Жизнь после Бонда. Как Дэниел Крейг будет удивлять публику в "Квире"

То, что фильм 2021 года "Не время умирать" был последним, в котором Дэниел Крейг выступал в образе Джеймса Бонда – давно общеизвестный факт. После этой картины на экраны вышла вторая часть еще одной крейговской франшизы – "Достать ножи", фильм "Стеклянная луковица", в которой Крейг снова выступал в образе детектива Бенуа Бланка. Этот персонаж, полюбившийся многим со времен выхода первого фильма 2019-го года, снова казался гораздо более флегматичным чем Бонд, к тому же несколько заплывшим – что ж, он и не обязан был демонстрировать превосходную физическую форму.

В общем, Бенуа Бланк не стал чем-то вроде сенсации со знаком минус для киноманов и поклонников Бонда – как не были таковыми и все те фильмы с Крейгом, которые выходили в последние почти два десятка лет параллельно с бондовскими кинохитами.

Роли в "Золотом компасе", чудаковатых "Ковбоях против пришельцев", отличной "Девушке с татуировкой дракона" Дэвида Финчера — все эти фильмы вносили приятное разнообразие в фильмографию Крейга, радуя поклонников актера в длинные антракты между появлением на экранах новых похождений агента 007.

Еще в 2008-м, всего через два года после бондовского дебюта Крейга в "Казино "Рояль", появились "Воспоминания неудачника", в которых Дэниел играл коллегу по цеху – тот, не справившись со звездной болезнью, по задумке создателей, переживал не лучшие времена и утопал в разврате. Фильм хотел казаться противоречивым и смелым, но не вызвал и намека на переполох в лагере поклонников Бонда. Как не пытался Крейг тогда показать своего героя Джо Скота ,англичанина, сбежавшего из провинциального прибрежного городка и добившегося успеха в Голливуде, человеком потерянным, запутавшимся и погрязшим в выпивке, сексе и наркотиках -зритель видел в Скоте исключительно лощеного и холеного Бонда. Так оно и было – тогда у Крейга просто не получилось выйти из образа.

С детективом Бенуа десять лет спустя, продолжающим прекрасную традицию детективов-эксцентриков, дела в этом смысле обстояли чуть лучше. К тому времени Крейг уже устал от Бонда ровно настолько, чтобы с энтузиазмом начать вырывать из себя все повадки и манеры персонажа, который всегда обладал способностями как запустить к звездам актерскую карьеру, так и погубить ее. Но окончательно преуспеть в деле изживания из себя Джеймса Бонда Крейгу удалось только сейчас — с выходом на экраны картины Гуаданьино.

Уильям Берроуз

Крайне важная деталь – "Квир" снят по небольшому произведению Уильяма Берроуза, одного из самых скандальных и мифических писателей Америки двадцатого века. Берроуз прожил долгую жизнь, скончавшись в 1997-м в возрасте восьмидесяти трех лет – что само по себе было чудом, поскольку в каком-то смысле он прожил жизнь не менее опасную, чем, скажем, Эрнест Хемингуэй.

Нет, в том, что касается манеры письма и жизненной философии в целом, между Хемингуэем и Берроузом не было решительно ничего общего. Даже в кругу коллег и друзей, писателей-битников сороковых и пятидесятых годов прошлого века, воющих и стонущих голосов своего "разбитого поколения", Берроуз казался отщепенцем и странным одиночкой, всегда находящимся где-то на задворках, в своем мучительном мире.

Писатель много лет страдал от тяжелой наркозависимости, которой была посвящена не одна его книга, он был дважды женат и имел сына, но при этом предпочитал мужское общество в постели.

Еще в сороковых годах Берроузу приглянулся молодой человек, который был с ним подчеркнуто холоден, не отвечал на знаки внимания и уж тем более не соглашался становиться любовником. Дошло до того, что отвергнутый писатель, чтобы привлечь к себе внимание, отрубил себе фалангу на мизинце – после этого случая Берроуз лечился в психиатрической клинике, а позже написал рассказ "Палец".

Герой мини-романа "Квир" Уильям Ли(альтер эго самого Берроуза) тоже поначалу сильно мучается от недостатка тепла и ласки. И Крейгу, сыгравшего Ли, отлично удается передать нервное и выжидающее одиночество мужчины, находящегося в поиске – так хорошо описанное у Берроуза.

"Квир" был создан в начале пятидесятых — не в такой отчаянно экспериментальной манере, как прославивший писателя позже бесстыдный "Голый завтрак", но был опубликован только в восьмидесятых годах. Лука Гуаданьино прочитал "Квир", будучи семнадцатилетним подростком – книга произвела на него ошеломляющее впечатление, и уже с той самой юной поры Гуаданьино загорелся идеей экранизировать произведение Берроуза.

Вообще-то книги писателя особенно трудно поддаются экранизации — если зритель ищет острых сюжетных ходов, экшна и уж тем более традиционной общепринятой романтики, ему вообще не сюда- но "Квир", опять-таки, не "Голый завтрак", и у Гуаданьино получилось соорудить внятное киноповествование в берроузовских литературных декорациях.

Текила вместо водки с мартини

Герой Крейга представляет собой кого-то вроде изгнанника – Ли уехал из Штатов в Мехико, в США его образ жизни наркомана и гомосексуалиста привлек внимание властей. Но в первой части фильма, которая называется "Как тебе Мексика?" Ли увлекают не столько наркотики, сколько алкоголь в душных барах и активные поиски друга на вечер. Вот Крейга в очередной раз отшивают, вон он зло переживает неудачу и заказывает очередную рюмку текилы – и продолжает бродить по улицам и сидеть на каменных скамейках, оставаясь равнодушным к прекрасному фиолетовому цветению жакаранды.

Актер выглядит достаточно мужественно и стильно в белых брюках, рубашках и пиджаках – почти как Бонд, если бы не дурацкая зачесанная челка и общее впечатление хозяина глубокой внутренней бездны, которое производит его герой. Но иногда и в самом деле кажется что Ли, в очередной раз приблизившись к стойке бара, пожелает не мескаль, а водку с мартини, которые Бонд всегда требовал "взболтать, но не смешивать".

Во время очередных вечерних променадов Крейга-Ли за кадром звучит "Сome as You Are" "Нирваны", Гуаданьино не привязывал саундтрек фильма ко времени и месту, к тому же режиссер разбирается в культурном подтексте – Курт Кобейн был большим поклонником Берроуза и они даже кое-что записали вместе в студии. Именно на такой прогулке Ли наконец знакомится с молодым человеком по имени Юджин Аллертон (Дрю Старки) – и он станет его спутником почти до финальных титров.

Тяжелые наркотики, шприцы и ложка над зажигалкой появятся уже во второй половине фильма. Когда режиссер просто пускает происходящее в кадре на самотек, позволяя очередной песне саундтрека доиграть до конца, а герою Крейга несколько минут жить своей жизнью, наплевав на зрителя – "Квир" и в самом деле превращается в кинособытие. Но молодой любовник способен чудесным образом отвлекать Ли и от ломок, и от прочих бед и неприятностей, связанных с зависимостью – например, от беседы с доктором, у которого во что бы то ни стало требуется получить рецепт на несколько кубиков опиумной настойки (таких эпизодов в прозе Берроуза предостаточно). Герой Крейга, который несколько сцен назад мог умирать в страшной трясучке, в следующей уже снова сливается в экстазе со своим вожделенным Юджином – который вообще-то до конца не уверен в своей гомосексуальности.

Но даже не знойные постельные сцены, даже не оральный секс с мужчиной способны похоронить в сознании аудитории образ голубоглазого агента 007, который еще недавно был таким неотразимым в "Скайфолле" или "Спектре". В конце концов, задолго до того, как по-настоящему прославиться в роли Бонда, Крейг уже играл любовника и натурщика художника Френсиса Бейкона – в фильме 1998-го года "Любовь – это дьявол", так что, по большому счету, актер просто тряхнул стариной. Дело в другом – в финальной части фильма Гуаданьино Ли становится одержимым поисками того, кто может приобщить его к аяуаске.

Герой Крейга свято верит, что этот отвар, приготовленный шаманами в дебрях Южной Америки, поможет ему стать телепатом, и тогда он сможет общаться со своим любимым Юджином без всяких слов (кстати, в "Квире" у Крейга самые объемные монологи в его кинокарьере, хотя часто Ли несет откровенную чушь). Телепатия, аяуаска? Это было бы слишком странно для Бонда и даже для Бенуа Бланка — но это в самый раз для Уильяма Ли и актера, который хочет избавить себя от тени агента 007. Кстати, третья часть о Бланке, фильм "Достать ножи: Проснись, мертвец", должен выйти в прокат во второй половине 2025-го.

Шон Коннери и его успехи после Бонда

Само собой, если говорить об актерах, уставших от бремени агента 007 и желающих сразить наповал публику чем-то новым, следует начинать с первого (и лучшего) Бонда – Шона Коннери. Коннери стал настоящей звездой после первого бондовского фильма "Доктор Ноу" и просто воплощением актера-знаменитости, известного всему миру, после третьей картины франшизы, "Голдфингер". Но в том же году, что и пресловутый "Голдфингер", в 1964-м, на экраны вышел шедевр Альфреда Хичкока "Марни". В фильме герою Коннери приходилось иметь дело не со злодеями, представляющими угрозу планете и мировому порядку, а с супругой-психопаткой, страдающей множеством фобий — в том числе боязнью секса, да еще и клептоманией в придачу.

Почти одновременно с "Шаровой молнией", еще одной успешной бондовской картиной, на экраны вышла классическая военная драма Сидни Люмета "Холм" — по сравнению с героем Коннери в этом фильме, заключенным военной тюрьмы Джо Робертсом, Джеймс Бонд выглядел напыщенным мальчишкой, мало что знающим о настоящей жизни.

Коннери окончательно распрощался с Бондом в начале семидесятых, после фильма "Бриллианты навсегда" (если не считать камбэка в "неканоническом" фильме "Никогда не говори "никогда" 1983-го года). Что же было самим удивительным в карьере легендарного шотландца после агента 007? Как насчет героя Коннери по имени Зед – в идиотском фантастическом фильме-антиутопии "Зардоз" 1974-го — который был обладателем шикарных усов, бакенбард, а также сверкал обнаженным волосатым торсом? Все это помогало Зеду быть воплощением маскулинности по задумке режиссера – но еще больше помогло затмить в памяти Бонда, настолько вызывающе несуразным и даже пародийным был новый образ.

Но были, конечно же, и несомненные удачи. Коннери оказался великолепен в роли опытного полицейского в возрасте Джимми Мэллоуна в картине "Неприкасаемые" — настолько, что затмевал собой и исполнителя главной роли Кевина Костнера, и даже Роберта Де Ниро в роли Аль Капоне.

 За роль Мэллоуна, этого седого харизматика, обожавшего есть колбасу с ножа, Коннери получил единственный "Оскар" в своей карьере – как лучший актер второго плана. Тогда же, в конце восьмидесятых, вышли в прокат еще две великолепные картины с блистательными актерскими работами Коннери – "Индиана Джонс и последний крестовый поход" (дуэт Коннери и Харрисона Форда был в равной степени забавен и трогателен) и "Имя розы". В экранизации романа Умберто Эко Коннери играл главную роль францисканского монаха Уильяма Баскервильского – и смотрелся в монашеской рясе не хуже, чем в костюме Бонда двадцатью годами ранее.

Пение Пирса Броснана и злодеяния Тимоти Далтона

Роджер Мур, пришедший на замену Коннери в 1973-м, еще будучи Бондом сыграл знаменитого сыщика с Бейкер-стрит в картине "Шерлок Холмс в Нью-Йорке". Однако, хотя Мур и снялся в множестве отличных фильмов "бондианы" в семидесятых и восьмидесятых, после прощания с образом Бонда ему не удалось как следует пощекотать нервы поклонников агента 007.

Однако это вполне удалось Тимоти Далтону и Пирсу Броснану, пришедшим на смену Муру и поддерживающих жизнь во франшизе до появления Крейга, вдохнувшего в "бондиану" новую жизнь.

 В самом деле, Далтон был великолепен в роли злодея из английской глубинки в уморительных "Крутых легавых", британском комедийном хите 2007-го года – может быть, даже в большей степени великолепен, чем в своих двух картинах "бондианы". Ну а что касается Пирса Броснана, то его исполнение классики шведского квартета "ABBA" в двух частях лучезарного мюзикла "Mamma Mia!" воспринималось многими киноманами как поступок, достойный храбрости и безрассудности Джеймса Бонда.