Вирус диктатуры. Почему у современной демократии нет шансов на выживание

В середине июля 2021 года Конституционный суд Испании признал неконституционным требование домашней изоляции, включенное в решение правительства о чрезвычайном положении для обуздания первой волны COVID-19 в марте 2020-го. Таким образом, в относительно правовом государстве, каким является Испания — во всяком случае, более правовом, чем, к примеру, большая часть стран пост-СССР и Восточной Европы, не говоря уже о России, КНДР, Китае, африканских странах и т.п., — потребовалось полтора года, чтобы признать незаконными действия правительства по ограничению личной свободы граждан. 

Крах правовой системы

Понятно, что ущерб, материальный и моральный, нанесенный за полтора года этими действиями, не будет компенсирован никем и никогда. При этом, аналогичные запреты вводились не только в Испании, чей КС проявил невиданную независимость и принципиальность. К тому же и испанская исполнительная власть всех уровней наверняка наштамповала за прошедшие полтора года сотни разнообразных ограничений – и далеко не все они будут отменены. Высшие судебные инстанции просто не смогут отфильтровать весь этот поток, они и не предназначены для этого. Да, решений, подобных решению испанского КС, судами разного уровня в мире приняты сотни. О том, как они выполняются – отдельный разговор. Но, даже если допустить, что они выполняются все до единого – это все равно капля в океане.

Все эти решения властей, отмененные, и не отмененные – часть глобальной стратегии демонтажа системы личных прав и свобод при помощи раскачки искусственно созданной паники.

Почему искусственно? Потому, что коронавирусная пандемия, даже на первом пике, при полном отсутствии вакцин, не угрожала вымиранием статистически значимой части человечества. Число жертв испанки, Великой чумы, и множества других эпидемий в процентном отношении к населению Земли превосходило потери от коронавируса, по меньшей мере, на два порядка. Но карантинных мер сравнимого масштаба не предпринималось ни разу. Так, в ходе борьбы с эпидемией испанки, от которой нас отделяет всего лишь век, при смертности примерно в сто раз большей, чем от коронавируса, и непонятной в то время природе болезни, отчего о вакцинах речь вообще не шла, запретительные меры даже близко не подошли к современному уровню. Был масочный режим, но ничего подобного нынешней паранойе не было и в помине.

Что же изменилось за последнее столетие?

Большая ложь об обмене свободы на безопасность

Дежурный ответ: выросла ценность человеческой жизни. Увы, но это не так. Реальность прямо противоположна: ценность человеческой жизни, и без того невысокая, в современном мире снизилась просто катастрофически. Демографический взрыв в странах третьего мира и деиндустриализация развитых стран привели к появлению миллиардных толп населения, исключенных из современной экономики, притом, без каких-либо перспектив быть включенными в нее в любом варианте обозримого будущего. Эти люди стали обременительной нагрузкой на экологию и мировую экономику, потенциальным резервом для терроризма и криминала, и "бассейном", где, по причине низкого качества их жизни, могут возникать новые инфекции. Сам факт их существования уже резко снижает усредненную моральную "ценность жизни человека", причем, это происходит одновременно с нескольких направлений — а есть и ряд других факторов, способствующих такому снижению. Говорить можно разве что о росте ценности человекофункции голосующего избирателя в развитых странах. Но и тут налицо ее инфляция, вызванная возрастающей мощью манипулятивных и дезинформационных механизмов.

Рост этой мощи и отличает нашу ситуацию от ситуации столетней давности. Современного обывателя целенаправленно запугивают и дезориентируют, понуждая его шаг за шагом обменивать кусочки реальной свободы на очередную иллюзию безопасности. Происходит ли этот обмен у избирательной урны, как в формально-демократических странах, или в рамках не обозначенного явно общественного договора, как в странах авторитарных и тоталитарных – ведь ни один диктатор не усидит и минуты без молчаливого согласия большей части общества, — не имеет ни малейшего значений. Суть происходящего остается ровно той же. Аналогичные по смыслу операции, начатые под предлогом антитеррористических мероприятий (после 11 сентября 2001 года), борьбы за права меньшинств, опасности владения огнестрельным оружием и т.п. также проводятся с большой активностью.

Глобальный кризис демократии

Система прав и свобод, подвергаемая сегодня демонтажу, сложилась в Европе в ходе буржуазных революций и была закреплена Реформацией. В ее основе – принципы святости и неприкосновенности частной собственности, личной ответственности и вытекающее из них понятие личного пространства, на котором права личности являются высшей ценностью, имеющей преимущество перед правами других личностей, общества, и, тем более, государства.

Но в этой системе прав есть две важные детали, часто ускользающие из поля зрения. Первая: полноправной личностью в них может быть только владелец собственности, включенной в общую систему экономических отношений. Нет собственности – нет и личности. Вторая: в ситуации неизбежной конкуренции личностей и их прав такая система, оказавшись в замкнутом пространстве, то есть, исчерпав, по большей части, возможности расширяться, быстро приходит в неустойчивое состояние, отравляя себя продуктами собственной жизнедеятельности.

Примером тому может служить эволюция избирательного права.

Афинская демократия, образец которой взят за основу последующих демократий, и все последующие жизнеспособные варианты демократического волеизъявления, как инструмента сдерживания бюрократии, не предполагали всеобщего избирательного права. Всеобщее избирательное право возникло сначала как серия уступок тем, кто был его лишен, но мог им обладать. Сначала это было сделано в рамках общей логики "голосуют только собственники" путем расширении понятия собственности на продаваемый труд, необходимый для общества. Но позднее, в рамках первого этапа сознательного разрушения демократии ее главным врагом – бюрократией, включая профессиональных политиков, это право было расширено на всех, кто хотя бы теоретически мог что-то предложить на общем рынке ресурсов, независимо от реального желания и способности сделать это.

Еще одна важная деталь, также зачастую упускаемая из вид: любой профессиональный политик по сумме своих интересов – враг демократии. Он способен надежно опираться только на манипулируемую охлократию. Те же, кто в силу идеалистического помрачения, делают в какой-то момент ставку, даже частичную, на демократическое большинство, снижая уровень манипуляций, моментально влетают из обоймы. Предельно наглядные примеры такого рода дали нам украинские выборы.

Таким образом, никакой демократии сегодня уже не существует. Ее подмена манипулируемой охлократией давно завершена, а наступление на все еще оставшиеся гражданские свободы, предпринимаемое под любыми предлогами, должно расширить возможности бюрократии манипулировать охлосом. Именно на это и направлены, в числе прочего, антиковидные запреты, вводимые, якобы, временно, но неизменно с прицелом на постоянное применение.

Ключевые цели антиковидных запретов

Важнейшей их мишенью стали человеческие контакты и свобода передвижения, в широком диапазоне, от населенных пунктов до стран. В сочетании с быстрым ростом цензуры в соцсетях очевидна и их конечные цели: максимальная атомизация общества в сочетании с тотальной манипуляцией общественным мнением; введение аналога крепостного права со строгим прикреплением к месту жительства. И то, и другое уже достигло таких масштабов, что обстановка, описанная в романах Оруэлла, порой кажется верхом демократии и воспоминанием об ушедшем Золотом веке. Следующим шагом станет тотальный контроль не только действий, но и мыслей. Это вполне достижимо при помощи BigData и анализа выражения лица при помощи ИИ. Здесь могут помочь маски – но и они, надо думать, скоро станут прозрачными в законодательном порядке.

Важно подчеркнуть, что все эти процессы носят глобальный характер. Разница между Китаем, Россией и Белоруссией, ЕС, США, странами третьего мира состоит лишь в применении тех или иных приемов, наиболее приемлемых в данной системе, при совершенно одинаковых целях. Это, в свою очередь, высвечивает неприятный, но очевидный факт: никакой принципиальной разницы между бюрократиями "демократических", "авторитарных" и "тоталитарных" стран не существует вовсе. Все они движутся к одной цели – к крайнему тоталитаризму, но, в силу исторических причин, находятся на разных стадиях демонтажа демократии. Никакого идейного противостояния между бюрократиями нет. Все они одержимы идеей тотального контроля, а их конфликты сводятся только к тому, какая доля глобального контроля над мировыми ресурсами достанется той или иной группе бюрократов.

Объективная необходимость широких антиковидных мер

Это еще один миф, распространяемый в рамках манипуляции общественным сознанием, основанной на возбуждении обывательских страхов.

Типичным примером такого рода стала попытка Китая представить себя в качестве успешной модели активной мобилизации государственных ресурсов для борьбы с коронавирусом – и готовность Запада принять, хотя и с осторожными оговорками, китайскую версию событий и китайские аргументы. В действительности, успехи китайских властей в борьбе с коронавирусом представляются, как минимум, небесспорными, уже по причине недостаточной информации о них. Китай – закрытая страна, и мы не располагаем полными данными о реальном ходе событий: числе жертв, полном списке противоэпидемических мероприятий, а также о понесенных затратах и издержках. Притом, не только экономических — противоэпидемические мероприятия могут быть связаны с и человеческими жертвами, случившимися от порожденных ограничениями причин. Такая некритичность восприятия китайских успехов в мировых СМИ, а также лидерами мнений других стран может быть объяснима либо карго-культом, либо большим желанием получить возможность действовать с той же, или с почти той же свободой рук.

В действительности, статистика смертности от COVID-19 не подтвердила необходимости введения чрезвычайных мер такого масштаба даже на первом этапе пандемии. К примеру, в Германии средний возраст умерших от коронавируса составил 83 года – это не испанка, где пик смертности приходился на молодых людей с сильным иммунитетом, погибавших от цитокинового шторма. 83 года – это возраст, когда вопрос, умер ли человек от общей дряхлости, или от ковида выглядит вполне законным.

Конечно, не следует бросаться и в другую крайность, становясь на позицию ковид-диссидентов. Но широкие запретительные меры при наличии вакцин – а они уже есть, и поступают все в больших количествах, — выглядят излишними. Зато информация о новых штаммах носит неполный характер, что может быть использовано для дальнейшего нагнетания страхов.

Коммерциализация пандемии

По сути, объективную информацию о пандемии приходится собирать по крохам, что явно превышает возможности среднего потребителя контента. Но ничего иного и быть не могло, поскольку, помимо инструмента демонтажа гражданских свобод, пандемия превратилась также и в коммерческих проект глобального масштаба. Маски, иные средства защиты, вакцины, в дальнейшем – лекарства — все это создало огромный и крайне конкурентный рынок, где каждый хвалит свой товар, стремится подставить конкурента и нагнетает панику, чтобы повысить спрос. Все эти действия также носят глобальный характер.

Добровольная вакцинация и ношение маски в общественных местах создают, в целом, достаточный уровень защиты, которым может воспользоваться любой желающий. Реальная задача государства, направленная именно на борьбу с ковидом, сводится к тому, чтобы все, кто этого пожелает, могли получить доступ к этим средствам, а также правдивую информацию о реальном положении дел. Все остальные запретительные меры к борьбе с пандемией не имеют отношения. К слову, можно вспомнить, что с точки зрения эволюционной теории, принуждение к ношению маски и обязательной вакцинации является вмешательством в ход естественного отбора, что снижает приспособляемость вида. Увы, эволюции неведомо слово "цинизм" — но цивилизация цинично им манипулирует.

Сложнее обстоят дела с демократией и гражданскими свободами. По сути демократия во всех формально-демократических странах уже подменена охлократией, а гражданские свободы существуют в узкой нише, которая схлопнется, как только будут окончательно ликвидированы неприкосновенность частной собственности и право на самооборону. В Украине это не так заметно, поскольку ни того, ни другого в полноценном виде здесь не было, по крайней мере, последние сто лет. Зато в США, где эти блага присутствовали в полном масштабе, их сворачивание бросается в глаза.

Хороших средств противодействия этому процессу сегодня нет, хотя общий принцип сопротивления вполне понятен: в противовес охлократии должна быть сформирована меритократия, как объединение социально активных и образованных граждан, готовых вести борьбу за свои общие права. Однако, в том числе и благодаря дегенерации системы доступного образования, также ставшей одним из инструментом наступления глобальной бюрократии на гражданские свободы, граждан требуемого качества сегодня слишком мало. К тому же и они подвержены воздействию информационных манипуляций, отчего объединить их вокруг чего бы то ни было почти невозможно. Глобальное вступление в дивный новый мир, по сравнению с прелестями которого любая эпидемия покажется сущим пустяком, выглядит уже неизбежной.