Волонтеры лучше "Джавелинов". Как изжить убожество английского в наших школах
Согласно результатам EFSET (EF StandardEnglishTest) Украина заняла одну из самых низких строк в рейтинге владения английским языком. Высшие строки традиционно заняты европейскими странами и – из новичков – Сингапуром. Хуже всего со знанием английского на Ближнем Востоке и в Латинской Америке, где, как отмечает исследование, "учителя английского часто сами плохо владеют своим предметом". Украина в этом рейтинге занимает "почетную" строку сразу после Бангладеш, несколько ниже России и Китая, зато опередив Турцию и Казахстан.
Предвижу, что у многих моих соотечественников эта информация не вызовет содрогания. Просто потому, что мы вообще мало думаем о мире, и даже безвиз оказался для нас скорее символической #перемогой, чем осознанной необходимостью интеграции в Большой Мир. Который говорит между собой по-английски, а значит, интеграция предполагает владение этим языком.
Проблема, как обычно, в мотивации. Выйдя из СССР, мы все еще не отряхнули ног – мы по-прежнему смотрим вокруг из-подо лба и ворчим в том смысле, что "почему это мы должны..." В частности, почему это мы должны что-то учить? Судя по исследованию EFSET, такие вопросы не возникают ни у норвежцев, ни у немцев, ни у поляков – все они, каждый по-своему, на этот вопрос уже ответили. Просто потому, что этот вопрос был для них хлебом насущным - глобальная Европа, глобальный рынок труда и услуг повышает шансы тех, кто владеет.
Есть надежда, что проблема мотивации решится и у нас. По мере пользования безвизом мы будем сталкиваться с необходимостью объясниться. Даже если вы не имеете намерения покидать теплых стен какой-либо диаспоры, вы можете оказаться среди ночи с больным ребенком на руках в больнице на краю города. В которой каждый врач владеет английским - не потому, что такая крутая больница, а потому, что для человека с высшим образованием это почти неизбежно. И тут вы очень ясно поймете, почему вы должны иметь с собой не только документы и страховку, но и несколько сотен слов "на общепонятном" в запасе.
Можно было бы закруглить предыдущий абзац сакраментальным "простые вещи спасают жизнь". Но, увы, владение английским в условиях нашей системы образования – не такая уж простая вещь.
Казалось бы, что мешает? В школе английский – с первого класса. Потом еще несколько лет в вузе. Один мой знакомый – мы как-то специально подсчитали – изучал английский в разных учебных заведениях в течение 17 лет (без особого результата, скажу сразу). Это, конечно, экстремальный случай, но лет тринадцать-пятнадцать средний украинец имеет все шансы изучать английский язык. Не думаю, что среднестатистический немец посвящает этому предмету намного больше времени. Но результат совсем другой.
Можно было бы сказать максимально общо: наше образование вообще не слишком нацелено на результат. Многие предметы и учебные программы построены странно, нелогично, непоследовательно, без четко видимой задачи чему-то научить, не предполагают четких же замеров результата.
Но давайте все же об английском. Ведь он "так важен" – по признанию наших властей. Прошлый год, например, был "годом английского языка" (если кто помнит). Лично президент Порошенко объявлял и пропагандировал. Утону еще глубже в истории – напомню, что когда-то он подкупал нас тем, что (первый из плеяды украинский президентов) объяснялся с лидерами других держав на вполне сносном инглише. И в его инициативе с "годом английского языка" была логика. Хотите интегрироваться? Учите язык. Безвиз – это прекрасно, но без знания языка дальше супермаркета и русскоязычного курортного гетто все равно не продвинешься.
Все было сказано правильно. Как обычно, дело стало за реализацией. Все взгляды, как водится, обратились в сторону школы. Но все, что ответила школа – устами министра Лилии Гриневич, – что "количество часов на английский будет увеличено".
А что еще она могла нам сказать? Ничем, кроме количества, мы воевать не умеем. И не учимся. Беда в том, что количество, вопреки обещаниям классиков, даже не думает переходить в качество. И не перейдет. Часы преподавания в обычной украинской школе никогда не были – и не будут – гарантией результата. Сколько ни увеличивай количество бессмыслицы, смысл не появится.
Сейчас я сделаю крамольную вещь: скажу "как мать и как женщина". Которая делает домашние задания с двумя школьниками. Та самая "простая труженица", которая, отработав свой рабочий день, заступает на ниву народного образования. Которая одной левой пишет сенкан по географии на тему "литосферные плиты", пока правая составляет кроссворд по "Айвенго" (кроссворд, Карл! по "Айвенго"!). Та, которая давеча сидела полдня возле второклассника и не слезала с его головы, пока не запомнил, оболтус, что в слове classroom два sи два o. Потому что завтра снова диктант и в перспективе "опять двойка". Потому что во втором классе, не научившись толком еще писать на украинском и совершенно не умея связать двух слов по-английски, он не поет песенки, не учит стишки и даже не составляет кроссворды – он пишет. И то сказать – чего болтать-то? Написанное хоть проверить можно и к отчетности подколоть...
И я понимаю, что обещанное министром "увеличение количества часов" - это лишний час письма. Еще один час из моей жизни. А потом, когда отупевший пациент уйдет, наконец, спать, я произнесу пламенную речь перед горой немытой посуды о том, что в нормальной английской праймери скул дети семи лет не пишут диктантов – они учат стишки и поют песенки, рассказывают истории и водят хороводы. А пишут они в таких больших толстых альбомах - не пишут, фактически, а рисуют. Потому что дети, а не хемингуэи. Посуда ответит мелодичным звоном.
Вопрос, кто кого обманывает, кажется мне не совсем прозрачным. Или, скорее, мне не хватает воображения, чтобы оценить масштабы и количество измерений надувательства, скрывающегося за преподаванием английского языка в средней школе.
Ни в каком другом предмете, пожалуй, так выпукло не проявляется совковость современной украинской школы, как здесь. С советской школой все было понятно и по-своему логично: иностранные языки преподавали так, чтобы выпускник – советский гражданин – наверняка не владел этим языком, не мог на нем сговориться с врагами, не смог бы понять, что там вещают вражеские голоса, поторговаться со шпионом за тайны бомбы и т. д. Поэтому преподавание английского в советской школе было бессмысленным и беспощадным: следовало вызубрить стопятьсот времен глаголов, модальностей и исключений из правил, изложить в письменной форме и вынести из школы одно сакральное знание: Ландан из зе кэпитал оф Грейт Британ. Больше советскому человеку знать и мочь не полагалось. Отвращение к языку, сформированное таким "обучением", тоже было очень кстати.
Но эта советская система преподавания английского сохраняется по сей день в наших школах. Собственно, совковость охватывает не только иностранный: дети и на родном преимущественно пишут и зубрят правила. Не говорят, не общаются, не поют, не дискутируют и не ругаются – пишут-пишут-пишут, а в перерывах заучивают правила. Но если в случае с родным языком эту уродливую ситуацию можно надеяться компенсировать во внеурочное время – разговорами за семейным ужином или хотя бы просмотром кино, то в случае с английским шансы на компенсацию отсутствующей практики падают до нуля.
Конечно, есть школы и есть школы, есть учителя и есть учителя – не станем огульно охаивать всех. Но вот вам простой маркер, позволяющий узнать почти наверняка, есть ли шанс у учеников овладеть английским в конкретном классе у конкретного учителя. Для этого нужно всего несколько минут пребывания на уроке: если учитель разговаривает с классом на английском, шансы высоки, если на украинском – почти нулевые. Некоторые мои друзья и френды делятся воспоминаниями о том, как в их русскоязычных школах уроки украинского проводились на русском. И все понимают, что это было настоящее лингвистическое уродство, даже независимо от того, как вы относитесь к русскому или украинскому языкам. Но когда на украинском проводятся уроки английского, никто не возмущается и об уродстве речь почему-то не идет. Это норма.
Кто установил эту норму и почему? Ответов может быть несколько. Скажем, материала много, а разговор на плохо понятном (или поначалу вовсе непонятном) для детишек языке очень замедляет процесс. Ну так замедляйте! – хочется ответить. Время есть. Английский – с первого класса, школа – 11, а скоро и 12 лет, часов уже во втором классе - по два в неделю, а министр обещала еще увеличить. Куда же спешить? Урок за уроком – начнут понимать, а там и сами защебечут. Нет другого способа научить говорить, кроме вот этого, тривиального, – говорить самому и стимулировать учеников.
О том, что именно говорить, а не писать, что в школе должен случиться лингвистический поворот лицом к живому языку, я уже устала писать, поэтому не стану тратить на это электроны.
Но, боюсь, нормальность не-английской речи на уроках английского установили совсем не по причине спешки. А по причине куда более существенной и грустной: немногие учителя средней неспециализированной школы могут провести целый урок от начала до конца на английском языке. Даже вполне продвинутые учителя в продвинутых школах – те, которые отправляют в топку учебник Карпьюк и стандартную программу вслед за учебником, – далеко не всегда могут совершить такое насилие над собой.
Я знаю, что подумает большинство читателей в этот момент. Если человек владеет английским настолько, что может в течение сорока пяти минут поддерживать учебный процесс в любой возрастной группе, он не станет сидеть в школе. Разве что он любит это дело всей душой и у него есть богатые родственники. Потому что он может заработать больше с гораздо меньшей нервотрепкой. Крепкие инглиш-спикеры в учителя не идут по причине низкого заработка.
В общем, как всегда, все упирается в деньги. Но в таком случае мне только остается повторить тезис о надувательстве. Какой смысл увеличивать количество часов/лет на изучение языка, если не менять качество преподавания? Это означает и впредь платить тем людям, которые не знают предмета – и платить им больше, чем до сих пор, – за все тот же нулевой результат. В этом смысле английский и учителя английского снова на особом положении: если учитель математики, не владеющий в полной мере предметом, – это все еще ЧП для школы, если представить себе учителя украинского, который владеет им настолько плохо, что не может провести на нем урок, просто невозможно, то в случае с учителем английского – это норма.
Что же делать? Отказаться от преподавания английского в школе вообще, раз нет возможности обеспечить школу специалистами достаточного уровня? Это было бы по крайней мере честно. Мы бы разомкнули порочный круг лжи, в котором оказалась замкнута проблема преподавания английского в школе. Но это не будет сделано. И потому, что это было бы слишком честно для нашей бюрократии, и потому, что это может стать опасным прецедентом для всей системы общего образования, и потому, что это будет нарушением принципа "равных возможностей", которому (хотя бы на бумаге) привержено наше МОН. Ведь те, кто сможет себе позволить, отдаст детишек на курсы или наймет репетиторов, а те, кто не может... Это, впрочем, и так происходит – те, кто хочет, чтобы ребенок выучил английский, уже давно не рассчитывают на школу. Но чиновники – известные мастера виртуальной реальности, в которой все еще есть "равные возможности" - хотя бы в качестве "идеала".
Но если поискать, можно найти – пускай довольно экзотические – выходы из положения, не разрушая школьных расписаний. Повысить уровень владения языком – разговорным, живым языком – можно, если заменить курсы повышения квалификации в институтах последипломного образования (тех, в которых учат писать сенканы о литосферных плитах) погружением в языковую среду. Можно найти средства, фонды, программы и поддержки дипломатических ведомств и культурных центров – судя по всему, англоязычный мир озабочен распространением своего языка в мире и мог бы посодействовать повышению квалификации профильных учителей.
Можно даже обратиться прямо к Конгрессу США. И попросить у него... нет, не "Джавелины". А десант волонтеров, которые согласятся работать в украинских провинциальных школах – фактически "за харчи". Как показывает практика американских НГО, еще недавно присылавших в Украину (и по всему миру) своих наблюдателей, там достаточно много людей, готовых куда-то ехать и что-то делать – во имя демократии, "ценностей" или просто, чтобы не сидеть на одном месте. Почему бы не в украинские школы? Для укрепления украинской независимости и прозападных настроений подобная программа может оказаться куда эффективнее "Джавелинов".
Но – ах! - это все "сброд" и "непрофессионалы", и "неизвестно кого пускать к детям", и еще много-много всего, с чем даже я готова буду согласиться. Ровно до того момента, как мой второклассник принесет в дневнике очередную тройку за диктант и сообщит, что через два урока – следующий. Я не знаю, сможет ли американский "сброд" нанести больший урон владению английским языком в моей стране, чем наша родная школа. Честное слово, не знаю.
