Место на картах. Почему украинцы были народом с самым длинным названием
Привет, боец исторического фронта! Пока не случилось очередное возбуждение общественности на исторические темы, имеет смысл обновить воспоминания по "матчасти". Например, обратиться к вечной теме, что "Украины никогда не было", а если и была, то никак не в нынешних пределах. А если уж нынешние пределы, то считать их подарками царей или советских вождей. Мы про это уже писали не раз, но обращались к конкретным узким сюжетам. Но имеет смысл взглянуть на ретроспективу "Украины на карте".
Со времен "картографической революции" XVI-XVII вв. в Западной Европе каждый образованный человек, который интересовался широким миром, мог найти на карте наши территории. Увидеть реки, горы и моря, а также государства, которые здесь были. Исследования по истории картографии свидетельствуют странную вещь: сначала Украина как страна на карте существовала, затем на время исчезла или сузилась, а потом снова туда вернулась, расширилась и утвердилась.
В разное время топоним "Украина" обозначал довольно отличающиеся по размеру территории, он увеличивался и сокращался, живя как бы собственной жизнью.
Конечно, бытование названия "Украина" имеет более длинную историю на письме, чем на карте. Мы помним про 1187 г. (первое упоминание), но древнерусские карты нам неизвестны, а до западноевропейских сама Русь толком "доехала" лишь в ХIII в. Так что надо было немного подождать. "Визуальная история" Украины начинается со знаменитого "Общего плана Диких полей, проще говоря Украины. С ее провинциями " (1648) французского картографа и военного инженера на польской службе Гийома Левассера де Боплана.
У нас эта карта издавна известна и популярна. Именно наработки Боплана свидетельствуют про стремительный взлет казацкой "Украины": в следующей редакции своей карты автор уже вынужден был изменить интерпретацию этого слова.
После восстания Хмельницкого уже нельзя было считать Украину Диким Полем: она оставляет за собой второй вариант названия - страну "с ее провинциями".
Смысловую связь между казачеством и "Украиной" на длительное время закрепляется на западноевропейских картах, где наименование "Украина или страна казаков" просуществует почти 150 лет. Но противоречия между размерами "страны казаков" и другими украинскими землями заметно у многих тогдашних картографов, в том числе и у Боплана. Ведь он последний показывает нам не только казацкие края Приднепровья, но и Карпаты, куда казацкое устройство не распространилось, и Дикое Поле не простиралось. Тогдашние французские авторы поразбирались и уточнили: казаки на самом деле является не отдельным народом, а лишь военным сословием народа "руського", который живет и на западе территории Украины - "Червоной Руси".
Но где же пределы Украины? Боплан без подробных объяснений просто охватил территорию от Карпат до Слобожанщины, которая в основном совпадает с той, к которой мы уже сегодня привыкли. То есть в XVII - начале XVIII вв. под названием "карта Украины" давали территорию "руського народа", которая совпадает с расселением украинцев-русинов.
Следует отметить, что этнографических или этноязыковых карт, которые показывали бы ареал распространения украинского языка или украинцев, тогда еще не было, а само наименование "украинцы" употреблялось нечасто. Историческое наше название "Русь" обычно показывалось на центрально- и южноевропейских картах на Прикарпатье (Руськое воеводство Короны Польской), а на североевропейских - на территории Новгородчины. Претензии Московского государства на это название долгое время игнорировались, и только со времен Петра І "Русь'или "Россия" охватывает и земли центральной России. В Европе привыкли писать "Московия", и лишь в начале XVIII в. стали писать: "Россия, привычно Московия". Запутывало дело и то, что в ведущих европейских языках (французском, немецком, английском) нет разницы в написании слов "Русь" и происходящей из греческого "Россия". В результате получалась (и получается) путаница различных исторических, культурных и политических явлений.
В первой трети XVIII в. французские картографы выделяют Русь Польскую, Русь Литовскую и Русь Московскую. Первая состояла из Руси Красной (Галичина, Холмщина, Подляшье) и Украины (Волынь, Подолье, Приднепровье). Если бы не было каких-либо оснований, то Галичину и Приднепровье никто не объединял бы на карте в одно пространство. В течение 100 лет один из вариантов карт Восточной Европы постоянно указывает: "Красная Русь или Украина"; название это простирается от Карпат до Слобожанщины. Конечно, нельзя говорить о наличии какого-то одного западного "стандарта" в обозначенные украинских земель. Среди тех же французов были разные варианты, представленные различными издательствами и научными школами. Например, время от времени Приднепровье называется не "Украина", а "Нижняя Волынь".
Показателем того, что украинские земли действительно воспринимались как целостное пространство, является еще одна известная (правда, меньше Боплана) карта Украины - нюрнбергского картографа Иоганна Гоманна.
Показывая южную часть театра военных действий Северной войны (1700-1721), она определяет "Украину" одним названием, контуром и цветом - от Карпат до московского границы, несмотря на разную государственную принадлежность этих территорий. Неслучайно и изображение на картуше карты гетмана Мазепы с его соратниками: драматические события южного похода Карла XII снова привлекли к украинским реалиям пристальное внимание европейцев. Глядя на карту Гоманна, понимаешь, что в начале XVIII в. Украина занимала заметное место среди стран континента. Однако, как оказалось, это место не стало слишком надежным и длительным.
Растворение Гетманщины в Российской империи, ликвидация Запорожской Сечи, завершение военного противостояния России и Турции в Северном Причерноморье обозначили выпадение из повестки дня высокой европейской политики "украинского вопроса". Интерес к нашей территории угасает, и "Украина - страна казаков" превращается в "Украину - старые земли казаков", а в начале XIX в. почти исчезает. К ней прилагается название "Малороссия", которая впоследствии станет ее заменять. "Продюсером" употребления именно "Малороссии" была со времен Петра І российская администрация, в течение следующего столетия "продвигает" ее на западноевропейские карты, которые ранее этого топонима или "страны" не знали.
Это происходило параллельно с требовательным замещением наименования "Московия" в пользу "России". Поэтому в какой-то степени "Украина" тогда растворилась на карте, а в какой-то ее просто "стерли". Практика "стирания" стран с карты отчетливо проявилась в тайной сделке трех государств, разделивших Речь Посполитую (Австрия, Россия и Пруссия): в 1797 г. они решили, что название "Польша" должно исчезнуть с карты. Вместо нее появляются все та же "Россия" (на "восточных окраинах"), южная "Восточная Пруссия" (вместо Великопольши) и "Западная Галиция" (вместо Малой Польши).
"Польша" же как некий анахронизм остается на картах стран, не принявших участия в ее разделе.
Держало Польшу на плаву в картографии существование в течение XIX в. политического "польского вопроса".
Саму Малороссию видели также несколько по-разному. В России она ограничивалась Левобережьем (Черниговщина, Полтавщина) или же территорией бывшего Малороссийского генерал-губернаторства (Черниговская, Полтавская и Харьковская губернии), а вот на западных картах к ней почти всегда присоединяли и правобережную Киевскую губернию (ибо для россиян это был уже Юго-Западный край, бывшая Польша). Иногда это самое пространство подписывалось по-старому: "Украина", например, даже в первом эстонском атласе 1859 г., сделанным по немецким образцам.
Но почему же в конце концов "Малороссия", как название части нашей территории, в результате не укоренилась? Причин этого было достаточно, и некоторые из них, как ни странно, были и картографическими, хотя и не слишком отмечались в свое время или сегодня.
В XIX в. произошел взлет языкознания и этнографии, и причудливые представления западных европейцев о восточноевропейских народах заменились научными. Начала разрабатываться этноязыковая карта континента, и в 1842 г. выдающийся чешский ученый Павел Шафарик публикует карту "Славянские земли".
На ней впервые был изображен ареал распространения малороссов (или малороссийского языка), который нам фактически продублировал столетней давности карту Украины Иоганна Гоманна. За несколько лет карта Шафарика впишется в немецкие учебные карты "Народы Европы", которые затем будут воспроизведены и в Российской империи. Правда, факт наличия на карте малороссов не слишком стеснял российское учебное ведомство, ведь те считались лишь одним из племен русского народа и лишней крамолы здесь не наблюдалось. В то время как евреев рисовали черными пятнышками (как потом у Гитлера в немецких школьных атласах), стыдливо избегая проведения самой "черты оседлости".
Определенный интерес к этому процессу "рисования народов" имели и российские военные из генерального штаба. Среди специалистов по украинофобии считается, что одним из определяющую роль в "создании" украинства сыграл австрийский Генеральный штаб, но по иронии судьбы в определение "Украинского пространства" гораздо более весомее значение имел генштаб именно российский.
В середине XIX в. на повестке дня встал такой политический вопрос: как аргументировать мятежной польской шляхте, что она живет на исконных русских землях?
Надо было провести между поляками и "русским народом" доказательную этническую границу, не совпадающую с границами Речи Посполитой в 1772 г. После различных экспериментов обратились к языковому критерию. Начав определять границу между польским языком и "малороссийским и белорусским наречиями", военные не остановились и провели по инерции границу между "наречиями малороссийским и великорусским". Работа ("Военно-статистическое обозрение Российской империи", 1848-1858, 17 томов) была фундаментальной, многотомной и, конечно, хоть не только этой проблеме была посвящена, но обозначила северо-западную и восточную границы распространения украинцев качественно, на основании статистики и без каких-то враждебных "австрийских интриг".
Однако не только россияне, но и украинские деятели приложили свою руку к разработке нашего пространства. Украинофил Павел Чубинский написал мятежное стихотворение (впоследствии ставшее национальным гимном), в котором были такие строки : "Станем, братья, в бой кровавый от Сяна до Дона". Но украинский ученый-этнограф сумел подкрепить научными фактами свои поэтические декларации. Вернувшись в Украину из ссылки в Северной России, он провел ряд этнографических экспедиций, поработал в юго-западном отделе императорского Русского географического общества и вместе с языковедом Костем Михальчуком создал "Карту южнорусских наречий и говоров" (1871).
Ареал распространения этих "говоров" очень напоминает современную карту Украины.
Принципиально решили вопрос с украинскими пределами Первая мировая война и революционные события в Российской империи. Политические претензии Украинской Центральной Рады охватывали весь ареал расселения украинцев ("Украинской земли") в составе бывшей империи Романовых в пределах по крайней мере девяти губерний, и было закреплено в III Универсале. Провозглашенная УНР, "Украина" не вызывала восторга у российских властей любого цвета, но фактом является то, что Малороссия как "аналог" Украины стремительно уходит в прошлое. Попытка ограничить Украину пятью губерниями (летом 1917-го) оказалась бесперспективной, и после 1918-го даже большевикам уже не приходило в голову снова играть в различные "Донецко-Криворожские" или "Одесские" региональные новообразования. Украина стала политико-географическим фактом, и большевистская УССР была вынуждена дублировать свою территорию почти в полном соответствии с III Универсалом Центральной Рады. Брестский мир 1918 г. создал прецедент международно-правового признания украинских границ, а Акт воссоединения в 1919-м, несмотря на свою неосуществимость в тех военно-политических обстоятельствах, подтвердил украинские границы с запада. Летом 1919 г. активные военные действия Армии УНР за независимость показали Украину как возможное "новое государство" на рабочих картах Парижской мирной конференции, которую проводили скептические по "украинскому вопросу" страны Антанты.
В 1917-1921 гг. попытка реализации украинского национального проекта потерпела неудачу. Но границы остались.
Украина вновь закрепляется на картах континента как большая страна, а достижение ею суверенитета рассматривалось лишь как вопрос времени. Что же касается народа, то, как ни забавно, какое-то время мы были народом с самым длинным названием: легенды к европейским картам начинают указывать: "Малороссы, или русины, или украинцы". Впрочем, реалии берут свое, и уже к середине 1920-х первые два названия, как и прежде Малороссия, исчезают, оставляя нам только "Украина" и "украинцы". И кто бы сегодня поверил, что еще в 1910 г. "Энциклопедия Британника" писала, что Украина - "это прежнее название" нескольких российских губерний? В следующем издании "Британники" пришлось исправлять...
