Зимняя музыка. Песни, которые помогут пережить самое холодное время года

"Songs from the Wood", Jethro Tull

Музыка долгожителей британского прог-рока, группы "Jethro Tull", всегда идеально подходила для прослушивания в холодное время года — песни, сочиненные бессменным вокалистом и флейтистом группы Иэном Андерсоном, могут служить прекрасным саундтреком для перемещения по замерзшим зимним улицам. Но с еще более привлекательной стороны они покажут себя немного в другой ситуации. А именно тогда, когда вы наконец вернетесь домой, снимите обувь, и поставите какой-нибудь из альбомов "Tull" — а заодно и чайник.

Слушателю будет из чего выбирать – это может быть настоящая прог-рок сюита под названием "Thick as a Brick" или самая известная пластинка группы, альбом "Aqualung" ( в заглавном треке которой речь идет вовсе не о дайвинге, а рассказывается история бездомного с сосульками в бороде, мерзнущего в декабрьских подворотнях – вот когда меломан по-настоящему оценит свой домашний уют). Но совсем уж идеальной в таких случаях будет пластинка "Джетро Талл" "Songs From the Wood" ("Песни из леса"), вышедшая зимой 1977-го года.

На самом деле, вешать на музыку группы ярлык "прог-рок" — значит недооценивать "Джетро Талл" и Иэна Андерсона. Начинали они в конце шестидесятых как представители британского блюзового бума, но их версия блюза, учитывая флейту Андерсона и легкий привкус джаза, была более чем оригинальной, если не сказать эксцентричной. Да, то что происходило на пластинках первой половины семидесятых, упомянутой "Thick as a Brick" и еще "A Passion Play", было архитипичным прогом. Развернутые музыкальные формы, претенциозность, постоянная смена темпов и музыкальных размеров, концептуальность – всего это было предостаточно.

Но через несколько лет Андерсона потянуло к более простым и приземленным формам музыкального самовыражения – простым по меркам "Джетро Талл", конечно же. Это был закономерный процесс. Иэн всегда производил впечатление не по годам мудрого человека – еще в свои двадцать с небольшим лет музыкант стал одним из самых вдумчивых, глубоких и нетривиальных авторов на английской рок-сцене. Так что ничего удивительного не было в том, что ближе к тридцати годам с Андерсоном случилось то, что с большинством его коллег происходило гораздо позже – а именно появилось желание несколько остепениться, почувствовать твердую землю под ногами и вспомнить о собственных корнях.

Незадолго до записи "Songs from the Wood" Андерсон женился и поселился на купленной ферме в графстве Бакингемшир в самом сердце Англии – и проводил много времени в живописной сельской глуши. Для Иэна это было настоящей идиллией – которая разительно контрастировала с привычной гастрольной жизнью, состоящей из бесконечной череды аэропортов, гостиниц и концертных площадок. В тот же период менеджер группы Джо Ластиг дал почитать Андерсону соответствующую литературу, а именно книгу "Фольклор, мифы и легенды Британии". Именно английский фолк и стал главным вдохновением для Иэна во время работы над новой пластинкой, как в смысле музыки, так и фольклорных персонажей, которые поселились в текстах песен.

Эти "песни из леса" получились невероятно теплыми, но не солнечными – никому так еще не удавалось изображать в музыке тепло домашнего очага среди ненастного зимнего вечера. Кажется, что среди наигрышей флейты и хитросплетений акустической и электрической гитары слышится потрескивание дров в камине – при этом пластинка "Songs from the Wood" звучит вовсе не пасторально. Песни сооружены таким образом, что некоторые части этих строений напоминают об опасности, которая притаилась там – за крепкими стенами из восхитительных мелодий и гармоний. Но в те сорок минут, пока звучат "Песни из леса", слушателю не угрожает ровным счетом ничего.

"Hard Again", Muddy Waters

Блюз, эта музыка, рожденная под палящим солнцем плантаций дельты Миссисипи, обретает особую силу в зимние месяцы. Но в этом случае нужно сделать правильный выбор. Эффективнее всего душу и тело согревает электрический городской блюз, лучше всего – чикагского образца, тот самый, родоначальником которого стал легендарный, мифический Мадди Уотерс.

Мадди, урожденный Маккинли Морганфилд, двинул в Чикаго на поезде, когда ему стало ясно, что своей игрой на гитаре и пением он сможет не только прокормить себя и семью, но и прославиться. Правда, для этого ему еще предстояло поменять акустическую гитару на электрический инструмент – чтобы заглушать шум улиц и звон бутылок в блюзовых клубах.

Уотерс быстро стал звездой блюзового лейбла "Chess Records" — и пятидесятые были золотой эпохой как для него самого, так и для чикагского блюза как явления. Конечно, можно (и нужно) послушать сборники из синглов Мадди Уотерса того периода — чтобы понять и почувствовать, как действует колдовство только что родившегося электрического блюза. Но эти записи, при всем их совершенстве, не дадут представления о том, что происходило во время сета Мадди и его группы в одном из клубов Чикаго, Городе ветров – когда зимним вечером из дверей такого заведения валил пар еще более мощный, чем из-под канализационных решеток.

Зато с такой задачей справится пластинка, которая была выпущена гораздо позже – в январе 1977 года, а именно альбом "Hard Again". Эти могучие блюзы были записаны за три дня, продюсером записи выступил великолепный гитарист и певец Джонни Винтер, звезда белого блюз-рока, выросший на музыке Мадди. Исполнение старины Морганфилда и его великолепной концертной группы согревает здесь не хуже, чем несколько жадных глотков виски. Иногда эта музыка подстрекает к героическим поступкам, иногда – заставляет выговориться или признаться самому себе в чем-то бесконечно важном. Но главное – она разливается по стылым венам в считанные секунды и еще долго не улетучивается после того, как прозвучит последний взятый Мадди аккорд.

"Rum Sodomy & the Lash", The Pogues

На днях этот мир покинул один из изначальных легендарных панков (и уж точно самый выдающийся представитель того, что называется "кельтский панк") — великий и ужасный Шейн Макгоуэн. На самом деле то, что Макгоуэн дожил до 65 лет – самое настоящее чудо, постольку так, как пил он, на музыкальной сцене не пил практически никто, хотя на второе место после Шейна претендовали слишком многие. В первый раз Макгоуэн как следует заправился алкоголем в пять лет – родители напоили его "Гиннесcом", чтобы тот быстрее уснул.

Отец и мать Шейна переехали в Англию из Ирландии, и ирландская культура с ее сильными музыкальными традициями и фольклором повлияла на Макгоуэна в юном возрасте так же сильно, как и зарождавшийся на лондонской клубной сцене панк-рок. Шейн стал в каком-то смысле юной панковской знаменитостью, когда фото его окровавленного лица попало на первые полосы газет после одного из первых лондонских концертов группы "The Clash" в 1976-м.

В начале восьмидесятых Шейн прославился уже как певец и основной автор группы "The Pogues". Макгоуэн был абсолютно беспредельным фронтменом, никогда не выходившим к микрофону, не напившись до полубессознательного сознания — но в в то же время он являлся и гениальным автором. Шейн писал народные ирландские песни конца двадцатого века – и равных ему в этом просто не существовало.

Второй альбом "The Pogues", пластинку "Rum Sodomy and the Lash" 1985-го года, продюсировал замечательный музыкант и один из лучших авторов пост-панка и "новой волны", Элвис Костелло. Шейну повезло с продюсером, потому что проницательный Костелло точно знал, что нужно делать – не мешать, а просто содействовать "The Pogues". Как позже признался Костелло, если бы он вел себя как "профессиональный" продюсер, работа была бы загублена — и Шейн с компанией не предстали бы перед слушателями во всем своем полуразрушенном великолепии. На самом деле пластинка "Ром, содомия и плеть" (именно эту фразу ошибочно приписывают Уинстону Черчиллю, которую тот якобы произнес, рассуждая о традициях флота) получилась идеальным музыкальным сопровождением к долгой, холодной, слякотной, беспредельной и совершенно незабываемой зиме – а уж насколько опасна для здоровья эта музыка, пусть решает сам слушатель. Слушайте ответственно.

"Machine Head", Deep Purple

В самом начале семидесятых легендарная английская хард-роковая группа "Deep Purple" переживала времена своего расцвета. В те годы вокалист Иэн Гиллан, гитарист Ричи Блэкмор, клавишник Джон Лорд и барабанщик Иэн Пейс с басистом Роджера Гловером, составлявших ритм-секцию, вместе творили настоящие чудеса на сцене. В декабре 1971-го группа отправилась в швейцарский город Монтре, чтобы не спеша записывать там новый материал – в помещении местного казино.

Музыканты планировали совмещать студийные сессии с активным зимним отдыхом – они заслужили каникулы. В здании казино находилась и концертная площадка – и, приехав в город, участники "Deep Purple" оправились на выступление Фрэнка Заппы и его группы "The Mothers". Последующие события стали частью рок-фольклора и увековечены в песне "Deep Purple", известной всем и каждому – "Smoke On the Water". А случилось вот что. Заппа уже выступал на бис, когда какой-то разгоряченный поклонник выстрелил в потолок из ракетницы – в итоге казино сгорело дотла.

Тот самый дым над Женевским озером еще не успел рассеяться, а Гиллан, Блэкмор, Лорд и остальные уже крепко задумались над тем, где же им в итоге записываться. Подумав, музыканты остановили свой выбор на "Гранд-отеле", построенном в середине девятнадцатого века и в котором в свое время останавливались и император Австрии Франц Иосиф I, и его супруга Елизавета Баварская. Правда, точнее будет сказать, что у "Deep Purple" на самом деле не оставалось выбора – они попробовали записываться в театре, находившимся неподалеку от сгоревшего казино ( с помощью мобильной студии, арендованной у "Роллинг Стоунз), но в полицию стали поступать жалобы на шум.

Итак, "Purple" начали работать над тем, что стало пластинкой "Machine Head" — в холодных коридорах отеля, который был закрыт на зиму. Обстановка сильно напоминала ту, которую позже описал Стивен Кинг в своем "Сиянии", а Стэнли Кубрик изобразил в одноименном фильме. У группы оставалось не так много времени на запись — учитывая все приключения. Но именно стресс и физическая необходимость согреться способствовали рождению этой дико драйвовой, но в то же время удивительно собранной, сконцентрированной музыки.

Слушатель, имея достаточно воображения, может легко представить себя на ледяном сквозняке, создаваемом снующими туда-сюда инженерами звукозаписи и техниками мобильной студии. Но уже через несколько минут звучания головокружительной "Highway Star" (или даже менее известной песни "Pictures of Home", текст которой буквально описывает страдания затерянного в снегах несчастного путешественника) вполне можно почувствовать сползающие по спине струйки горячего пота.

"Antarctica", Vangelis

Греческий композитор и клавишник Вангелис, скончавшийся в прошлом году, был одним из пионеров электронной музыки в семидесятые. Вангелис владел уникальной манерой – только у него аналоговые синтезаторы могли звучать настолько возвышенно и благородно. Именно так – музыкант не только создавал атмосферу, его сочинения обладали удивительной способностью облагораживать как пространство, в котором звучала музыка, там и любые эмоции, которые возникали во время ее прослушивания.

В восьмидесятые годы Эвангелос Одиссеас Папатанасиу стал еще и широко известен и востребован как автор великолепной киномузыки. Эта музыка, правда, была вполне самодостаточной. Сами же картины, саундтреки к которым сочинял и записывал Вангелис, от "Бегущего по лезвию" Ридли Скотта до "Колесниц огня" Хью Хадсона ( за музыку к этому фильму композитор получил "Оскар") поднимались благодаря его завораживающим темам на совершенно другой художественный уровень.

Саундтрек к фильму 1983-го года "Антарктика" японского режиссера Корэеси Курахары, вышедший отдельной пластинкой – не самый известный в дискографии Вангелиса. Но другой такой стопроцентно зимней музыки в природе просто не существует – и если музыка была бы веществом, то саундтрек к "Антарктике" был бы "зимним" на уровне атомов. "Антарктику" физически невозможно слушать в любое другое время года, даже в самый холодный и ненастный день. Дело даже не в холоде – это музыка о красоте и величии особенного одиночества, ощущение которого может возникнуть только в зимний день.