Зачем банкротят украинского "нобеля"
У нас, как правило, внимательно относятся к присуждению Нобелевской премии в области литературы, хотя литераторам и критикам уже, кажется, надоело говорить о том, что Нобелевская премия в области литературы - это не "главная литературная премия в мире". Их почему-то никто не слушает. Или слушают, но в глубине души не соглашаются. Понятно, почему не соглашаются. Потому что, собственно, литературные качества книги, получившей премию - то есть как раз то, за что всяких "букеров" дают - нас интересует значительно меньше, чем то, за что дают "нобеля". Литература для нас остается категорий идеологической - что лишний раз продемонстрировала реакция на "нобелевку" Алексиевич. А вот такие подробные обсуждения и широкие публикации о всевозможных "букерах", тем более - "ангулюсах" у нас почти отсутствуют.
Вот и скандал вокруг Шевченковской премии (уже традиционный) - куда интереснее публике, чем то, за что ее все-таки дадут и почему. Несмотря на то, что дают ее - как "нобелевку" - не столько за художественные и научные качества произведений-номинантов. Об этом нам, кстати, напомнил своим постом Сергей Квит, министр образования. А дают ее за "консолидацию нации", за то, что какая-то "отмеченная высокой наградой персона" что-то там символизирует. Ничего художественного - джаст политикс. А вот с точки зрения "политикс" гарвардский профессор Грабович совсем не выдающийся. Ведь как же, он "не смог добиться признания" и в подметки не годится целому "множеству" отечественных звезд филологической науки. Ректор "Могилянки" пишет - кому и знать, как не ему...
Помимо интеллектуальных и прочих душевных качеств министра-ректора этот спич указывает нам на то, что на самом высоком "премиальном" государственном уровне мы наследуем образец условного "нобеля", а не условного "букера". Художественные и научные качества для Шевченковского комитета вторичны по отношению к "консолидации нации" и прочим "символам".
Это довольно грустная новость. Потому что в Украине не то чтобы море премий, особенно в области литературы и искусств. Ситуацию усугубляет то, что премии (вместе с грантами и стипендиями) - единственный способ для украинского литератора, например, в течение какого-то времени заниматься писательством, не отвлекаясь на поиски хлеба насущного (а на самом деле - не заниматься добыванием средств, урывая время и силы на написание очередной книги). За гонорары и роялти не живут, говорят, уже не только украинские литераторы - это становится тенденцией и на Западе. Но там это компенсируется довольно широкими и разнообразными программами - и государственными, и частными - грантов, стипендий и премий для людей творческих профессий. Кое-какие крохи с этого стола перепадают и нам - в частности, писательские премии, вроде Ангулюса (премия для писателей Центральной Европы), премии Конрада (Польский институт в Украине), премии "Книга года ВВС" (Украинская служба ВВС).
До недавнего времени украинские писатели нередко получали также российские премии - такие, например, как "Русская книга", "Большая книга", могли претендовать на "Русского букера" и множество менее громких и более тусовочных премий. Тем не менее - как было недавно замечено киевским литературоведом Инной Булкиной - украинские авторы последнее время почти не фигурируют в русских номинационных списках, зато все больше присутствуют в списках западных премий. Причин этому больше, чем одна - но сейчас не об этом.
Многих читателей, скорее всего, обрадует информация о том, что мы "оторвались" от русских премий. И они будут правы - хотя, может, не подозревают, насколько глубоко. Дело в том, что премии - в большей или меньшей мере - отражают взгляды "держателей" и всегда, в той или иной мере, заражены идеологией. Премии, как и фонды - источники стипендий и грантов - всегда исподволь, в большей или меньшей мере форматируют художественное пространство. Например, условный западный фонд ни за что не станет финансировать одиозного писателя, который позволяет себе расистские высказывания в прессе, например. Что бы в этом фонде ни понимали под "расистскими высказываниями". Достаточно любого "языка ненависти" или даже намека на него - и почти любой западный фонд, непременно продвигающий толерантность и "диалог любой ценой", для тебя закрыт.
Этот "мягкий диктат" западных благодушных ценностей уже не раз вступал в противоречие с нашими реалиями - далекими от благодушия и ставящими перед творческими, в частности, людьми "проклятые вопросы". Социальная ценность литературы настолько высока, насколько литературе удается если не отвечать, то хотя бы четко формулировать эти вопросы - в этом, в общем, и состоит суть "художественной рефлексии". Любая цензура - даже самая благородная - этому процессу откровенно мешает. В результате литературный процесс оказывается таким, каким его хотят видеть (неважно, за западной границей или за восточной), а не честной рефлексией на здешние реалии.
Это, конечно, очень широкое обобщение - литпроцесс вот многом стихийный, художественная правда пробьет себе дорогу к читателю так или иначе. Но это снова будет скорее вопреки, чем благодаря - до тех пор, пока мы здесь, у себя, в Украине не найдем способа оплачивать свой собственный соцзаказ на свою собственную литературу. Таким способом "оплаты" являются, в частности, государственные премии, выдаваемые из бюджета, т.е. из средств налогоплательщиков. Но которые по сей день вызывают у наблюдателей приступы неудержимой тошноты. Президент Порошенко, например, за свою каденцию уже дважды подписал указ о государственных наградах для "лучших книг года". Оба раза список вызвал массу недоумений. И дело было даже не в том, что половина имен в этих списках никому ничего не говорили. А в том, что никто не знал, кто, когда и по какому принципу эти списки составлял.
Подобным образом дела обстояли и с другими государственными премиями. Из которых Шевченковская - просто самая серьезная и "раскрученная". Ведь в чем беда череды скандалов с Шевченковской премией? Главным образом, в том, что премию репутационно банкротят. Например, становится уже едва ли не хорошим тоном отказываться от Шевченковской премии. Вот и после нынешнего скандала вокруг имени Грабовича, непонятно, как вести себя дальше. Дать премию приличному человеку, который, скорее всего откажется - чтобы не мараться об скандал? Но каждый отказ - это удар по репутации. Значит, дать кому-то, кто точно не откажется - и таки замарается? Но тогда "украинский нобель" на глазах у публики превращается в "украинского шнобеля".
Шевченковская премия - это относительно приличная (по украинским меркам) сумма, которая дала бы возможность обладателю какое-то время спокойно работать над некоммерческими проектами. Но оказывается, лучшее, что может сделать лауреат - бежать от ее, как черт от ладана. Неплохой исход для бюджета. Но вряд ли отказ лауреата от премии спасет экономику страны.
Иметь "собственный аналог нобеля" - это, наверное, приятно чешет какую-то чакру в национальном самосознании. Но в отсутствии "украинских букеров" почесывание чакры ничего не добавляет в карму национальной культуры. Пока наши премии даются за "консолидацию", "национальную идею" и прочие прекрасные, но вторичные для искусства вещи, наша культура обречена отвечать на "внешний", а не на "внутренний" запрос.