полноты картины статистики также выделяют подгруппу микропредприятий внутри малых — это 14,3% (881 тыс.) от общего числа работников.

То есть, вопреки сложившемуся стереотипу, костяк нашей экономики составляют не пресловутые ФПГ, а средние предприятия, которые зачастую и являются очагами как налоговой оптимизации, так и мимикрии под малые, когда одна средняя компания представляет собой с точки зрения налоговой модели конгломерат ФОПов. То есть главный работодатель в Украине вовсе не наши олигархи, а именно субъекты анархо-капитализма.

В то же время в структуре выпуска готовой продукции (товаров, услуг) распределение по группам выглядит уже не так убедительно. На долю больших предприятий приходится 38,4% от общего объема национального выпуска. Средние дают 42,1%, малые — 19,5% (в том числе на микропредприятия приходится всего 6,6%). 

Разброс в показателях занятости и суммарного выпуска можно попытаться объяснить объективными факторами: у больших компаний есть эффект экономии на масштабе и, следовательно, предельная отдача трудовых ресурсов выше; примерно в той же логике и аргумент о применении корпорациями более дорогих технологий, позволяющих минимизировать фактор трудовых ресурсов. Кроме того, большие корпорации зачастую специализируются на экспорте сырья и полуфабрикатов, где фактор наемного труда также минимизирован. Можно сказать, что большой бизнес обеспечивает сырьевой экспортный вал, а малый и средний — структуру внутренней занятости. Критерий очень важный для понимания последствий тех или иных действий государства и формирования правильных акцентов регулятивной и налоговой политики: регулирование МСБ, а также фискализация оного — это всегда приводит в Украине к сокращению массовой занятости и социальным взрывам. Фискализация же большого бизнеса чревата сокращением экспортной выручки и показателя официального ВВП.

Но есть у этих показателей и иные объяснения. Тенизация налогов в Украине развита более ярко по сравнению с тенизацией занятости, хотя эти показатели взаимосвязаны. Такая иерархия тени объясняется очень просто: наемного работника, как правило, официально трудоустраивают, но часть зарплаты платят "в конвертах", уводя ее из-под налогообложения (фискальная нагрузка на труд суммарно составляет более 41,5%). Кроме того, оптимизируются и другие виды налогов: НДС, на прибыль, акцизы, ренты, различные сборы. Фактор глубинной экономики в контексте МСБ частично и объясняет тот факт, что в структуре занятости этот вид бизнеса занимает суммарно почти 75%, а в структуре выпуска продукции — 61,6%.

Законы теневой премии

Но как можно оценить размер теневой экономики? На данный момент Минэкономики оценивает ее уровень исходя из нескольких методик оценки: по методу затрат населения и объемов розничной торговли, по электрическому и монетарному методу, по методу убыточности. Ни одна из указанных методик не может быть абсолютно точной, поэтому в министерстве рассчитывают агрегированный показатель. Именно он и показал снижение уровня теневой экономики в 2019 г. ниже 30%.

Для нас важен показатель динамики розничной торговли (предприятий розничной торговли) и валового продукта в сравнении (см. инфографику). Начиная с 2017 г. темпы роста ВВП находились в диапазоне 2,5–3,2%. В 2020-м показатель резко обвалился вследствие глобального кризиса и карантинных ограничений: в первом квартале на 1,3% и на 11,4% во втором. При этом динамика розничной торговли всегда опережала темпы роста экономики, даже в кризисном 2020-м была в плюсе.

Исходя из диспаритета в темпах экономической динамики и торгового оборота, можно вывести своеобразный и достаточно условный показатель теневой премии участников рыночной игры (как разницу между ростом розничной торговли и ВВП — см. инфографику).

Если в 2017–2018 гг. теневая премия составляла 2,4–3,5%, то в дальнейшем, по мере роста доходов населения и восстановления экономики, достигла 8%, а в кризис увеличилась до 12–14%, то есть примерно в четыре-пять раз. Анархо-капитализм стал главным бенефициаром макроэкономической стабильности и укрепления гривни. В то время как промышленное ядро экономики фактически распалось в результате вхождения в дефляционную ловушку и падения фактора конкурентоспособности из-за резких колебаний реального эффективного обменного курса гривни (в основном за счет ревальвации номинального курса). Этим, кстати, и объясняется электоральная популярность низкой инфляции с переходом в дефляцию и крепкой гривни, ведь все эти факторы увеличивают размер экономической теневой премии. А стабильность цен и обменного курса в разгар экономического кризиса и вовсе раздувает эту премию до гипертрофированных размеров. Если пересчитать теневую премию на динамику официального ВВП, то мы получим ежегодную инъекцию со стороны теневой экономики в официальный сектор в размере от $3–4 млрд до $20–25 млрд. И эта сумма имеет тенденцию к увеличению в зависимости от наличия острой фазы кризиса и укрепления гривни (инъекция растет), что неудивительно, ведь в кризис субъекты рыночной игры пытаются минимизировать издержки с помощью оптимизации налогообложения, но потребность в рецикле ресурсов сохраняется и даже в некоторых случаях возрастает. Анархо-капитализм, или экономика мелких лавочников, также расцветает в секторе услуг и торговле на фоне укрепления гривни.

Складывается парадоксальная модель: относительно богатый бизнес — бедное государство. Но параметры анархо-капитализма не подходят для страны с 12 млн пенсионеров, как в Украине. С нашей политико-экономической моделью нельзя не то что расширять базовую инфраструктуру, но даже воспроизводить ее на уровне линейного износа основных средств. И здесь напрашивается уже аналогия не только с дорогими машинами на разбитых дорогах, но и с новыми жилыми массивами, стоящими на прогнившей инфраструктуре. А также с анархо-капиталистами, путешествующими по своей стране в ржавых вагонах.

Теория рыночной игры говорит о том, что наш анархо-капитализм может успешно развиваться за счет остаточного ресурса экономики, который пока еще можно амортизировать. Тут можно вспомнить слова одного из ведущих экономистов мира Нуриэля Рубини, который заявил: "Карл Маркс преувеличивал достоинства социализма, но он был прав, утверждая, что глобализация, нестесненный финансовый капитализм и перераспределение дохода и богатства от труда к капиталу могут привести капитализм к самоуничтожению. Он утверждал, что нерегулируемый капитализм может привести к регулярному появлению избыточных производственных мощностей, недостаточному потреблению и повторению деструктивных финансовых кризисов, вызванных кредитными пузырями, а также бумами и спадами цен на активы".

Отчасти это можно отнести и к модели анархо-капитализма в виде непропорционального развития спекулятивно-торговых направлений бизнеса на фоне ограниченного потребления значительной части населения, которое не вовлечено в эту модель рыночной игры.

Тут опять стоит процитировать Рубини: "Любая экономическая модель, которая должным образом не решает проблемы неравенства, в конечном итоге столкнется с кризисом легитимности".

При схожести в терминологии в модели анархо-капитализма нельзя применить известный принцип гуляйпольского батьки: "Махно каждому позволяет взять по одной паре всего, сколько нужно, чтобы на себе носить. А кто больше возьмет, тех всех расстреливает".

Но наш анархо-капитализм не имеет естественных границ расширения своего потенциала, скрытого от стороннего глаза наблюдателя. Модель нуждается в срочной адаптации под потребности посткапиталистической реальности, которая сейчас разворачивается во всем мире. Опасное искушение — решить, что у бизнеса много денег и его нужно доить, усиливая фискализацию, вводя РРО и ужесточая административные процедуры. Делая это в существующей парадигме, власть обречена на поражение, ведь сама модель анархо-капитализма на первичном уровне представляет собой реакцию рыночной среды на так называемые экстерналии в виде монополизации рынков, избыточного регулятивного и фискального давления со стороны государства, рейдерства. Анархо-капитализм позволяет снизить базовые издержки до минимального уровня, а затем, в соответствии с законами диалектики развития, данная модель уже переформатирует жизненную среду под себя, формируя искаженные налоговые и регулятивные практики. Здесь трудно найти начало и конец проблемы.

Выход же напрашивается в создании предпосылок, когда большой бизнес начнет работать не как сырьевой экспортный придаток, а в интересах своего внутреннего рынка потребления товаров с более высоким уровнем добавленной стоимости. А МСБ получит выход на внешние рынки сбыта товаров и услуг с помощью эффективных окон доступа к логистической и транспортной инфраструктуре и благодаря снижению цены "выходного билета" с помощью государства. И все это станет возможным при создании нулевой точки отсчета новой, более эффективной модели с равными правилами рыночной игры для всех, а также новой линейки налогов. Но это уже другая история.