Войны на диване. Как соцсети сталкивают нас лбами

Журналистка The Wall Street Journal Джоанна Стерн в своей статье рассмотрела эффект от изменения алгоритмов соцсетей для поляризации общества.

Довольно сложно точно понять, когда же именно мы отдали контроль крупнейшим соцсетям над тем, что сегодня смотрим, читаем и даже над тем, о чем думаем.

Я думаю, это случилось в 2016 г. Тогда Twitter и Instagram присоединились к Facebook и YouTube в создании будущего алгоритмов. Управляемые роботами, запрограммированными на то, чтобы удерживать наше внимание как можно дольше, они продвигали тот контент, с которым мы с большой долей вероятности ознакомимся и расшерим, и при этом похоронили все остальное.

Прощайте ленты, в которых были всё и все, за которыми мы следили в нашем бесконечном, упорядоченном в хронологическом порядке потоке. И здравствуйте, якобы супер—пупер ленты, требующие кликов. 

Примерно в то же время Facebook, лента новостей которого управляется алгоритмами с 2009 г., скрыла настройку, позволяющую выбирать категорию "Самые последние".

"Ничего страшного", — наверное, подумали вы, если вообще задумались об этом. За исключением того, что эти лишенные прозрачности алгоритмы не только увеличили количество новостей о последнем альбоме Тейлор Свифт, они также максимально увеличили доступность контента с подстрекательством — к информатакам, дезинформации и теориям заговора. Они загнали нас в наши личные гиперполяризованные пузыри.

Все больше исследований показывают, что социальные сети ускоряют эту тенденцию, и многие политологи опасаются, что они разрывают нашу страну на части. И неясно, как же решить эту проблему. Согласно одному новому исследованию, наиболее популярным решением является предоставление пользователям платформ большего количества контента, что с другой стороны, на самом деле, может усугубить ситуацию из-за того, как социальные сети способствуют усилению радикальных мнений.

И если вы в последнее время находите соцсети особенно раздражающими, то, вероятно, все дело в том, как они формирует наше восприятие происходящего, как и взгляды и поведение наших соотечественников-американцев.

Также возможно, что и пристрастные СМИ, которые во время зарождения нашей нации были обычным явлением, но от которых США смогли немного отдохнуть в эпоху вещательных СМИ, стали неизбежным следствием фундаментального права Америки на свободное выражение мнения. Технологии лишь усилили данный природный признак демократии.

Одна же из проблем в изучении поляризации — определение поляризации.

Существуют несколько видов. Один из них — аффективная поляризация — позволяет определить, насколько сторонники одной партии не любят членов соперничающей партии. Применение различных способов аффективной поляризации показало, что за последние 60 лет ситуация стала намного хуже. Еще один вид, известный как идеологическая поляризация, измеряет, насколько далеки друг от друга сторонники каждой партии по всем вопросам, например, в отношении к абортам и контролю над оружием. Данная поляризация, что бы вы не подумали, все время оставалось относительно стабильной.

Иными словами, многие американцы стали больше ненавидеть друг друга, но их расхождение во мнениях примерно на том же уровне.

В целом, как отмечает доктор Бейл, литература о возможной поляризации нас соцсетями неубедительна, и на это же Facebook указывал раньше, комментируя освещение The Wall Street Journal роли технологического гиганта в разделении Америки. Доктор добавил также, что отчасти причина того, что нивелировать чье-либо влияние на поляризацию американцев так сложно, кроется в том, что факторов так много — от географического разделения до глобальных изменений в способах организации политических партий.

По его словам, невозможно также проводить исследования влияния какого—нибудь фактора: просто представьте, что для того, чтобы понять снизится ли политическая поляризация, нужно отключить Facebook во всей стране.

И вместо этого, чтобы попытаться разобраться в происходящем, ученые создают математические модели, в которых можно проводить такие эксперименты. Как и все симуляции, эти модели ограничены предположениями о реальном мире, но и порождают новую волну предположений и проверяемых гипотез о том, как социальные сети влияют на нас.

Одна такая модель, приведенная в работе ученых из Северо-Западного университета, рассмотрела также недавние и в некотором смысле противоречащие интуиции выводы политологов. В одном из исследований доктора Бейла, проведенном в 2018 г., отмечается, что когда вы многократно обличаете людей в соцсетях, противопоставляя свою точку зрения их точке зрения, это попросту заставляет их упереться и еще больше увериться в правдивости их мнения, а не подталкивает к изменению точки зрения. Исследование доктора Бейла было проведено среди пользователей Twitter в США, однако в других исследованиях подтверждается эта мысль, добавил он.

В свое время крупные соцсети обвиняли в том, что они показывали нам только контент, который соответствует нашим взглядам, создавая своего рода эхо-комнаты или "пузыри". А предложенное экспертами решение состояло в необходимости изменить алгоритмы социальных сетей, чтобы они показывали нам больше контента, авторы которого являются люди, имеющие иную точку зрения.

По словам Дэвида Сабин-Миллера и Дэниэла Абрамса, создатели последней модели, на самом деле составляющей проблемы может быть то, что нас заставляют сталкиваться с мнениями, отличающимися от наших. Это касается любого, кто имеет несчастье проводить нездоровое количество времени в Facebook, Instagram, Twitter, YouTube или за просмотром новостей. А во время пандемии таких нас стало еще больше. Поскольку социальные сети и "балканизированные" телеканалы, как правило, продуцируют мощнейший эмоциональный контент, то есть исходят из принципа: скандальный контент — популярный контент, то когда мы сталкиваемся с противоположным мнением, оно частенько приобретает радикальную лично для нас форму.

Сабин-Миллер и доктор Абрамс, оба математики, называют этот эффект "отторжения". Они утверждают, что в дополнение к эффекту "притяжения" в результате многократного изучения точек зрения, распространение такого контента способствует "отторжению" противоположного мнения. Важно отметить, что это отторжение с психологической точки зрения оказывается куда более мощным фактором, нежели привлекательность единомышленников.

По мере того, как текстовые сообщения, цифровая реклама и социальные сети продолжают все глубже проникать в нашу жизнь во время пандемии, беспрецедентное количество политической дезинформации стали угрозой для выборов.

По словам Сабин-Миллера, недобросовестные пользователи соцсетей, такие как российские тролли, которые были задействованы накануне выборов 2020 г. и пытались еще больше расколоть американское общество, уже, похоже, понимают, что "отторжение" — это инструмент влияния. И эти тролли будут по обе стороны. Они будут выставлять себя идиотами, чтобы одна из сторон казалась идиотами, когда пытается оспорить аргументы другой стороны.

"Причина, по которой мы в принципе считаем нашу модель рабочей, заключается в том, что люди, которые пытаются поляризовать нас, уже делают то, что должны были, согласно нашей модели, чтобы достичь максимального эффекта", — добавил он.

В другой же модели, разработанной Вики Чуцяо Янг, прикладным математиком из Института Санта-Фе, исследуется уже описанный политологами феномен: политические партии со временем становятся более поляризованными. Ее модель служит подтверждением предыдущих исследований, в рамках которых выдвигались предположения о том, что партии делают упор на своих более радикальных избирателей, потому что это стратегически более выгодно, нежели пытаться использовать умеренных сторонников, часто меняющих партии.