Смешные альбомы. Как известные музыканты пытались нас рассмешить

Все-таки рассказывать анекдоты, корчить забавные рожицы и шутить шутки – не совсем прямая обязанность музыки. Но как раз сегодня, 1 апреля, есть прекрасный повод вспомнить о том, какая музыка обладает редкой способностью вызвать у слушателя приступы звонкого и заразительного смеха.

"David Bowie" (1967)

Дэвид Боуи всегда очень серьезно подходил к своим песням и вообще ко всему что он делал в искусстве – будь то кино, живопись или даже театральные подмостки. Он тщательно продумывал не только то, чем он будет заниматься, но и каким именно образом это будет осуществляться в жизнь. Чаще всего за этим стояла концепция, придуманная думающим и углубленным в себя художником. Теи более странной аномалией кажется первый альбом Боуи, записанный в 1967-м году – пластинка "David Bowie", настолько потрясающая в своей нелепости, смехотворности, дурашливости и очаровательной инфантильности, что у нее просто нет аналогов не только в обширной дискографии легендарного Боуи, но во всей поп-музыке вообще.

Причудливая легкость и комичность альбома имеет корни в традициях английского мюзик-холла – тех забавных, театрализованных и умилительных песенках, которые развлекали британцев еще с середины 19-го века. Уже в первой половине следующего столетия эти песенки стали казаться жутко старомодными. Но и "Битлз", и "Роллинг Стоунз" а еще "The Kinks" и "The Who" вдруг вспомнили о их чудаковатости и забавности во второй половине шестидесятых – когда Лондон был свингующей и разноцветной столицей поп-Вселенной. Никогда больше ни Боуи, ни мало кто другой вообще, не выпускал такого пестрого собрания песен, населенных презабавными персонажами вроде дядюшки Артура, который любил маму, комиксы и Бэтмена, юношами, которые умоляли продать пальто с серебренными пуговицами и девицами с Бонд-стрит, обедающими исключительно с начальством.

Все это великолепие нельзя слушать без улыбки с перерывами на хихиканье, но настоящие взрыва хохоты могут сотрясти ваши стены во время прослушивания последнего трека, "Please Mr. Gravedigger". Итак, шум дождя, завывание ветра, звон далекого одинокого колокола, работа лопаты. Видимо, ночь. Могильщик в лице Боуи старательно монотонным, заупокойным, но жутко простуженным голосом повествует жуткую историю. И вдруг, на самом страшном месте, персонаж Боуи начинает отчаянно чихать. Он сконфуженно извиняется перед слушателем, пытается продолжить, но не тут-то было. Апчхи! Это один из самых уморительных моментов в истории поп-музыки. А вообще, как говорил Боуи многие десятилетия спустя, он сознательно научился делать из себя полного дурака – ровно настолько, чтобы потом добиваться действительно стоящих вещей.

Frank Zappa & the Mothers of Invention "We’re Only on it for the Money" (1968)

Выдающийся американский гитарист и гениальный композитор Фрэнк Заппа – еще и человек, который обладал самым едким чувством юмора в мире музыке, превосходя в этом качестве даже Джона Леннона. У музыкальных пространств Заппы не было пределов и границ – как и у его сарказма. Объектом его насмешек, как в музыке так и в сопровождающих ее текстах, была в первую очередь ограниченность, консерватизм и недалекость — это помимо обычной тупости и глупости. Тонкая сатира могла опасно граничить с откровенной пошлятиной, но исключительная виртуозность Заппы как музыканта, да и любого аккомпанирующего ему состава, всегда спасали ситуацию, даже в самые неловкие моменты. Высочайший исполнительский уровень переносил весь происходящий у вас в колонках неполиткорректный и бесстыжий беспредел на другой, недосягаемый для большинства остальных прославленных музыкантов уровень. Ну а Заппа, играя тут и там невероятное соло, тем временем мог высмеивать кого угодно, как угодно и что угодно.

В 1967-м, в год расцвета культуры хиппи, Заппу уже успели достать снующие туда-сюда по Калифорнии волосатые молодые люди без определенного рода занятий. Подавляющая часть этой молодежи отличалась отсутствием таланта и способностей, а еще огромным желанием прибиться к какой-нибудь известной рок-группе в качестве мальчика на побегушках . Прибиться, чтобы быть причастными к высоким идеалам вселенской любви, удовлетворяя попутно свои не такие высокие потребности за счет популярности работодателей. Заппа, конечно же, тоже был человеком волосатым, и многие хиппи принимали его за своего, толпами ломясь к нему в его лос-анджелесский дом.

Наконец у Фрэнка лопнуло терпение и он, вместе со своей группой "The Мothers of invention" ("Матери Изобретения") засел за работу над альбомом "We’re Only in it for the Money" ("Мы здесь только ради денег"), жестоко издевающимся не только над всяческими хиппи-халявщиками в рок-среде, но и вообще над любой молодежной субкультурой, которая имела в себе достаточно недостатков, чтобы над ней смеяться. Как и над обществом, эти субкультуры породившее и их же горячо отрицающее.

Альбом, вышедший в 1968-м в шикарном конверте, пародирующем обложку "Sergeant Pepper’s Lonely Hearts Club Band" "Битлз", оказался просто напичкан комичными звуковыми эффектами, абсурдными и смехотворными диалогами и сценками. Например, в первом же треке, "Are You Hung Up?", самый настоящий Эрик Клэптон, приглашенная суперзвезда, отчаянно пытался выяснить, не повесила ли трубку некая девушка, его собеседница – на фоне полнейшего звукового бедлама, будто бы озвучивающего бредовую, но дико смешную комедию. Дальше – больше. Заппа никак не успокаивался и с каждой новой песней, с каждой минутой звучания пластинки, все увереннее продолжал и без того успешные попытки поразить воображение слушателя — устраивая серии взрывов в его мозге и провоцируя приступы истеричного смеха.

Тексты и названия песен тоже стоили многого. Вот, например, такой отрывок из милой на первый взгляд песенки "What’s the Ugliest Part Of Your Body?" ("Какая самая уродливая часть твоего тела?"), в котором автор сам отвечает на заданный им же вопрос — "Кто-то говорит, что это твой носик. Кто-то говорит, что это твои ступни. Но я думаю, что это твои мозги!". Да и весь альбом был абсолютным шедевром сатирического юмора в музыке — созданный человеком безумно талантливым и лишенным любых комплексов, предрассудков и страхов, навязанных обществом.

Sparks "Kimono My House" (1974)

Блистательный и гениальный дуэт "Sparks" — уникальные музыканты и артисты. Никто больше в этом мире не смешивает так мастерски и в таких точных пропорциях композиторскую и оформительскую изощренность с утонченностью и юмором. Братьев Рона и Рассела Маэлов нельзя назвать просто комиками – это значило бы недооценивать их несомненные таланты как авторов прекрасных, порой даже щемящих, глубоко мелодичных песен.

Но как быть с текстами этих песен? Что делать с этой иронией самых вызывающих цветов в фальцете Рассела Маэла? Что делать с этими мерзкими, то ли чаплинскими, то ли гитлеровскими усиками его брата Рона – человека, который неизменно играет на своих синтезаторах с самым невозмутимым и непроницаемым видом из всех возможных?

В первой половине семидесятых годов Sparks были звездами глэм-рока в Британии ( хотя сами были калифорнийцами), и это был очень чувственный и артистичный глэм, порой с парадоксальным креном в сторону такого же вездесущего в то время хард-рока или даже прог-рока . Иногда они звучали похоже на "Queen" того же периода, но их отличало, опять таки, присущее Маэлам специфическое чувство юмора. Этот юмор был в равной степени как издевательским, так и трогательно сочувствующим объекту насмешек – редчайшее качество не только в искусстве, но и в жизни. Эта особенность была такой же неотменной составляющей творческого арсенала "Sparks", как умение писать жутко прилипчивые мотивы и чудесным образом превращать на ваших глазах дурновкусие в эталон изысканного вкуса.

Пластинка с восхитительно странным названием "Kimono my House" 1974-го года – прорывной для Sparks, первый их "программный" альбом, которых потом еще будет предостаточно. Прекрасные, раскатистые и бесстыдные в своей роскоши мелодии, такие же шикарные и продуманные аранжировки – и, как фирменная ложечка дегтя, измывающийся, но пытающийся казаться ангельским голосок Рассела Маэла.

Этим голосом, приправленным еще и дурацкой чопорностью, Рассел выводил трели о том, что собирается повеситься на семейном древе ("In My Family", "В моей семье"), не собирается делить территорию с конкурентом ("This Town Ain’t Big Enough For Both of Us", "Этот город недостаточно большой для нас двоих") и – о Боже! – опять влюбляется в самого себя ("Falling In Love With Myself Again"). Слушая песни, можно либо давиться от хохота, либо замирать от восторга – или попытаться делать и то, и другое. Кстати говоря, музыканты, которым далеко за семьдесят, этой весной опять находятся на подъеме – достаточно послушать их новую песню "The Girl is Crying in Her Latte" ("Девушка плачет в свое латте") и посмотреть видео на нее с незабываемым бенефисом Кейт Бланшетт, приглашенной братьями Маэлами.

Madness "One Step Beyond…" (1979)

Странно, но очень долгое время хорошая музыка не могла быть просто смешной, забавной и внаглую веселой – все время должна была присутствовать какая-то третья эмоция или окраска, будь то уже не раз упомянутые ирония, сарказм, либо непременная сентиментальность. Если же этих качеств не наблюдалось, то музыка, будучи просто веселой и смешной, на самом деле оказывалась не такой уж хорошей — а если все-таки была замечательной, то не могла оставаться таковой достаточно долгое время.

Ситуация изменилась в конце семидесятых, когда в Британии, только что пережившей бум панка, стихийным образом возникло музыкальное движение 2 tone, одним из флагманов которого стала группа "Madness" ("Безумие"), полностью оправдывающей это название уровнем безудержности своего маниакального веселья. Они играли старое доброе ямайское "ска", модное еще в пятидесятых — предтечу того, что уже успело стать рэггей. Но их музыка оказалась более резвой и даже грубой под влиянием панка. А еще пришлась очень кстати, когда молодежь устала злиться и выпускать из себя накопленный негатив в промышленных масштабах.

На своей дебютной пластинке "One Step Beyound…" злости не было места – а точнее вся потенциальная ярость была направлена на поддержу хорошего настроения у себя и слушателей. При этом в текстах песен они умудрялись касаться целого ряда животрепещущих тем – от детальных и многочасовых выяснений отношений с девушками до описания похождений молодого человека, ворующего по ночам с веревок женское нижнее белье ( подобную историю рассказывали еще "Пинк Флойд" на своем первом сингле "Арнольд Лейн", но "Madness" обошлись без излишней поэтичности и образности). Да, потом, это самое "ска", подкрепленное бесшабашно-рокерским напором и нетрезвыми духовыми инструментами, стало общим местом – особенно на постсоветском пространстве, и звучало это, зачастую, ужасно пошло. Тем более стоит обратиться к первоисточнику – превосходному дебюту "Madness".

Брати Гадюкіни "Було не любити" (1994)

У Бога рок-н-ролла есть несколько воплощений и одно из них явилось на грешную землю в конце восьмидесятых во Львове, в виде единственных и неповторимых "Братів Гадюкіних". Они действительно были одни такими на нашей сцене – смешными безо всякой клоунады, совершенно не пафосными, естественными, как ремень на поясе и шнурки в кроссовках, и с врожденным, стопроцентным рок-н-ролльным чутьем. Все это самым прекрасным образом дополнял истинно блюзовый подход к жизни – смиренный, иногда печальный, но при этом жутко ироничный, забавный и стопроцентно искренний. И главное. Никто не писал рок-н-ролльных текстов на украинском языке лучше, чем получались у лидера группы Сергея "Кузи" Кузьминского — ни до, ни после.

Третий альбом "Гадюкиных", записанный в 1994-м – ярчайшее тому подтверждение. Итак, почти середина девяностых. В это время в Америке все еще исходил своим депрессивным ядом грандж, хоть и доживал свои последние дни, а в Англии уже родился голосистый, подвижный и жизнерадостный "брит-поп". В тот же период продвинутая и танцевальная электронная музыка переставала быть радостью и достоянием только клубных тусовщиков. Ну а в Украине тем временем "Гадюкины" олицетворяли собой все то, что делало, например, тех же "Роллинг Стоунз" или Боба Дилана "электрического" периода такими привлекательными и любимыми еще в шестидесятых и начале семидесятых. А именно, были примером честности, непринужденности, драйва, нежелания казаться лучше, чем они были на самом деле, и еще – потрясающего чувства юмора. Обладать таким запасом этого жизненно важного качества мог только человек, который испытал в жизни многое – и в самом деле, Сергей Кузьминский к тому времени успел увидеть и пережить немало, и этот опыт далеко не всегда был легким.

Но песни на "Було не любити" обладали и обладают таким запасом правильного, позитивного и местами наплевательского отношения ко всем проблемам и пакостям, что служат лучшим музыкальным антидепрессантом — к тому же с нашим, сугубо украинским колоритом, в качестве одного из свойств. Практически все песни – настоящая классика. Это не просто песни, а бесчисленные законченные истории в куплетах, от заглавной "Було не любити" до "Файного міста Тернопіль", "117-ої статті" и "Карпати" програли в футбол". Многие строчки из песен стали крылатыми фразами, а сам сонм образов – квартиры, в которых вместо мебели только матрас и включенный весь день телевизор, смертельные дозы колбасы, брошенные молодые люди, напрасно ждущие у ворот улыбку Джоконды ушедшей пассии – еще долго не покидают уголков сознания слушающего. Из этих уголков они выйдут, когда вам будет совсем грустно — и жить снова станет веселее и смешнее.