Украина – новая Югославия? Как кино о войне на Донбассе одерживает победы на международных фестивалях

В World Cinema Dramatic Competition (Конкурс мирового игрового кино) престижную награду получила украинка Марина Эр Горбач за "Клондайк" (Украина-Турция), а в секции World Cinema Documentary (Конкурс мировой документалистики) — датский документалист Симон Леренг Вильмонт за документальную драму "Будинок зі скалок" (Украина-Дания-Швеция-Финляндия)

Марина Эр Горбач родилась в Киеве 17 июля 1981 года. Выпускница Киевского национального университета театра, кино и телевидения им. И. Карпенко-Карого (мастерская Николая Мерзликина), а также Школы режиссерского мастерства Анджея Вайды. Член Европейской киноакадемии. Ранее она выпустила три полнометражных работы, так же сделанные в украинско-турецкой копродукции: "Горчание черных псов" (2009), "Люби меня" (2013), "Омар и мы" (2019), но именно "Клондайк" стал первым фильмом, получившим столь весомый приз.

Фильм рассказывает о рядовой семье, которая оказалась в эпицентре событий после крушения рейса MH17 "Малайзийских авиалиний", сбитого российской ракетой 17 июля 2014 г. над селом Грабово Донецкой области. Главные герои фильма — Ирка (звезда картины Натальи Ворожбит "Плохие дороги" Оксана Черкашина) и Толик (Сергей Шадрин, умерший вскоре после завершения съемок) ожидают рождения своего первенца, однако война врывается в их жизнь.

Название фильма апеллирует к "золотой лихорадке" в канадском Клондайке; Донбасс же предстает у Марины Эр Горбач эпицентром пагубной "военной лихорадки" и, в отличие от канадского безумая обогащения, длившегося всего несколько лет, война длится уже восьмой год и нет ей конца. Свою картину режиссер посвящает женщинам – страдающим в войне больше всего.

Фильм начинается на черном экране, и мы слышим диалог между Толиком и Иркой, которые обсуждают, стоит ли устанавливать большое окно в гостиной, чтобы закрыть дыру в стене их дома. Первый кадр идиллический – южный пляж с пальмами, но это только обои. Дыра в стене вызвана случайным ударом гранаты, и сквозь нее видно живописное бесконечное поле – не хуже тех пальм. Ирка упорно держится за мечту о семейном счастье: оставить дом, в который она вложила столько труда и любви, было бы предательством. Даже несмотря на тот взрыв, на приход оккупантов, на уговоры мужа, Ирка ухаживает за домом, вытирает пыль с дивана и успокаивает напуганную корову.

Но приходит проклятый день, 17 июля. Ирка видит репортаж о сбитом самолете по телевизору и недоверчиво спрашивает: "Действительно ли будет война?"

Первой жертвой для молодой семьи становится застывшее тело пассажира в кресле, падающее прямо на то прекрасное поле. Кусок фюзеляжа самолета торчит из земли, словно сюрреалистический монумент погибшим. Приезжают родственники жертв крушения. Кто-то из них верит, что их дочь до сих пор жива. По полю подсолнухов (какая страшная ирония – именно натюрморт с подсолнухами является самой знаменитой картиной голландского гения Ван Гога) разбросаны черные мешки с остатками погибших. Одна из самых жутких сцен – реальная съемка того, как боевики, не моргнув глазом, мародерствуют на месте трагедии, растягивая все уцелевшие более-менее ценные вещи.

Ирка, как и ее импульсивный младший брат Юрик (Олег Щербина, "Черкассы"), настроена проукраински. Хотя Юрик осуждает Толика как сепаратиста, правда в том, что тот вообще мало интересуется политикой. Но в конце концов политика заинтересовывается им. Безумие войны, этот Клондайк смерти, постепенно заполняет пространство. Эр Горбач, которая выступивла режиссером монтажа, предпочитает долгие, непрерывные планы, словно наблюдая за всем, позволяя полностью разворачиваться человеческим взаимодействиям, какими бы дикими они ни были. Этакая несколько отстраненная оптика дает в итоге просто пронзительный, местами даже невыносимый эффект.

Другой фильм-победитель "Санденса" — "Будинок зі скалок" — снят на Донетчине — но война здесь остается закадровым мотивом. Для Саймона Леренга Вильмонта это уже не первая работа у нас. В 2018-м он дебютировал с неигровой лентой "Удаленный лай собак" (Дания-Швеция-Финляндия), главный герой которой 10-летний Олег живет в селе Гнутово недалеко от Мариуполя под постоянными обстрелами.

В отличие от "Удаленного лая собак", у нового фильма Вильмонта было полноценное украинское софинансирование, которое позволило привлечь профессиональную команду с нашей стороны. "Будинок із скалок" посвящен детям уже рожденным, но иногда кажется, чтобы лучше они не рождались вообще.

Одна из первых сцен фильма выглядит как традиционное детское развлечение: малыши рассказывают истории о привидениях после наступления темноты. Лампа-калейдоскоп бросает на их лица странные изменчивые узоры, добавляя нужную атмосферу, однако на самом деле мальчики развлекаются не повествованиями о гробе на колесиках или о красном пятне на потолке, а воспоминаниями о своей собственной жизни, которая намного страшнее любых придуманных ужасов. Один малыш вспоминает, как его отец ударил маму ножом в грудь, но был освобожден из-за помилования; сверстники, невозмутимо пожимая плечами, а иногда и хихикая, делятся собственным опытом насилия: у каждого есть, что рассказать. Они родились в Лисичанске на Луганщине, а сейчас оказались в приюте для детей родителей, неспособных выполнять свои семейные обязанности — то ли из-за алкоголизма, то ли из-за склонности к насилию, то ли из-за психического заболевания, иногда вызванного посттравматическим стрессовым расстройством, который связанный с войной. Они будут здесь до девяти месяцев, а потом либо вернутся к родителям, либо попадут в детдом или в приемную семью.

Войны, повторюсь, здесь нет, однако она все равно влияет на обстоятельства; как замечает один из ребят: "Жизнь здесь всегда была плохой, но война сделала все еще хуже". Однако это не означает, что фильм Вильмонта беспросветная "чернуха". Скорее это волнующий интимный дневник о жизни, которая длится и в худших ситуациях, ровно пропитана и грустью, и радостью. Социальный работник весело проносится по общежитию по утрам, побуждая детей с затуманенными сном глазами к энергичной музыкальной гимнастике. Полностью женский персонал вкладывает душу в неблагодарную работу, создавая для детей обстановку домашнего уюта, насколько это возможно.

Среди маленьких героев, живущих в облупленных стенах Центра, Вильмонт выделяет троих. Застенчивая Ева пробыла там почти девять месяцев, и в течение этого времени родная мать даже не отозвалась к ней. "Мама снова пьет?" — спрашивает она у своего родственника по телефону голосом, наполненным такой усталостью, которой просто не может быть у ребенка. Приближается срок, после которого Еву могут отправить в детский дом, если только отчужденная бабушка не согласится быть ее попечительницей – на что мало шансов. Для младшей Саши с ангельским лицом кровные родственники – не выход; впрочем, когда одинокая женщина выражает заинтересованность в ее удочерении, появляется проблеск надежды для них обоих. Похоже, на подобный хэппи-энд не стоит надеяться подростку Коле и его младшим братьям и сестрам: слишком часто небрежная мать подводила их. Чем дальше, тем больше Коля склоняется к мелким преступлениям и нигилизму. Бодрые разговоры с воспитательницей он воспринимает с юмором, ведь оба понимают, что скоро придет время, когда Колю разлучат с братьями и сестрами и отправят в детдом. А дальнейший путь сотрудницы Центра знают слишком хорошо: сплошь и рядом их подопечные через годы возвращаются в Центр как проблемные родители, оставляя собственных детей, и все начинается заново.

Но стоит повторить, "Будинок із скалок" не оставляет после себя чувство беспросветности. Вильмонту, при всей его наблюдательности, удается вложить в кадр столько красоты и нежности, что весь фильм – без намека на мелодраму – выглядит как сплошное признание в любви к его героям и героиням, каждый и каждая из которых предстает как незабываемая личность.

Безусловно, нынешний "американский прорыв" — это отличная новость для нашего кино. Кроме того, он подтверждает тенденцию, на которой следует остановиться отдельно.

Расцвет украинского кино, безусловно, начался в 2014 г. Нас заметили самые сильные кинофестивали и начали не просто отбирать в свои конкурсы, но и давать призы. Причем создается впечатление, что поощряют в первую очередь фильмы о войне и Майдане, а также о наших социальных проблемах.

Список солидный:

• 2014 г.: Канны, "Племя", реж. Мирослав Слабошпицкий, драма в интернате для глухих – Гран-при Недели критиков;
• 2015 г.: "Санденс", "Русский дятел", реж. Чад Грасия (США-Украина), о Майдане и Чернобыле — Главный приз жюри Конкурса мирового документального кино;
• 2016 г.: "Зима в огне: Борьба Украины за свободу" (США-Великобритания-Украина), реж. Евгений Афинеевский, о Майдане — номинация на "Оскар" в категории "Лучший документальный полнометражный фильм";
• 2017 г.: Берлинале, "Школа №3" (Украина-Германия), реж. Георг Жено, Лиза Смит, о войне — Гран-при жюри Generation 14plus;
• 2018 г.: Канны, "Донбасс", реж. Сергей Лозница, о войне — Приз за лучшую режиссуру конкурса "Особый взгляд";
• 2019 г.: Венеция, "Атлантида", реж. Валентин Васянович, о последствиях войны – Приз за лучший фильм секции "Горизонты";
• 2020 г.:
• - "Санденс", "Земля голубая, как апельсин", реж. Ирина Целик, о войне – Приз за лучшую режиссуру Конкурса мирового документального кино;
• – Венеция, "Плохие дороги", реж. Наталья Ворожбит, о войне — премия Verona Film Club Award Международной недели критики;
• - Амстердам, Фестиваль документального кино IDFA, "Этот дождь никогда не кончится", реж. Алина Горлова, о войне – Приз за лучший полнометражный фильм в секции "Первое появление";
• 2021 г.: Берлинале, "Стоп-Земля", реж. Екатерина Горностай, лирическая подростковая драма, один из главных героев – переселенец из зоны боевых действий – Приз "Хрустальный медведь" от Юношеского жюри программы Generation 14plus.

В программах 72-го Берлинского кинофестиваля, который начнется 10 февраля, кроме вышеупомянутого "Клондайка" (секция "Панорама"), участвует полнометражный документальный фильм Тараса Томенко "Терриконы" (конкурс Generation Kplus, как и Generation 14plus, специализируется на молодежи) – о детях на линии разграничения.

Конечно, немало нашего кино, и не только о войне, участвует и на других фестивалях, но тенденция очевидна.

И не сказать что новая. У любого кинокритика это может вызвать дежавю. Ведь в 1990-2000-х годах в фестивальном мире уже была такая "модная страна": бывшая Югославия. Война между ее бывшими республиками гремела на весь мир, а также привела к прямому вмешательству США и их союзников по НАТО. Практически ни один крупный фестиваль не обходился без фильмов из Хорватии, Боснии, Сербии и очень часто эти фильмы получали призы.

Теперь же беда пришла на украинский порог, и нам, к счастью (если здесь можно употребить это слово), есть что сказать об этой беде. Здесь важно заметить: в мире на этот момент существуют десятки не меньше, а то и более кровопролитных конфликтов, однако Украина – часть Европы, что бы там ни говорил Путин, и европейской цивилизации вовсе не все равно, что происходит у нее на пороге.

Так что конъюнктура за нас – и грех ее не использовать. Возможно, через несколько лет ситуация изменится, но пока украинское кино имеет уникальные шансы на признание в мире, а украинские режиссеры получили отличный случай для расширения международных контактов.

Если наше кино использует нынешние успехи как следует, то в тот момент, когда внимание фестивальной иерархии переключится на другую страну, у нас уже будет разветвленная киноиндустрия, которая эффективно встроенная в мировую киноиндустрию. И это, собственно, и станет окончательным рождением полноценной национальной кинематографии, к которой мы так долго стремились.