Тайный язык и дума о Ленине. Кем на самом деле были кобзари

Считается, что кобзари-лирники были хранителями исторической памяти и духовности, к чему-то призывали и на что-то вдохновляли. Но к любому мифу стоит относиться с долей скепсиса.

От акынов до трубадуров

Певцы, хранители эпоса, появились в глубокой древности. Достаточно вспомнить Гомера или древнескандинавских скальдов. В Западной Европе "кобзарскую" нишу занимали знаменитые трубадуры. У тюркских народов - акыны, исполнявшие под аккомпанемент домбры героические песни собственного сочинения. У казахов, кстати, традиция акынства сохранилась до наших дней.

У русских, казалось бы, тоже наблюдалось нечто похожее. Во всяком случае, в XIX в. на волне расцветшего при императоре Николае I народничества (составной части триады "православие, самодержавие, народность") на далеких окраинах империи оперативно записали былины о богатырях. Термин "былины" в 1839 г. впервые употребил фольклорист Иван Сахаров, еще при жизни разоблаченный как фальсификатор, выдающий собственное творчество за народные песни, предания и легенды.

До сих пор остается загадкой, почему сказания о событиях, происходящих в Киеве и окрестностях, на самой Киевщине-Черниговщине неизвестны, но при этом вдруг массово всплыли на далеком севере. Причем сразу же после того, как этнографы записали былины, их носители тут же бесследно исчезли.

Но вернемся к кобзарям-лирникам. Традиции украинского кобзарства уходят корнями как минимум во времена Киевской Руси. Во всяком случае, при княжеских дружинах тогда жили и творили певцы, аналогичные варяжским скальдам. Самый знаменитый из них - Вещий Боян, неоднократно упомянутый в "Слове о полку Игореве".

Закрытая каста

Еще в начале ХХ в. количество абсолютно слепых людей в Украине было куда больше, чем в наши дни. Причина банальна: отсутствие медицинской помощи, так что приобретенная слепота доминировала над врожденной. Похожая ситуация сегодня наблюдается в странах третьего мира.

В большинстве случаев долгие столетия у слепых была одна дорога - на паперть. И только в случае неимоверного везения они становились кобзарями или лирниками - это была очень закрытая каста, чужих к себе пускали крайне неохотно.

Для того чтобы стать кобзарем, мало было освоить инструмент и выучить репертуар. "Рынок" певческих услуг был поделен: петь на майданах могли исключительно члены соответствующих цехов (братств), вступать в которые разрешалось только после прохождения многолетнего ученичества. При этом количество учеников жестко ограничивалось (кому нужны конкуренты?). "Нарушителей конвенции" жестоко избивали, а инструмент разбивали.

Основной упор при обучении делался на психологическую подготовку, изучение моральных и этических норм, тайного лебийского языка (слепцы себя называли "лебиями") и заучивание наизусть устянских, то есть устных, книг. А вот обучение игре на инструментах в ходе ученичества сводилось к минимуму.

Лебийский язык имел много общего с воровским арго - пути слепых музыкантов нередко пересекались с воровскими. И тех и других всегда хватало на ярмарках, храмовых праздниках, других многолюдных мероприятиях. Например, все слышали слово "лох". Так на фене называют недалекого человека, которого можно "кинуть на деньги". Между тем по-лебийски слово "лох" означало "человек". В тайном языке кобзарей было и немало слов, заимствованных из идиш. Например, "башли" (деньги) и "башлять" (платить). Корень здесь - идишское "бишель" (навар).

Величайшей тайной братства были двенадцать "Устянских книг" - устный кодекс законов, правил жизни, морально-духовных поучений и тайных обрядов. Если о языке кобзарей кое-что известно (зафиксировано значение, по крайней мере, 1000 слов), то о содержании этих книг - сущие крохи.

Чтобы стать полноправным членом братства, требовалось сдать достаточно сложный экзамен. Кроме того, наставник и другие, хорошо знавшие ученика лица должны были засвидетельствовать перед обществом его высокие моральные и духовные качества. Что интересно - умение играть на инструментах и способность к пению высокую комиссию не интересовали.

Только на первый взгляд слепые певцы были немощными и беззащитными. При необходимости старец с тяжелым посохом мог постоять за себя, особенно в том случае, если нападающими были обычные сельские увальни. Удивляться не стоит: в свое время немалую часть кобзарско-лирницкого общества составляли искалеченные в войнах казаки. Правда, нападения на кобзарей случались редко. Обычно приходилось отбиваться исключительно от сельских собак, искренне считающих всех чужаков своей законной добычей. Известно, что боевое искусство слепых излагалось в шестой "Устянской книге", называемой "Хвахівець-Духовець".

Работа и репертуар

Территориальные кобзарско-лирницкие цеха обычно организовывались вокруг монастырей и под их опекой. Рядом с обителями находились и слободки, где жили семьи слепых певцов и куда те возвращались в "не сезон". Цеха строились по тому же принципу, что и другие ремесленные объединения, - с цехмистром, казначеем и прочими положенными лицами. Они следили за справедливым распределением территорий, набором учеников, выступали судьями в конфликтных ситуациях. Особо строго цеха следили за соблюдением моральных и этических норм среди братии. Уличенному в недостойном поведении могли даже "суму отрезать" (исключить из цеха), а то и казнить.

Над всеми кобзарско-лирницкими цехами стоял верховный "панотец цехмайстер". Последним в списке верховных был Федор Вовк, возглавлявший объединенный "проф-

союз" с 1848-го и до самой смерти в 1889-м.

Вовку подчинялись цеха Волыни, Киевщины, Подолья, Черниговщины, Полтавщины, Слобожанщины, Самарщины, Таврии, Приазовья, Крыма, Воронежчины и Курщины. Есть свидетельства, что Федор Вовк дважды встречался и вел продолжительные беседы с Тарасом Шевченко.

Особо отметим, что кобзари-лирники не были нищими, выпрашивающими милостыню. Для них стоять на коленях с протянутой рукой считалось верхом бесчестия. Ни сами бродячие музыканты, ни слушатели никогда не считали поданное милостыней - это была оплата за музыку и пение.

Бедняками кобзарей-лирников тоже назвать трудно. По тем временам они были вполне обеспеченными людьми. О благосостоянии слепых музыкантов ярко свидетельствуют старые фотографии и рисунки - на ногах у кобзарей всегда добротные сапоги, являвшиеся в то время признаком достатка.

Выход на заработки тщательно планировался. Маршрут прокладывался так, чтобы визит в село или местечко подгадать если не к храмовому празднику, то к ярмарке. Пение "по случаю" на условиях "кто сколько даст" рассматривалось исключительно как "халтурка". Основную прибыль кобзари получали от музыкально-песенного сопровождения свадеб, похорон, церковных праздников, вечерниц и пр. Здесь действовала жесткая такса, и цех строго следил, чтобы никто ее не снижал. За демпинг наказывали не менее жестоко, чем за работу на чужой территории.

В соответствии с мероприятием подбирался и репертуар. Следует заметить, что к середине XIX в. из него почти полностью выпали думы о подвигах казаков, войнах с ляхами, турками и татарами. К тому времени перечисленные события давно стали седой древностью и не задевали чувств слушателей. Зато оставались популярными песни, описывающие тяжелую долю казаков в турецкой неволе и их противостояние нелегким жизненным обстоятельствам. Эти истории перекликались с панщиной и панским произволом, так что находили у слушателей живейший отклик.

Закат певческого братства

Со второй половины XIX в. в светском сегменте репертуара кобзарей-лирников начинают преобладать думы и песни на женскую тематику - о женах рекрутов, злоключениях покрыток, конфликтах молодой жены со злой свекровью, покинувших дом сиротках и т. д. Причина проста: основными слушателями кобзарей становятся женщины и девушки. Чем сильнее разжалобишь слушательницу, ассоциирующую себя с героинями песен, тем больше заработаешь. Так что Олег Винник не первый, кто окучивает эту благодатную почву.

К ХХ в. героические думы исполнялись уже крайне редко, хотя каждый кобзарь их знал - они входили в пятую "Устиянскую книгу" под названием "Струнник/Думник" и в восьмую "Вірник-навчальник".

В этом ключе называть последнее поколение кобзарей-лирников хранителями исторической памяти уже довольно сложно. Память-то они хранили, но она была невостребованной. В последнем вины кобзарей нет - их основной задачей было выжить в жестоком мире и заработать своим ремеслом на жизнь, а не просвещать массы и заниматься пропагандой. Так что пели то, за что платила публика.

Впрочем, был период, когда кобзари действительно выступали в роли агитаторов и пропагандистов. Например, во времена Хмельнитчины Богдан Хмельницкий специально засылал десятки кобзарей со специально подобранным репертуаром на территории, куда вскоре намеривался наведаться. Как итог - его войско там встречало не только поддержку, но и массово пополнялось новыми бойцами.

А вот что касается тезиса о кобзарях как носителях народной духовности и веры, то это было актуальным всегда. Половина их репертуара имела сугубо духовную основу, а светские песни и думы почти всегда содержали христианскую мораль.

Именно церковная составляющая в творчестве кобзарей и вызвала запредельную ненависть у российских большевиков, захвативших Украину в начале ХХ в. Потому что попы, которые что-то вещают о Боге, - это одно. С такими даже бороться не надо - они вызывают отторжение одним своим видом и существованием. Но вот когда о Боге и вере рассказывает слепой старец, да еще в доступных и понятных образах, здесь воинственные безбожники зачастую были бессильны.

Вызывали кобзари-лирники раздражение и своей исконной древностью. Мол, мы тут наш новый мир строим, а под ногами путается такая откровенная архаика. Кстати, как элемент украинской народной культуры и самосознания кобзари советскую власть волновали намного меньше - у Москвы был обширный опыт выхолащивания любого проявления национальной самобытности.

С середины 1920-х советы активно занялись уничтожением кобзарей-лирников как класса. На это работали как пропаганда, так и силовые структуры с комсомольцами в придачу. Певцам не давали выступать, их инструменты уничтожали, а самых упорных и идейных без затей репрессировали.

Между тем история с "расстрелянным съездом кобзарей", о котором даже сняли фильм "Поводырь", - всего лишь легенда. Нет ни одного документа об этом специфическом мероприятии, неизвестно даже год, когда это якобы произошло. Называют, к примеру, 1927-й и даже 1932-й. Но в 1927-м убийство такого масштаба было еще невозможным, а в конце 1932-го - бессмысленным. Зачем напрягаться, тратить деньги, усилия и ресурсы, чтобы собрать и без того обреченных на смерть Голодомором кобзарей? По некоторым данным, "расстрельный съезд" вообще провели в 1934-м. Вот только как несколько сотен слепых певцов умудрились пережить Голодомор, когда миллионами умирали молодые и абсолютно здоровые? При всем изуверстве русские большевики были весьма рациональны. Уничтожение советами кобзарей не вызывает никакого сомнения. Вот только они вполне обошлись без всяких съездов, и главную роль здесь сыграл Голодомор.

Достоверно известно только об одном "довоенном" совещании кобзарей и лирников - оно прошло в апреле 1939-го в Институте фольклора АН УССР (Киев). Правда, на него удалось собрать всего 27 представителей певческого братства. Все они уже были сломлены морально и духовно. Например, гениальный кобзарь Федор Кушнерик (1875-1941) под конец жизни занялся сочинением дум "О Ленине", "О тракторах" и "О пионере Павлике".