Селфи неудачников. Почему украинцы мечтают забыть о прошлом

Обрушившиеся на мою ФБ-ленту фоточки с хэштегом #SOSмайбутнє вызвали двойственные чувства. С одной стороны, я всем сердцем с теми, кто хотел бы защитить памятники истории и культуры. С другой — потенциальный КПД этой инициативы, в смысле защиты культурного наследия, может оказаться мизерным.

С точки зрения паблисити акция выглядит беспроигрышной: люди любят постить селфи и только рады, когда есть повод это сделать. А если это еще и "социально важная акция", то тем более круто. Такие акции иногда бывают действительно значимыми и эффективными. Как, например, недавних флешмоб с хэштегом #freeКозловский, который, скорее всего, сыграл какую-то роль в решении включить имя  донецкого религиеведа в обменные списки. Или схожая с нынешним #SOS акция "Музейное селфи", которая привлекла в музеи тех, кто мало что о них знает, но считает потерянным тот день, в который не запостил селфи. Жители соцсетей находятся в ежедневном творческом поиске. Почему бы не помочь им с идеей и заодно не использовать их увлечение в мирных целях?

Акция #SOSмайбутнє могла бы выглядеть именно так — использовать инерцию соцсетей для достижения какой-то благородной цели. Но в отличие от перечисленных выше удачных попыток она слишком расплывчата. Начиная с ни о чем не говорящего хэштега #SOSмайбутє, в котором не вычитаешь конкретной цели или хотя бы области приложения сил. Под таким хэштегом можно было бы провести акцию противников абортов, экологистов, активистов реформ образования и энтузиастов космических исследований. Не говоря уже о том, что SOS в хэштеге уже закрепился в сетевом пространстве Украины за социальными инициативами, связанными с Майданом, войной, беженцами.

Сбивающий с толку хэштег дополняется такой же расплывчатой формулировкой цели проекта: сделать "общественную инвентаризацию" и создать реестр культурных памятников и мест, которым угрожает уничтожение, а также привлечь внимание власти к проблемам гуманитарной сферы.

Зачем делать "общественную инвентаризацию", если существует Общество защиты памятников, у которого уже должны быть такие реестры? Зачем дублировать функции уже существующей организации? Ну, допустим, мы решили отказаться от официоза и сделать именно "общественный" реестр, то есть внести в анналы только то, что интересно "общественности". В смысле то, что попало на чье-то селфи, войдет в реестр, а то, что по каким-то причинам не попало, не войдет? На селфи, кстати, попадают самые разные "общественно значимые" объекты — природные памятники, заброшенные спортшколы и прочее, не имеющее прямого отношения к тому, что обычно понимают под памятником культуры. Зато в реестр памятников, находящихся под угрозой, уже попадает киностудия им. Довженко, которая — соглашусь с ее "лоббистом" Романом Балаяном — не используется по прямому назначению на полную мощность, но и назвать ее объектом, которому угрожает разрушение, я никак не могу. Особенно на фоне памятников, которые действительно разрушаются у всех на глазах.

Так что реестр, если он будет создан, может оказаться очень длинным и довольно пестрым. Тут будут полуразрушенные замки, отдельные сельские клубы и библиотеки, природоохранные зоны, детские площадки, спортшколы, исторические и неисторические здания, которые просто чем-то дороги сердцу автора снимка.

Еще один немаловажный вопрос: что дальше? Ну, пофоткались, запостили снимочки, их собрали и назвали "общественным реестром культурного наследия". И?.. Наталья Заболотная, презентовавшая в окружении сонма классиков и мэтров украинской культуры свой новый проект, сказала много правильных слов о том, как это важно — сохранить свое культурное наследие, но она ничего не сказала о том, как именно собирается использовать созданный в ходе проекта "общественный реестр" и, вообще, какие именно практические цели преследует эта акция. Ничего конкретного, кроме привлечь внимание и показать власти, она не преподнесла.

Но, может, это совсем немало? Обратить внимание общественности действительно стоило бы. Ведь уже выросло поколение, побывавшее в Турции и Египте, но не видевшее и не знающее окрестностей собственных городов и тех сокровищ, которые находятся на соседних улицах. Так пускай полюбопытствуют, хотя бы ради прикольного "социально значимого" селфи.

Но дело в том, что селфи на фоне руин делают и будут делать преимущественно люди, которые ходят мимо этих руин день за днем. На глазах у которых эти здания превращались в руины. Разрушение памятников происходит, как правило, не по злому умыслу власти или денежных мешков, которые хотят построить на месте памятника офисный центр или дорогое жилье (такая ситуация обычно наблюдается только в больших городах, в райцентрах на это нет денег). Памятники в провинции разрушаются не так, как в столицах — под звон монет и шорох купюр, крики активистов и рев экскаваторов. Они умирают в одиночку и в полной тишине — под аккомпанемент молчания общины.

Население нашей страны весьма равнодушно к своим памятникам и своей памяти. Эту странную молчаливую конвенцию — между людьми и временем, стирающим следы их предков, думаю, нужно фиксировать, документировать и описывать в специальной литературе, посвященной не памятникам, а социальной психологии посттоталитарного общества. Люди не просто равнодушны к памятникам, они вызывают у них желание отвернуться, смотреть в другую сторону, как будто там, на асфальте, лежит и умирает сбитая машиной собака или человек с простреленной головой, которому ты не можешь помочь без риска упасть рядом. В этом жесте нет драматизма — он привычный, повседневный. И никаких страданий — одна досада, что ты оказался тут одновременно со всем этим... Эта досада, этот жест и тишина вокруг, а вовсе не руины, — и есть наша память и наш памятник. Феномен страха и отвращения к своему историческому прошлому остается неизученным и даже более того — неприкасаемым. Всем было бы проще, если бы нас никто не трогал "за историческую память". И памятники поскорее канули в почву и не маячили перед глазами, бередя что-то непонятное, но очень болезненное внутри.

"Обращать внимание власти" в таких условиях почти бессмысленно. Историческую амнезию нужно преодолевать иначе. Конечно, тут флешмоб мог бы помочь — если кто-то до сих пор не задумывался и не обращал внимания, то хотя бы ради модного селфи, может, рассмотрит в развалине что-то ценное. В конце концов, подрастает поколение, не особенно травмированное историей (недостатки воспитания иногда оборачиваются достоинствами). Но флешмоба для этого мало, а никакой дальнейшей программы, предполагающей участие общественности, организаторы, повторюсь, пока не предложили.

А ведь могла бы получиться славная акция, если бы целью организаторов стал не "общественный реестр объектов", а реестр творцов SOS-селфи, которые самим фактом участия во флешмобе заявляли бы о намерении вступить в отряды спасения гуманитарной сферы. Сфоткавшись на фоне руин памятника, заброшенной спортшколы, киностудии и т. п., каждый автор селфи тем самым заявляет о том, что принимает на себя ответственность за этот объект. Берет его на свое попечение: будет организовывать субботники и добровольные дружины, сбор средств и массовые акции, оказывать давление на местные власти и придумывать экскурсионные туры. В общем, флешмоб можно было бы попытаться превратить в акцию широкой культурной мобилизации, тогда она выглядела бы, может, излишне романтично, но все же не совсем бессмысленно. И, возможно, даже имела бы некоторые, хотя бы точечные, результаты. Есть же в ФБ волонтерские группы, которые опекают тот или иной памятник или "социальный объект", так что какое-нибудь SOS, если бы имело целью спасение памятников и социальных объектов, могло бы популяризировать такие инициативы.

Но никакого конкретного дела — селфи в конкретные дела не засчитаешь — организаторы не предложили. Ограничились фоточками в соцсетях — занятие приятное, необременительное и ни к чему не обязывающее.

Зато оно обещает максимальное количество участников, широкое освещение в медиа, в общем, неплохой способ напомнить о себе и, возможно, сделать какой-то задел на будущее. Наталья Заболотная слишком давно и прочно интегрирована в государственные культурные структуры, чтобы так запросто отряхнуть их с себя.

Во всяком случае ее намерение предъявить свой реестр власти говорит о том, что она и впредь намерена участвовать в культурной политике. "Озабоченная общественность", что бы она ни фоткала: школы, памятники, дороги или киностудию им. Довженко, — это серьезный аргумент для политических элит, занятых подсчетом потенциальных избирателей. Вне этого контекста апелляции к власти остаются не до конца понятными. Сгоревшая заповедная Долина нарциссов (один из объектов флешмоба), пылающее (в центре города!) старое еврейское кладбище, объятая пожаром Галич-могила — при чем тут власть? Заваленные мусором подступы к замкам. Превращенные в филиалы общественных туалетов подземелья крепостей. Обвешанные грязным полиэтиленом придорожные кресты. Изрезанные граффити стены памятников. Спиленные, сожженные, покалеченные вековечные деревья. На что именно тут обращать внимание власти? На то, что вверенный им народ, мягко говоря, по-свински воспитан? На то, что органы правопорядка не выполняют свои обязанности? Это, конечно, входит в компетенцию властей, но в большей степени местных. На которые должны давить не селфи-реестры, а общины.

Если этот флешмоб и увенчается каким-то реестром, то это будет реестр не памятников и не объектов, это будет реестр нашей собственной гражданской несостоятельности. Что-то вроде "меня не взяли", только много депрессивнее — те, кто участвовал в #меняневзяли, имел, чем похвастаться, потому что он все равно состоялся (те, кто не состоялись, не участвовали во флешмобе, само собой).

В случае с #SOSмайбутнє все хуже. Никто не предложил сделать селфи на фоне проделанной работы — вычищенного русла ручья, потушенного пожара в природоохранной зоне, проложенных троп к историческим местам, самодеятельной экскурсии для школьников, починенной крыши замка, отбитой от посягательств местной власти или денежного мешка заповедной территории или социального объекта и т. п. Флешмоб посвящен забытым и заброшенным объектам, которые оказались никому не нужны. Не власти не нужны, а именно никому. #SOSмайбутнє — это флешмоб неудачников, расписывающихся в своем бессилии: вот так выглядят наши памятники и заповедники, мы больше ничего не можем с этим сделать, кроме фоточки, и нам некого в этом винить, кроме самих себя. Надеюсь каждый, кто постит селфи на фоне руины, закрытой библиотеки или пожарища, это понимает.