Гадаем на длинном списке Букера-2024. Часть 1: "Лузеры"

Длинные списки крупных и влиятельных книжных премий – уникальный материал для диагностики фобий и чаяний актуальной культуры. Иногда еще не отрефлексированные и даже коллективно не произнесенные тревоги отражаются в этих списках так четко, что к гадалкам не ходи. Но на гадание это чем-то смахивает: кроме диагностики общественных настроений, по премиальным спискам неплохо так можно прогнозировать будущую динамику. Куда "качает" культуру? Букеровская премия, ею отмечают лучший роман на английском языке (Букер имеет и спин-офф за лучший перевод на английский язык) — и равный ему по значимости еще нужно поискать. Букер в этом году создал настолько красноречивый длинный список, что обойти его прогностически-диагностическим вниманием было бы расточительностью.

Разложим карты переплеты, а? Что было, что есть, чем сердце утешится.

Поймите правильно, длинный список Букера в этом году исключительно постный и серый. В нем нет очевидно сильных текстов, в нем нет подставных лидеров, есть признанные авторы второго ряда, есть две звезды — Персиваль Эверетт и Рейчел Кушнер, есть интересные дебюты, но ставку в этом году жюри делало явно не на эстетический фактор или литературный прорыв. Максимально безопасный для внутрилитературных процессов список. Каждая книга здесь – повтор или самоповтор. А значит, внимание следует обратить на тему и идею. Последние лет десять книжные люди настойчиво ищут в книгах мудрые советы и рецепты преодоления, словно и не было постмодернизма. Так что я и сосредоточусь (вслед за жюри) сугубо на идеях.

Сара Перри, "Enlightenment"

1997 год. Томас Харт — интеллектуал-отшельник, пишет колонки в местную газету, собирает материал для книги.

Заботится о Грейс. Малышка похитила его сердце в тот момент, когда он увидел младенца в церкви. Грейс – дочь пастора, ее мать умерла в родах, Томас является лучшим ее другом. А Грейс сейчас лет четырнадцать-пятнадцать.

Еще одна женщина есть в жизни Томаса – призрак. Когда-то ребенком в старом имении он увидел появление предыдущей владелицы, она преследовала из старого фото (дословно) и манила своей таинственной историей. Мария Вадува Белл была румынкой, вышла замуж за местного эсквайра, отличилась эксцентричным поведением. Томас нашел ее письмо, где она пишет к подруге М. о своей преданной любви к Люциферу. И принялся за расшифровку. Мария оказалась ярой астрономом, еще и любовницей поэта Эминеску (сколько там тех румын, да? Случайная ученая должна любить единственного известного в мировой литературе тамошнего поэта-романтика, это ясно). Наконец, в руки Томаса попадают дневники Марии Вадувы, он может подробно узнать о 1887-1889 годах, когда Мария исчезла. Оказалось, она открыла комету. Теперь Томас стремится не только к книге о ней, но и к тому, чтобы комета называлась именем открывателя.

Пока он занимается мертвыми женщинами, Томас совершает большое зло Грейс. Им понадобится время до 2017 года, чтобы если и не простить друг друга, а хотя бы начать снова говорить друг с другом.

История Томаса, Марии и Грейс — три безнадежных любви. Они безумно одиноки. Томас всю жизнь влюблен в директора музея, гетеросексуального женатого мужчину. Грейс влюблена в юношу, с которым тогда в юности не срослось, а сейчас он тяжело больной женатый мужчина. Мария наблюдает смерть своей вечной любви и добровольно следует за ней. Эта книга не об одиночестве, но о каком-то символическом вымирании человечества, одержимого кометами, то есть о чем-то, что в их жизни появляется на мгновение и снова исчезает, обещав вернуться. Человечество вымирает без любви в ожидании Второго Пришествия. И только кометы парят над нами.

Тратим жизнь для сохранения памяти о ней. Не воссоздавшие себя одинокие люди лучше всего сохраняют чужие истории. Зачем сохранять коллективное воспоминание, если нет последующих поколений?

Рита Буллвинкль, "Headshot"

Продолжается кубок Дочерей Америки по юношескому (то есть участницам до 18 лет) женскому боксу. Перед нами проходят четыре боя и финал. Пока девушки боксируют, мы слышим поток их мыслей, немного узнаем о них, но на ринг выходит следующая пара и все по-новому. Достаточная прозрачная структура повествования, кстати, только она в этой книге и интересна.

Энди Тейлор против Артемиса Виктора. Энди в пост-стресе: она летом работала спасательницей в бассейне, там утонул парень. Артемис переживает безумное давление от семьи, должна быть лучшим. В будущем Энди будет состоятельной фармацевткой с искалеченными руками.

Рэйчел Дорико против Кейт Хеффер. Рэйчел – дочь из многодетной семьи, выживательница, братья прессуют, кажется, есть опыт изнасилования в детстве. Кейт – девочка в розовом, маминый цветочек, лесбиянка, не достойная себя осознать. Когда-то Кейт откроет свадебный бизнес.

Иззи Лэнг – Игги Лэнг. Они кузины, копии друг друга, обоих угнетают. В будущем Иззи уедет в другой штат, будет работать в приемной комиссии универа и ценить однообразие и неуникальность своей жизни.

Роза Мюллер — Таня Мав. Оба потеряли одного из важных женщин и ищут женской солидарности. У Тани умерла сестра. У Розы – бабушка. Таня станет актрисой. Роза будет жить в деревне и будет бухгалтером. У них ровный счет, в восьмом раунде Роза выигрывает чуть-чуть по очкам.

В чем изюминка романа? Картины из будущего нам рисуют только для проигравших девушек. Те, кто прошел первый бой и вышел в финал, о тех мы не знаем, как разрешится их внутренний конфликт, их истории так и остаются нерассказанными, поскольку соревнования для них еще продолжаются.

Будущее имеют пережившие поражение и вышедшие из игры.

Химаш Матар, "My Friends"

Ливия. Юный Халед слышит по радио рассказ о кошке, написанный тогда еще никому не известным Хосамом. Он увлекается и автором (семья которого, оказывается, живет по соседству), и литературой. Халед решает стать профессиональным филологом и для этого едет учиться в Эдинбург. Там он знакомится с земляком Мустафой. Вдвоем ребята едут в Лондон на митинг под посольством Ливии, из посольства открывают огонь, погибает британская полисменка и тридцать ливийцев получают ранения. Ранены и Халед с Мустафой. Домой им возвращаться нельзя. Через несколько лет Халед познакомится с еще одним политическим беженцем — с Хосамом, своим кумиром. Этих трех мужчин свяжет крепкая дружба и общие идеалы: освобождение Ливии под режим Каддафи, который Хосам называет "прощальным подарком колонизаторов".

Англия. Книга Матар написана как ретроспекция. Сначала мы видим то, что с юношами произошло, какими мы они являются в 2016-м. А потом сюжет отматывается к тому, какими они хотели быть. Халед так никогда в Ливию не вернулся, даже когда ему уже не угрожала опасность. Во время войны бомба попала в дом родителей, они выжили и переехали к сыну. Хосам и Мустафа участвовали в революции, стали известным вожаками-боевиками. После свержения режима Хосам женился на кузине, стал Министром культуры, но впоследствии эмигрировал в США, чтобы дети имели спокойную жизнь. Мустафа до сих пор в Ливии, кем он там является, Халед рассказывать не хочет. Халед стал известным переводоведом, изучающим штуки, которые неизменно теряются при переносе одного культурного явления в новый контекст.

"Мустафа рассказывает мне, что революция отчистила его от побега, дала смысл его изгнанию. Повстанцы чувствуют, что их прошлое им больше не принадлежит. Для меня это не так. На войне нет спасения. Есть что-то обратное. Мое прошлое здесь, рядом со мной, и оно невыносимо".

Не вмешивайся в исторически значимые события, стой со стороны и смотри — потом об увиденном расскажешь выжившим удачи.

Ричард Паверс, "Playground"

"Плейграунд" — крупная корпорация, одна из первых на рынке компьютерных игр. Так же называется и их первая игровая платформа. Ее разработал и ею владеет Тодд Кинг. Сейчас ему диагностировали деменцию, он медленно теряет контроль над своим телом, над воспоминаниями — пределы реальности затираются. Он помнит, что должен согласовать один пункт в завещании, решить спор, кому реально принадлежит авторство той судьбоносной игры. Тодди Кинг должен найти Рафи Янга.

Темнокожий юноша из бедных Чикагских кварталов был стипендиатом в иезуитском колледже, стипендию ему предоставил отец Тодда. Ребята сдружились — оба запойных книжника и фанатичных игрока. Оба учились в том же университете. Оба влюбились в ту же девушку — Инну Ароиту, художницу в Микронезии. Рафи сильно вдохновился русским космизмом Федорова, это его способ оживлять мертвецов (у Рафи погибла сестра по его вине), замечтался о некой революции; а пока социалистической революции не произошло, Рафи отжал у Тодда миллион.

Инна и Рафи сейчас живут на одном из островов французской Полинезии, за который годами идет борьба, потому что он стоит на фосфатном месторождении. На острове живет Эведин Болье — канадка, легенда, одна из первых женщин в океанографии, лидер погружения, ей сейчас почти сто уже.

Штука в том, что у Тодда реально размыты границы воображаемого и реального. Нам подробно рассказывают истории этих четырёх. И не все у них оказывается правдой в финале.

Каждый герой здесь — ребенок помешанных родителей, чья идея фикс становится фактором идентичности выросшего ребенка. Рафа заставляют насильно читать. Тодда – играть в шахматы. Инну – рисовать. Отец Эведин бросает ее в воду, нацепив на подростка тестовый акваланг, в котором недавно погиб предыдущий испытатель. Эти малыши приобретают свои таланты-суперсилы, реализуя болезненные фантазии родителей.

Згрубша, "Мы обречены на свободу. Сизиф действительно счастлив, братан. Плюс-минус".

В момент, когда ты думаешь, что делаешь самостоятельный выбор, действительно реализуешь травматический опыт предыдущей генерации. Но ты хорошо научился себя обманывать сказочками о свободе воли.

Клэр Мессуд, This Strange Eventful History (этой книге предрекали победу, но она и до короткого списка не дошла)

Одна из второстепенных персонажей как можно более плотно передает послание семейной саги Мессуд. Немка, в середине 1930-х уехавшая в Аргентину, это была экономическая эмиграция. Во время Второй мировой открыла книжный магазин, где продавала английские и немецкие книги, поскольку "отказывала злу в увлечении языка и литературы, которые были ей родными". Эта женщина является для главной героини образцом жизни в изгнании. Она сохранила без горечи воспоминания юности и ушла от них как можно дальше. Французская семья, о которой пишет Мессу, почти никогда во Франции не жила и ее члены разбросаны по миру. Жить в изгнании – главная тема произведения. Поэтому Лили-книжница и является здесь эталонным персонажем.

Вот только одна проблема. Никто в книге не изгнанник или военный беженец.

1940 год. Алжир. Франсуа (ему восемь) с младшей сестрой Дениз (ей шесть) и мамочкой бегут после оккупации Франции в Алжир. Он тогда еще колония. Франсуа родился в Бейруте, вырос в Салониках, теперь вот живет в Алжире: папа Гастон у него военный и находится там, где есть территориальные интересы Франции. 1953 год. Гастон покинул войско и занялся разработками нефтяных месторождений. Дениз учится в школе с местными девушками, которые почему-то вдруг стали националистками, а одна из них и даже покушается на Дениз, а через пару лет совершит теракт. Франсуа обучается в США. 1962 год. Гастон с женой и Денизом в начале войны в Алжире переехали в Аргентину. Дениз пытается покончить с собой, но вовремя садится на литий. Франсуа получил степень по бизнесу в Женеве и женился на англоязычной канадке Барбаре. 1974…1978…1989…2001…2010…

Название романа — "Событийная история" — ужас как ироничен. Между этими датами, когда мы встречаем разных членов семьи в новых условиях, а они там остро переживают драму изгнанников, случаются войны и революции. О которых в романе нет ни слова. В книге есть предисловие, ее пишет потомок, с которым мы встретимся только в конце романа: "Свой стыд, который я хочу исцелить, рассказав их историю. Стыд истории семьи, в которой мы родились".

 В военных конфликтах оставаться над конфликтом, а то и жить свою лучшую жизнь под личиной жертвы-в-экзиле — самая плохая из форм бездействия, равная действию.

Томми Оранж, "Wandering Stars"

Стартовое событие романа о коренных американцах и белой колонизации – Сэнд-Крик. Американские регулярные войска напали на мирные лагеря шеенов и арапахо в 1864 году, чтобы сократить резервации и искать на "освобожденных" территориях золото. Тогда 800 мирных индейцев погибли в резне. Бабушка Птаха спасла его, привязав малыша и какого-то еще шеенского малыша к коню. В племени, куда попал Птаха, его назвали Звездой. Шеенские воины-собаки после смерти становятся звездами. Потом уже в интернате для индейцев он представился Старом, перевел себя на английский, и Джудом в честь Книги Иуды из Библии.

Джуда "перевоспитали", он стал белее белого, возглавил местную полицию, родил сына Чарли от ирландки (она осиротела и ее воспитали индейцы). Однажды он увидел запрещенный законом ритуал коренных американцев и скрылся из семьи. Чарли хотел быть писателем, стал наркоманом и грабителем, которого подстрелили. Опал — шеенка — родила ему дочь вне брака и умерла в родах. Вики воспитывала белоснежная семья, она не знала собственного племени, работала на джинсовой фабрике. Вики родила двух дочерей Джеки и Опал, Джеки идентифицируется как олони, хотя ее отец белый, почтальон Джунис из олони — отец Опал. Девушки принимали участие в акции неповиновения, когда индейцы 1969 захватили остров Алькатрас.

2018 год. В фокусе романа — внуки Джеки, воспитываемые Опалом. Орвил, Лутер и Лони. Орвил – человек с инвалидностью, его подстрелил шутер на пау-вау. Орвил знакомится в сети с Шоном, который лечится от спортивной травмы. Оба парня – наркоманы, решают заработать на своих зависимостях. У каждого человека в роду, начиная от Птаха, есть зависимость — алкогольная или наркотическая. Семейная история — это перечень способов, которыми медленно убивают себя коренные американцы. "Ты принадлежишь к народу, выжившему случайно, сделавшему свое выживание значимым".

2023 год. У Лутера родится девочка Опал, которая хочет стать писательницей.

Таких персонажей, каковы герои Оранжа, в литературе либо игнорируют, либо делают болезненно заметными. Оранж держится берега. Его Орвил придумывает супергероя-индейца и размышляет: его суперспособностью будет невидимость. "Потому что никто не знает, что мы все еще здесь".

Когда приходит время выбирать, то каждый надеется, что именно он — на правильной стороне истории. Белые – на правильной белой стороне. Цветные – на правильной цветной. Женщины – на правильной женской. Мужчины – на правильной мужской. И так далее.

Колин Барретт, "Wild Houses"

Западная Ирландия. Десятилетия проходят, а ирландские писатели продолжают писать романы об алкоголиках и наркоманах. Деву Гендрику двадцать три (он, кстати, самый старший в романе), высокий татуированный качок, в завязке, окруженный друзьями-наркоманами. Недавно умерла мать Дева, он тяжело это переживает, он стал неким человеческим олицетворением ее сборника рецептов — живет, чтобы помнить. Папу давно закрыли в местной дурке, он опасен для окружающих.

Дев живет в заброшенном фермерском доме, единственным преимуществом которого является удаленность. Этим преимуществом пользуются Мэйо и Скетч, и обрушиваются на Дева — вместе с Доллом Инглишем, подростком, которого похитили и потребуют выкуп. Брат Долла — Килиан — задолжал паре преступников несколько тысяч за наркотики.

Тем временем Ники Хениган, девушка Долла, берется искать похищенного парня. Ей семнадцать, она только что проснулась от свирепого похмелья и не имеет зацепок, только мистическое предчувствие. Ники – сирота, давно сама о себе заботится, она не влюблена в Дола и не видит с ним будущего, из этого городка, где выбор для девушки – наркоман или придурок – надо линять как можно скорее. А у Долла на побег есть деньги.

Это не детектив. Двое под кайфом, один в завязке и один, удерживаемый силой и подвалом, сидят в замкнутом (до уровня клинической клаустрофобии пространстве) и по кругу ведут тот же бессодержательный разговор. Роман-гонево, извините. Технично сделанная черная комедия. Не все в этой комедии выживут. Килиан и Ники грабят бар, чтобы заплатить выкуп – сумма неполная, но Дола отпускают. Дев в пустом доме принимает слишком большую дозу антидепрессантов.

Мгновение, когда стоишь на грани, за которой вот-вот и начнется насилие, ты обычно четко ощущаешь. Чувствовать его – не значит уметь пресечь акт насилия. Даже в том случае, когда ты сам – его инициатор.

Делаем промежуточный итог? Соберем все книги в одно сообщение (благо они к тому легко предоставляются).

Опыта насилия (а опасность теперь идет исключительно извне, а не изнутри, как при пандемии), так вот, опыта насилия избежать невозможно. Он становится не экстремальным, но универсальным. Но еще есть шанс не вмешиваться, выйти в суперпозицию "над конфликтом" и таким образом стать бенефициаром преступления. Быть во времена конца света свидетелем — это привилегия, которую нужно заслужить, заслужить как раз тем, что не вмешиваться в событие, мотивированное системным насилием.

Интересно?

И то книги, которые остались в длинном списке и не попали в шортлист, — "лузеры". Представьте, что нам столь полезного посоветуют финалисты.

О том, кто попал в краткий — читайте на "ДС" во вторник, 29 октября.