Альянс по нужде. Как Китай использует Россию в своей новой "Оси"

Произошедшая в начале года смена власти в Вашингтоне не только не смягчила американо-китайские противоречия, но, похоже, даже заставила Китай форсировать воплощение своей глобальной стратегии. Пекин ускорил выстраивание планетарного пояса лояльных себе государств путем скупки их элит и масштабного кредитования инфраструктурных проектов. В какой-то мере это связано с явным акцентом действующей американской администрации на риторику, нежели на действия, хотя те или иные санкции вводились против китайских фирм и организаций уже при Джозефе Байдене. Пока американцы говорят о "форуме демократий", китайцы спешат, стремясь устроить так, чтобы побольше стран оказалось у них в кармане.

Новая "Ось"

Отчасти быстрые ходы КНР – производное от реалий преодоления сначала нефтяного, а затем эпидемического кризиса. Однако основной мотив для китайской прыткости – крупные, набирающие ход геополитические изменения. Они происходят в Центральной и Южной Азии, в Восточной Европе, на Кавказе, на Ближнем Востоке, в Северной Африке, вскоре придут и в Латинскую Америку. Не очень похоже, однако, что к этим вызовам готов "коллективный Запад" – как минимум, США, Германия и Франция.

Несмотря на то что после Второй мировой геополитика была, по сути, заклеймена в качестве научного обоснования нацистских идей в теории о мировой политике, сегодня она возродилась силою исторических событий, поскольку в разной степени именно ее понятиями мыслят лидеры ряда авторитарных стран, могущественных и не очень. К ним в первую очередь относятся Россия и Китай, а во вторую – группа клиентских государств, чье руководство ищет, к кому прислониться, чтобы одновременно удерживать власть, вкусно есть и сладко спать.

Конечно, сегодня геополитика выглядит несколько иначе, нежели в XIX-XX вв. Ее важными компонентами стали финансы, кибертехнологии, высокие технологии в целом, международные и транснациональные организации, в том числе правозащитные, а также тонко настроенные машины массового убеждения.

Иными словами, геополитика не сводится сегодня к захвату ключевых территорий, примитивной пропаганде, шпионажу в военной среде, диверсионной деятельности и организации геноцида с целью демографических изменений в тех или иных районах планеты. Все это тоже присутствует, конечно, но при слишком частом использовании носит скорее маргинальный характер или свидетельствует об отчаянии игрока.

Что-то похожее можно ныне прочесть в поведении белорусского режима, многие годы пытавшегося выстроить для управляемой им территории статус страны-посредника. Теперь же Беларусь быстро превращается в утрачивающий всякие признаки самостоятельности объект внешней и внутренней политики России, а также внешней политики Китая.

В частности, понимание того, что изолируемая Западом и добиваемая пользующейся случаем Россией РБ трансформируется в новую военную и диверсионную базу Москвы, наряду с оккупированными Абхазией, Южной Осетией, Крымом, ПМР, ОРДЛО – обуславливает внезапно кратно возросшее давление Китая на Украину. Это давление ярко проявляется в хаотических и испуганных действиях, а также сервильных заявлениях киевских чиновников и политиков, со всей очевидностью идущих против национальных интересов Украины и правил солидарного поведения внутри западного конгломерата государств, придерживающихся норм демократии, приоритета прав человека и рыночной экономики. Впрочем, борьба за Украину пока только начинается.

Правда, надо сказать, что немалая часть вины за то, что Украина становится объектом китайской экспансии наряду с российской, лежит на самом западном ядре. Ведь его нынешний истеблишмент склонен к красивым заявлениям, не подкрепленным силовой и наступательной составляющей политики в экономической и информационной сферах, а это создает нарастающие риски для союзников, поскольку провоцирует, в разной форме, насилие со стороны формирующегося авторитарного блока государств.

Оттягивание Западом (стоит сделать исключение для Великобритании, а также Турции в той степени, в которой она является Западом) неизбежного, а также последствия такой политики – это отдельная большая тема. В данном случае приглядимся к тому, что представляет собой новая "Ось", или блок стран, бросающих вызов Западу. Насколько он жизнеспособен, какие вызовы перед ним стоят, кто в нем доминирует и обладает ли он потенциалом к координации и росту?

Сателлиты Си и Путина

Исходя из тенденций последних лет, мы говорим о Китае в качестве ультимативного старшего партнера, или, по сути, центра этого формирования, поскольку он обладает завершенными циклами производства, является крупнейшим или одним из двух-трех крупнейших экспортеров (что важно – не только сырья, но и готовой продукции). Китай привязал к себе многие десятки экономик, в том числе и западных, сделавшись едва ли не незаменимым. Он обладает третьим ядерным арсеналом, крупнейшей (хоть и не факт, что в достаточной степени боеготовой) армией и постоянным местом в Совбезе ООН. Слабые места Китая – зависимость от традиционных энергоносителей, крайне специфическая демография и социальное расслоение, идеологический кризис и пограничные проблемы, связанные в первую очередь с исламом и буддизмом, а также с разделенными народами. 

Вторым участником этого протоблока является Россия. В наследство от СССР она получила системный ядерный арсенал и место среди постоянных членов Совбеза ООН, а перманентный рост цен на нефть и газ в двухтысячные годы принесли режиму Владимира Путина крупные валютные резервы.

Несмотря на практически повальную технологическую и промышленную деградацию, углубляющийся демографический кризис, вследствие которого огромные территории приходят в запустение, а годовые потери населения почти достигли порога в полмиллиона в год, у путинского режима есть три сильные стороны, которые вполне дополняют паззл для Китая.

Это развитая система подкупа западных политиков, совмещенная с диверсионным шпионажем и провокациями. Это совершенно нищее население, легко вербуемое "частными" военными операторами, обеспечивающими присутствие в тех странах четвертого мира, которыми брезгует даже Китай. И это – пропагандистская машина, легко манипулирующая как российским, так и западным общественным мнением. При необходимости она имитирует как консервативную, так и левую либеральную повестку, играет на ностальгии нескольких поколений в самых разных странах по советской и российской империям. А также подбрасывает поленья в "борьбу с колониализмом". Кроме того, этот вид пропаганды полностью заменяет РФ идеологию, в которой ее эксплуататорский мафиозный контур управления сам по себе потребности не испытывает.

В подобном масштабе такой инструментарий у Китая отсутствует – он культурно чужд Западу, его традиционная разведка развита плохо, а политическое руководство лишено присущей путинскому режиму степени отмороженности. Но в этих же отличиях коренятся и противоречия партнерства, что хорошо видно из набора вызовов, стоящих перед этим блоком, а также его сателлитами.

Прежде всего, когда мы сегодня говорим о сателлитах России, то, кроме Беларуси, где местный режим держится исключительно на штыках и мелких российских подачках, фактически никто не приходит в голову. Казалось бы, это и полностью зависимая Армения, но ее общественное мнение, как показали выборы, совершенно антироссийское. Таджикистан, живущий за средства занятого в РФ населения, становится конкурентной средой между РФ, Турцией, тем же Китаем (которому должен много денег), Талибаном, а в перспективе – Ираном, которому родственен. Кыргызстан развивается по собственной траектории, также будучи интересен сразу нескольким международным тяжеловесам. Узбекистан быстро дрейфует на Запад, Туркменистан включается в сферу влияния Турции, в Казахстане кипит тихое противостояние за вектор развития. Об этом последнем и свидетельствует нервный визит экс-президента Назарбаева в Москву – ведь его преемник проводит еще более сбалансированную многовекторную политику, нежели он сам.

В то же время, в отличие, скажем, от Беларуси, РФ не рассматривает включение Казахстана (по крайней мере, полностью) в свой состав, а Евразийский союз так и не заработал. Это означает не только наращивание в бывшей советской части Центральной Азии турецкого влияния, но и возвращение в регион американцев (что, похоже, и напугало Назарбаева, включив у него старый синдром "лететь с докладом в ЦК").

Вне региона – это многострадальная Венесуэла, находящаяся в совместном владении Китая, РФ, разрушающейся Кубы и наркокартеля Мадуро, вечно воюющая внутри себя ЦАР, небольшая часть Сирии (и то на паях с Ираном), может быть, еще Никарагуа. Не густо.

Выход на новый уровень

Более того, возвращение к власти талибов обострило складывающуюся для России ситуацию полной потери влияния в Центральной Азии – туда масштабно приходит Турция, усиливается Пакистан, который сам по себе является сателлитом Китая. При том что Восточная Европа превращается в линию фронта между Россией и Западом, а вовсе не в мосты для китайской проекции на Европу Центральную и Западную.

Что касается системы альянсов Китая, то у него с ней не заладилось – и виной всему не так высокомерие, как меркантильность. Лучший способ потерять друга – дать ему взаймы крупную сумму денег. Именно это и происходит с китайскими сателлитами, которые попадают в ростовщическую ловушку, будучи объективно не способными освоить китайские средства, учитывая и то, что китайцы не создают совместных предприятий, контролируя всю финансовую, кадровую и технологическую сторону своих зарубежных проектов.

С этими проблемами столкнулись не менее двух десятков стран, среди которых Камбоджа, Зимбабве, Лаос. Джибути, Кыргызстан и Мальдивы, имея долги, превышающие четверть ВВП, а также Черногория, пока еще относительно неплохо лавируют, пользуясь важностью своего положения, но коридор возможностей для таких маневров объективно весьма узок.

Особняком стоит КНДР, которая, регулярно получая китайские дотации и ресурсы в обход всех мыслимых эмбарго, все же достаточно своенравна, чтобы при случае игнорировать пожелания Пекина.

Или кризис в Мьянме – очередное доказательство политических просчетов Китая. Вместе с тем, желает того Китай или нет, но его бурная активизация, совмещенная с нарастанием авторитарных и этатистских тенденций во внутренних делах, воспринимается как угроза ближними и дальними соседями.

Это повлияло на изменение риторики Японии, замораживающей диалог с китайским союзником Россией, а также Евросоюза, разрабатывающего альтернативу китайскому глобальному проекту. Во втором случае, конечно, есть сомнения в конечном результате: Пекин постарался в предыдущие годы расставить по Европе своих троянских коней вроде Виктора Орбана. Впрочем, европейские политики скорее используют Китай в своих внутренних целях и в торге между собой, нежели прокладывают Пекину дорогу к доминированию.

В то же время Россия, страдающая, по словам Владислава Суркова, от "одиночества полукровки", готова пуститься во все тяжкие вместе с Китаем, благосклонно воспринимающим ее разнообразные подношения. Но это не означает, что Пекин позволит Москве орудовать за его спиной в зависимых от него государствах, таких как Пакистан, или что изучавший когда-то местный язык Сергей Лавров сможет посетить Шри-Ланку в каком-либо другом качестве, нежели туристическом.

Китай может позволить России выплатить ему долг Кыргызстана, но соперничать за влияние в этой стране он будет с Турцией. Потуги России поинтриговать в Мьянме как бы на стороне Китая закончились поркой, а сама эта страна опускается в пучину гражданской войны, отнюдь не выгодной Пекину. Кроме того, Китай, по большому счету, доволен нынешними отношениями с Россией – ее огромные долги перед Поднебесной, начавшаяся зависимость от КНР российских резервов, распространение китайского влияния на тихоокеанское побережье и Сибирь – чего еще желать?

Тем не менее осенью между РФ и КНР планируется подписание некоего нового всеобъемлющего соглашения. Польза от него Китаю, вероятно, следующая: Пекин прочнее привяжет к себе Москву, уже не осмелившуюся в Женеве плести какие-либо интриги против старшего брата, а кроме того, китайцам удастся выгрести остатки военных технологий и нанять на аутсорсинг (это сотрудничество уже длится довольно давно) не только российские ЧВК, но и масштабные "ботофермы".

Недавние истории в Судане, Мозамбике и Ливии (а также нынешняя заваруха в ЦАР) показали, что сама по себе РФ уже не способна оказывать определяющее влияние на внутреннюю политику стран четвертого мира. Ей необходим старший партнер – или хотя бы его тень. Другое дело, что его услуги будут обходиться еще дороже, чем теперь.