Видоизмененный углерод. Что за фермы строят новые карлсоны на крышах Парижа
Сады и фермы взбираются на крыши западных мегаполисов. В будущем году планируется открытие крупнейшей городской фермы в Париже - она займет 14 тыс. кв. м на крыше выставочного центра. Свежие овощи и фрукты - до тысячи кило в день, никаких пестицидов и химикатов, ферма, по словам ее создателей, "должна стать раем биоразнообразия", и, непременно, ресторан на 300 персон.
Столица мира - Париж - уверенно шагает к экологическим идеалам: запрет на въезд в город старых машин с дизельными двигателями, замена асфальта и камня на травяные проницаемые покрытия, озеленение всего, чего можно и нельзя. Мэр заявляет, что город должен стать "углеродно-нейтральным", пускай даже для этого придется засадить растениями не только набережные, дворы, площади, автобусные стоянки и часть парковок, но и крыши домов.
Городское земледелие становится трендом и завоевывает Запад - предварительно утвердившись на Востоке. Городские фермеры занимают крыши, витрины, балконы, подвалы. Аргументы в пользу даже самого крошечного балконного садика в офисном центре не отличить от тех, что говорят создатели парижской мега-фермы (хотя с точки зрения ферм традиционных 14 тыс. кв. м - это мизер) - экология, продуктовая безопасность, социальная миссия, углеродный след, то есть снова экология.
Все правильно говорят. Если учесть, что к 2050 г. в городах будут жить 75% населения Земли, а значит, многие города удвоят свое население - это не пройдет даром для окружающей среды. Процесс роста городов и процесс разрушения экосистемы связаны неразрывно, но об этой связи не принято говорить вслух. Это одна из тех неприятных правд, которые предпочитают не муссировать. Да и какой у нас выход? Вся история нашей цивилизации - от неолитической революции - неразрывно связана с городом. Все население планеты - исходя из прогнозов на 2050 г. - стремится в города, где сосредоточены рабочие места, деньги, возможности, удовольствия, социальные лифты. Социальный статус жителя большого города куда выше, чем статус жителя провинциального городка, который, в свою очередь, высокомерно поглядывает на жителей сельской местности.
Цена урбанизации колоссально высока. И проблема не только в городе, который коптит небо и пожирает ресурсы в огромном количестве. Проблема и в том, что город делает с просторами за городской чертой. Пока на парижских крышах высаживают клубнику и обещают невиданные урожаи и "рай биоразнообразия", в сельской местности приходят в упадок, вымирают, зарастают бурьяном и превращаются в пустошь целые села, некогда кормившие Париж. И дело вовсе не в том, что Париж теперь сам выращивает для себя яблоки и делает сидр, а потому не нуждается больше в нормандских фермах - всем крышам Парижа, включая шпиль собора Парижской богоматери, не прокормить парижан. Урбанизация в корне изменила структуру продуктового рынка, сделала его глобальным. Теперь яблоки в парижские супермаркеты завозят не из Нормандии, а из Польши. И большинство парижан покупают яблоки именно в супермаркетах, а не на крестьянских рынках и не в местных зеленных лавках, чья доля за последние десятилетия стала крайне мала.
Мода на экологические решения, поразившая крупные города, конечно, имеет под собой основания. Во-первых, это красиво. А еще - "элемент устойчивого развития" и "социально ориентированный проект". Но это именно мода, которая началась в перенаселенных городах Юго-Восточной Азии, началась весьма прозаически - из реальной необходимости разрешить кризис с продовольствием и отходами на очень небольшом и очень перенаселенном пятачке. Вокруг Сингапура или Гонконга никогда не было таких прекрасных сельскохозяйственных угодий, как вокруг Парижа и других городов Европы и США, также захваченных модой на "урбанистическое фермерство". Угодий, которые, впрочем, уже и сельскохозяйственными не назовешь, потому что села вымирают, фермы продаются за копейки или просто оставляются и превращаются в пустошь. Именно в пустошь, потому что земля, которую много лет использовали для выращивания сельхозкультур, не спешит красиво дичать. Ситуация с заброшенными фермами в некоторых американских штатах настолько запущена, что экоактивисты берутся засаживать брошенные поля лесом.
Что бы ни говорили парижские фермеры-карлсоны, им не накормить Париж. Сразу по целому ряду причин, первая из которых заключается в том, что города - страшные обжоры. Им пищи нужно не "достаточно", а "в избытке". Суперпотребление городского населения - один из рецептов успеха урбанизации. Проверьте на себе: посчитайте, сколько испорченных продуктов вы выбрасываете и сколько лишних упаковок выносите из супермаркета, куда зашли только за пачкой макарон и пакетом молока. Но это только половина проблемы. Вторая половина заключается в том, что продукты для массового рынка стандартизованы и дешевы. В то время как выращенные на крыше клубника и огурцы - без пестицидов и химикатов - нестандартны и дороги. Городские фермы, сколько бы их создатели ни рассказывали о "продуктовой безопасности" и чуть ли ни о грядущем самообеспечении города, не вытеснят привозных продуктов с полок супермаркетов и не заменят их. У них и цели такой нет - что бы кто ни говорил. Все, что они могут сделать и делают, - пытаются восполнить для богатых горожан потерянный рай крестьянского рынка.
Но, может, это экологическое решение, которое улучшает атмосферу в городе и позволит в перспективе снизить углеродный след? Хотя бы в рамках конкретного Парижа.
Однако экологические проблемы не решаются в рамках одного города - пускай даже "столицы мира". Углеродный след - это глобальная проблема. Мэр может приблизительно посчитать, сколько углеводородов выбрасывают автомобили и предприятия в черте города. Но станет ли он считать, каков углеродный след от загородных электростанций, которые заряжают аккумуляторы для парижских электромобилей? Или какова доля Парижа и парижан-покупателей в общем ущербе окружающей среде, наносимом глобальным сельским хозяйством? Или даже каков углеродный след, оставленный при сооружении одной фермы площадью 14 тыс. кв. м на парижской крыше?
Озеленение городов - парки, скверы, газоны, трава вместо асфальта и садики вместо стоянок - безусловно, улучшает условия жизни в этих городах. Это, возможно, не сильно улучшит экологическую обстановку на планете в целом, но делает куда более уютной жизнь горожан. Но городские фермы - это совсем о другом. Стремление горожан выращивать для себя пищу выдает какую-то глубокую психологическую травму урбанизированного общества.
Можно было бы всех собак повесить на эпоху индустриализации - это ей нужны были рабочие руки, это она сорвала людей с земли, поставила к станкам, засунула в тесные квартирки. Это она провозгласила коренной разрыв между городом, символом успеха, прогресса и светлого будущего, и деревней - уделом первобытного ковыряния в земле. Но это было бы несправедливо. Разрыв и презрение к ковырянию в земле в западной культуре были и до индустриализации. Но что бы город ни мнил о себе, он всегда оставался зависим от продовольствия, которое привязывало его к деревне. Может, в урбанистических фермах кому-то видится преодоление этой унизительной связи?
Впрочем, этот вопрос не то чтобы классовый. В наше время переезд в город - это просто мейнстрим, чтобы не сказать - Мальстрем современности. Что же до городских ферм и садов, то это просто удобный для горожан формат единства с природой. Эта потребность все еще существует в душах горожан - уже в виде атавизма. У жителей мегаполисов чем дальше, тем меньше желания выезжать за черту города - там для них нет ничего интересного, напротив, просторы их даже угнетают. Создание городских ферм - это попытка упаковать природу, экологию, биоразнообразие в супермаркетовскую удобную упаковку для городского употребления.
И это очень востребованный товар - публика испытывает необходимость в утешении фермами. Они дают нам ощущение того, что, живя в больших городах, неистово коптящих небо, мы можем делать что-то спасительное для природы. Даже если мы берем у нее на миллион, а отдаем на пять копеек - это дает нам возможность чувствовать себя лучше.
