You`re in the army now. О чем пели Элвис, Джимми Хэндрикс и другие служившие музыканты

Элвис Престли

Королю рок-н-ролла, принявшему этот титул всего два года назад, еще предстояли полевые сборы, маневры и курсы вождения танка, а потом – отправка на службу за океан, в Германию. Элвис оказался единственным музыкантом такового уровня популярности, отслужившим в армии весь положенный срок на самом пике славы – но не ему одному приходилось надевать форму.

Да, Пресли, используя свое положение, вполне мог и не идти в армию. В конце концов, как он сам считал и о чем говорил только с самыми близкими людьми — налоги с заработанных им денег принесли бы больше пользы стране, чем его непосредственная служба. Но менеджер Элвиса, Полковник Том Паркер (который на самом деле был "липовым" полковником и никогда не служил) считал иначе. Паркер был абсолютно уверен в том, что служба пойдет только на пользу карьере и имиджу Элвиса – если он, как равный среди равных, будет одним из тысяч, принявших присягу тогда, в 1958-м. Пресли подчинялся Паркеру беспрекословно, хотя мог и поскандалить с ним – к тому же, где-то в глубине души, он понимал, что менеджер прав, да и самому ему хотелось что-то доказать себе.

В последнюю свободную неделю Элвис практически не спал, стараясь перепробовать напоследок вместе с подружками и приятелями все развлечения и увеселения родного Мемфиса. Особенно часто его можно было заметить в ресторанах, кино и на катке – иногда в компании несколько десятков девушек. Но назначенный день наступил и в марте 1958 года, в полседьмого утра, снова не спавший всю ночь Элвис прибыл на призывной пункт – это историческое событие освещало невиданное для Мемфиса количество журналистов и фотографов. "Если я кажусь взволнованным, то это потому, что я действительно волнуюсь" — заявил Пресли. На медкомиссии его признали годным, после чего тут же, в здании, где проходил призыв, Элвиса накормили завтраком. Он за секунды уничтожил бутерброды с ветчиной и ростбифом, кусок фруктового пирога, пакет молока и яблоко, после чего даже улегся на кушетку подремать с полчасика. Каждое его движение и слово продолжали фиксировать репортеры.

После полудня Элвис с другими призывниками на автобусе отправился в следующий пункт – Форт-Чаффи. Последними его словами, произнесенными перед отъездом из Мемфиса были "Прощай, длинный черный сукин сын" — они были обращены к его "кадиллаку", припаркованному у тротуара. Реплика заслужила одобрительный хохот других призывников – на какой-то момент Пресли впервые почувствовал себя "своим". В Форт-Чаффи (штат Арканзас) Элвис принял присягу, его постригли в армейской парикмахерской – он был настолько взволнован, что забыл дать парикмахеру полагающиеся 65 центов за стрижку. Тем не менее, его не слишком расстроила короткая прическа – перед призывом он часто стригся, с каждым разом все короче. В первую ночь в казарме Элвис снова мучился бессоницей и проснулся утром раньше всех. Его, как и в предыдущие дни, продолжали одолевать фотографы – один из них даже попытался спрятаться в казарме, чтобы ночью сфотографировать посапывающего рядового Пресли. Фотографа выгнали, а Элвис объявил, что прекращает раздавать автографы. Его без промедлений прописали ко второй бронетанковой дивизии, которая дислоцировалась в Форт- Худ, Техас – Элвис снова отправился туда автобусом, как всегда преследуемый толпой поклонников и журналистов.

Дисциплина в Форт-Худ была построже, журналистам запретили общаться с Элвисом после его прибытия. Начались будни – и Пресли, конечно, приходилось несладко. Как и любому новобранцу, ему приходилось как минимум выслушивать едкие шутки вроде "Ну что, Элвис, скучаешь по своему плюшевому мишке?" — имелась в виду его песня "Teddy Bear". Но, тем не менее, Пресли удалось даже получить значок меткого стрелка, а через несколько недель его назначили заместителем командира отделения.

В июне, по окончании базовой подготовки Элвис получил отпуск – он даже успел записать в Мемфисе пять песен, включая хит "A Big Hunk O’Love", один из самых своих агрессивных номеров. Следующая его запись состоялась только весной 1960-го – почти через два года. Он вернулся в Техас, а в августе у его матери диагностировали гепатит – болезнь развивалась очень быстро и 14 августа Глэдис Пресли умерла от сердечной недостаточности. Элвис с трудом отпросился в увольнение домой за два дня до ее смерти – его долго не хотели отпускать, чтобы никто не считал, что у него есть привилегии. В те дни Пресли был готов уйти в самоволку, но близкие отговорили его. Элвис оказался абсолютно раздавлен горем, поскольку был по-настоящему близок с матерью, своим лучшим другом и, по его словам, "жил для нее".

В Форт-Худ он вернулся уже другим человеком и отправка в Германию осенью уже не казалась ему каким-то пугающим событием – по сравнению со смертью Глэдис. Вскоре после прибытия Элвиса пароходом, в Германию переехали его отец Вернон, бабушка и несколько приятелей из Мемфиса, так называемая "мемфисская мафия". Сначала Элвис ночевал в своем военном городке недалеко от Франкфурта, но потом ему разрешили жить с отцом и бабушкой вне территории базы. Сначала оставшаяся семья Пресли жила в отеле, совсем недалеко от военного городка – Элвис, родственники и друзья занимали весь верхний этаж. Позже Пресли переехали в трехэтажный просторный дом – у Элвиса даже были собственный парикмахер, дантист и водитель.

Несмотря на всю эту роскошь, сослуживцы не замечали в нем никакого чванства, он не считал себя лучше других и часто давал деньги взаймы – не особенно волнуясь, вернут ли ему долг или нет. На маневры он ездил как и все и никогда не жаловался на трудности. На этих же маневрах он впервые попробовал амфетамины, позволявшие не спать сутки напролет и на которые он подсел со всем наивным энтузиазмом. Это и было началом конца – за 18 лет до преждевременной смерти.

Там же, в Германии, Элвис увлекся оперным пением, что было очень заметно на его пост-армейских записях вроде "It’s Now Or Never" и там же он познакомился со своей будущей женой Присциллой, дочерью капитана Пола Болье, тогда еще подростком. Сразу по возвращению в Штаты в марте 1960-го Пресли запишет великолепную пластинку "Elvis is Back!" ("Элвис вернулся!") – но это был уже совсем другой Пресли.

Тони Беннетт

Тони Беннетт — человек, долгие годы занимавший почетное второе место на классической американской эстраде. Пьедестал Беннет занял после смерти Фрэнка Синатры в 1998-м – и в новом тысячелетии продолжал гастролировать и выпускать новые записи (в частности, успешные во всех отношениях альбомы дуэтов с такими вокалистами, как Леди Гага, Эми Уайнхаус и Боно). Исполнение Тони Беннетта отличалось от манеры Синатры прежде всего меньшим количеством показной бравады и большим – оголенных нервов. Может быть, причиной тому было то, что Беннетт не просто служил в армии (в отличие от того же Синатры, признанного непригодным), а еще и побывал на полях сражений Второй мировой.

Энтони Бенедетто (настоящее имя певца) был призван в в 18-летнем возрасте в 1944-м. Прошедшего базовую подготовку в Форт-Диксе и Форт-Робинсоне Бенедетто в качестве пехотинца 255-го пехотного полка 63-й пехотной дивизии отравили сначала во Францию, потом – в Германию. Горя Беннетт хлебнул еще в Штатах – его, щуплого сына итальянских эмигрантов из Нью-Йорка, ужасно невзлюбил некий сержант из южных штатов. Результатом этого стали бесчисленные наряды вне очереди и долгие часы чистки винтовок.

В марте 1945-го он был уже на фронте – позже Беннетт описал свое положение как "место в первом ряду в пекле". Он достаточно времени провел в окопах, а когда его рота пересекла Рейн – принимал непосредственное участие в уличных боях в городах. Несколько раз он был на волосок смерти и чудом оставался жив. В конце войны Беннетт также участвовал в освобождении концлагеря возле города Ландсберг-ам-Лех в Баварии – там содержались, в частности, и узники из его 63-й дивизии.

После войны Беннетт остался в Германии в составе оккупационных войск. Там же он начал петь с армейским оркестром джазовые хиты и песни из популярных фильмов и мюзиклов — все то, что позже войдет в канон так называемой "The Great American Songbook", "Великого американского сборника песен". Пел он тогда под псевдонимом Джо Бари и прекрасно справлялся с поставленной задачей развлекать тоскующих по дому солдат. В Штаты Беннетт вернулся только в 1946-м — впереди была блистательная карьера.

Джон Колтрейн

Казалось бы, служба и Джон Колтрейн, самый интровертный, ранимый и чувствительный из всех легенд джаза – вещи несовместимые. Но Колтрейн, гениальный саксофонист, тоже служил – во флоте, куда он записался добровольцем, чтобы не попасть в сухопутные войска. Восемнадцатилетний Колтрейн вступал в ряды Военно-морских сил США 6 августа 1945 года – в тот самый день, когда была сброшена бомба на Хиросиму. Молодой человек проходил подготовку на военно-морской базе в штате Нью-Йорк, после чего Колтрейна отправили в Перл-Харбор – джазовому миру повезло, что Колтрейн не родился несколькими годами раньше. Там парня разместили в казармах Манана — на то время самом масштабном месте размещения военнослужащих-афроамериканцев в мире.

По большому счету, Колтрейну повезло – Вторая мировая завершалась, флот сокращался. Очень скоро его музыкальный талант заметили и на Гавайях он стал играть в военном свинг-оркестре "Melody Masters" — будучи при этом единственным черным участником. Котлтрейн проводил за музицированием много времени, но это не освобождало его от исполнения прямых обязанностей – в частности, от нарядов на кухне. К концу службы он был уже лидером оркестра и даже сделал на Гавайях свою первую запись в 1946-м, несколько модных современных джазовых песенок. Хотя это было на расстоянии световых лет от того, что Колтрейн играл уже в 50-х с Майлсом Дэвисом, голос его саксофона явно выделялся из вышколенного хора других духовых. В августе того же 1946-го Колтрейн демобилизовался – с медалями "За Американскую кампанию", "За Азиатско-тихоокеанскую кампанию" и "Медалью Победы во Второй мировой".

Джонни Кэш

Будущий коллега Элвиса по мемфисскому лэйблу "Sun" Сэма Филлипса и почти такой же мифический в наше время как сам Пресли, Джонни Кэш тоже служил. Но Кэш исполнял свой воинский долг на несколько лет раньше Пресли, еще до того как стать знаменитостью – поэтому никаких фотографов у ворот военного городка не наблюдалось. Кэш записался в Воздушные силы в июле 1950-го года – ему было восемнадцать. После начальной подготовки на базе Лэкленд и инженерных курсов на базе Брукс (штат Техас), Кэша, как и Элвиса, отправили за океан, в Западную Германию. Там, в Баварии, Кэш был приписан к 12-му радиоподразделению Службы безопасности Военно-воздушных сил.

Кэш делал ответственную работу – он служил радистом, выполнявшим перехваты сообщений азбукой Морзе, передаваемых советскими военными. Существует легенда, которая вполне может быть правдой, что Кэш был первым американцем, который таким образом, перехватив "морзянку", стал первым американцем, узнавшим о смерти Сталина. По крайней мере, Кэш потом много раз рассказывал эту историю в течении жизни, и это же до сих подтверждает его дочь Розанна.

Кэш демобилизовался через четыре года службы, в звании штаб-сержанта – как раз тогда, когда Элвис уже записал а студии "Сан" первые хиты локального масштаба. Именно в Германии Кэш написал свою знаменитую "Folsom Prison Blues" ("Блюз тюрьмы Фолсом") – после просмотра в армейском клубе фильма "Inside the Walls of Folsom Prison" ("В стенах тюрьмы Фолсом"). Это суровая и безжалостная песня была одной из первых, записанных Кэшем для студии "Сан" в 1955-м. "Folsom Prison Blues" вряд ли получилась бы такой аскетичной и блестяще несентиментальной, если была бы написана на "гражданке" — а вместе с тем, и образ самого Кэша, "Человека в черном", был бы несколько иным.

Джими Хендрикс

Будущий Бог гитары и одна из главных музыкальных легенд двадцатого века Джими Хендрикс тоже служил, и совсем не в армейском оркестре. Еще до того, как ему исполнилось 19, Хендрикс несколько раз задерживался полицией за вождение украденного автомобиля. В 1961-м Джими поставили перед выбором – либо садиться в тюрьму, либо идти в армию. Хендрикс выбрал последнее и очень скоро очутился в Форт-Орд, Калифорния, где проходил базовую подготовку. Через восемь недель его приписали к 101-й воздушно-десантной дивизии, известной еще как "Кричащие орлы" и базировавшейся в Форт-Кэмпбелл, штат Кентукки. Юный Джими тут же возненавидел все, что его окружало и все, что с ним происходило — о чем и сообщил в первом же письме отцу, называя свою службу "адом".

В своем следующем письма Хендрикс просил отца во что бы то ни стало прислать ему гитару – он оставил ее в доме своей подружки в родном Сиэтле. Отец, с которым они были в натянутых отношениях, внял просьбам и прислал инструмент – красный "Сильвертон", на котором Джими когда-то написал имя той самой подружки, Бетти Джин. В армии Хендрикс как никогда стал одержим гитарой – и это отразилось на том, как он исполнял свои воинские обязанности. Более того, это стало также объектом насмешек среди сослуживцев – его драгоценную гитару несколько раз прятали, и Хендриксу приходилось унижаться и буквально умолять, чтобы ее вернули.

Джими закончил курс подготовки десантников, получил нашивку "Кричащих орлов" и совершал прыжки с парашютом не без удовольствия – позже "заоблачные" впечатления отразились в знаменитой песне "Purple Haze". Но очень скоро Хендрикс начал во всем выказывать нарочитое пренебрежение к службе – дремал в неположенное время и вообще делал вид, что все происходящее его совершенно не касается. Терпение начальства лопнуло и уже в мае 1962-го сержант Джеймс Спирс написал в рапорте, что рядовой Хендрикс не показывает никакого интереса к армейской службе, никогда не достигнет положенных стандартов и вообще – армия только выиграет, если его уволят с военной службы как можно скорее. В июне того же года армейская эпопея Джими закончилась — возможно, Хендрикс обязан своей карьерой именно сержанту Спирсу. Хотя позже Джими рассказывал, что был отправлен на "гражданку" после того, как травмировал лодыжку во время выполнения своего 26-го прыжка.

Ну а самым большим приобретением на службе для Хендрикса было знакомство с парнем по имени Билли Кокс – однажды Кокс проходил мимо армейского клуба и услышал, как кто-то играет на гитаре "смесь Джона Ли Хукера и Бетховена". Билли играл с Джими на бас-гитаре последние полтора года его жизни, в том числе и на легендарном фестивале в Вудстоке в 1969-м. Именно с Коксом Хендрикс записал шедевральную композицию "Machine Gun" — кошмарное звуковое полотно, изображающее войну.