Размыкая круг. Сможет ли Зеленский помирить Украину и Польшу
Сегодня, 31 августа, президент Украины Владимир Зеленский вылетел с визитом в Варшаву по приглашению президента Польши Анджея Дуды. Основная цель визита - участие в мемориальных мероприятиях по случаю 80-й годовщины начала Второй мировой войны. В программе визита также встречи с Анджеем Дудой, премьером Матеушем Моравецким, маршалом Сената Станиславом Карчевским, представителями польского бизнеса. Предполагалось, что в рамках двухдневного визита Зеленский также встретится с Дональдом Трампом, но тот отменил визит в Польшу в связи с ожидаемым ураганом во Флориде, решив, что ему следует оставаться в Вашингтоне и лично руководить ликвидацией последствий стихии, поднимая предвыборный рейтинг. Впрочем, по-прежнему возможны встречи с лидерами других стран, приглашенными на мероприятие. Путин, к слову, не был приглашен, на что в Кремле страшно обиделись. Возможно, что вчерашний срыв обмена пленными, помимо всего прочего, стал еще и местью российского диктатора за этот пинок по его воспаленному самолюбию.
Но, как бы то ни было, важнейшей в ходе визита станет польская часть повестки дня. А с учетом привязки к дате на свет неизбежно всплывут острые исторические вопросы, относящиеся к периоду Второй мировой войны.
Мертвые и живые
За последние два года в отношениях между Польшей и Украиной наступило серьезное похолодание. Причиной стал исторический спор об оценке событий Второй мировой войны, крайне обострившийся после прихода к власти в Польше партии "Право и справедливость".
Конфликт, до того тихо тлевший, перешел в острую фазу после того, как в апреле 2017-го местные власти села Грушовичи Ярославского уезда Подкарпатского воеводства демонтировали памятник воинам УПА, который до этого уже не рах подвергали вандализации члены польской "Фаланги" - радикально нацистской организации. Формальное обоснование демонтажа: памятник не является могилой - под ним нет захоронений. Но раскопки показали - захоронения есть. Тогда встал вопрос о том, кто там похоронен и в каком виде должен быть восстановлен памятник. Споры об этом идут до сих пор.
В ответ украинская сторона ввела мораторий на польские поисково-эксгумационные работы на территории Украины, где тоже немало польских могил.
Справедливости ради надо сказать, что история в Грушовичах стала уже последней каплей, приведшей к ответу украинской стороны и к кризису, и что первый шаг, положивший начало обострению отношений, сделал польский Сейм, приняв 22 июля 2016 г. резолюцию, в которой Волынская трагедия была признана геноцидом. Теперь 11 июля отмечается в Польше как День памяти жертв геноцида, совершенного украинскими националистами в отношении граждан Второй Речи Посполитой. Это, в свою очередь, спровоцировало многочисленные акты вандализма на украинских кладбищах в Польше, предшествовавшие истории в Грушовичах. По большей части эти акты были предприняты либо напрямую ультраправыми организациями, либо с их подачи. А связь этих организаций, той же "Фаланги", с Москвой очевидна и легко доказуема.
Здесь мы доходим до сути: торпедирование польско-украинских отношений с самого начала реализовывалось по московскому сценарию. Более чем вероятно, что и в истории принятия Сеймом решения, очень уж своевременного для Кремлятоже можно найти "московскую спичку", если хорошо поискать .
Все эти исторические разборки вокруг нашего сложного прошлого возымели самые серьезные последствия в настоящем, сказавшись как на экономическом сотрудничестве с Польшей, так и на польской поддержке украинской позиции в международных организациях. Между тем, взаимные интересы настоятельно требуют от Киева и Варшавы действенных шагов по снижению возникшей напряженности. Но все идет очень трудно и медленно.
Почему это так трудно
Украинская нация возникла на стыке противостояния польско-католического и русско-православного миров. Мы не те и не эти, наши предки воевали и на востоке, и на западе, а понятия о правилах ведения войны в прошлом были существенно иными.
Сложные вопросы об отношениях русских и украинцев оставим до другого раза, это тема отдельная и еще более сложная, чем польская. А в отношениях украинцев и поляков, за какую историческую ниточку не потяни, сразу лезет на свет очередная резня, попрание прав и куча взаимных исторических обид, когда одна из сторон кричит: "Покайтесь, грешники!", другая гордо отвечает: "Нет, мы каяться не будем, это наши национальные герои!" - а потом они меняются местами. Копнув же чуть глубже, легко убедиться в том, что уровень злодейства и жестокости поляков и украинцев, живших в одну эпоху, был примерно одинаков, а там уже как кому повезло, и, если бы по какой-то случайности, пострадавшие оказались в большинстве, то они вели бы себя, в целом, ровно так же, как повели себя их обидчики.
Что же до событий 1943-1944 гг. на Волыни, то им предшествовало накопление взаимных обид католиков и православных, а в дальнейшем, по мере развития процесса нациостроительства, - поляков и русинов и, наконец, украинцев, начиная века так с XVI. Да и волынские события носили обоюдный характер: кто оказывался в большинстве и лучше вооружен, тот и выходил победителем, неся горе побежденным. Случилось так, что большие потери в итоге понесли поляки, но сказать, что поляки всегда страдали, а украинцы были только нападающей стороной, тоже было бы неверно. А еще волынским событиям предшествовал период полонизации юго-восточной Польши, украинского нациостроительства на базе отрицания своей принадлежности и к полякам, и к русским, и польской реакции на него. Взаимная вражда украинцев и поляков на Волыни подогревалась, и использовалась в своих интересах немецкой оккупационной администрацией. Наконец, крестьянские войны - а на Волыни сошлось именно сельское население украинской и польской национальностей, во все века и эпохи отличались жестокостью.
Но взвешенному подходу, видящему в участниках событий в первую очередь обычных людей, загнанных волей Истории в узкий коридор возможностей и личных обид, препятствует историческая мифология. Историческая мифология - это та расхожая псевдоистория, где "наши" всегда правы, благородны и добры, а их враги, "ненаши", неизменно отвратительны и бесчеловечны. Это тот самый предмет, который преподают под видом "истории" в школе. Как следствие, именно так и воспринимают прошлое 99% населения обеих стран, впрочем, так живет сейчас весь мир.
Можно, конечно, поговорить о пользе просвещения и широкого взгляда на вещи, но это будет чистейшей маниловщиной. Мы живем в мире, где мифы по-прежнему играют важнейшую роль, и то, что мифы о национальных героях сильно подвинули в сторону мифы о богах и пророках, ровным счетом ничего не изменило. И даже перспектив изменения этой ситуации в обозримом будущем не видно. А украинско-польская история при таком подходе оказывается настоящим минным полем, да еще и выстланным слоем сена, обильно политого бензином. Здесь может в любой момент рвануть от каждого неаккуратного шага и полыхнуть от малейшей искры. А еще рядом с этим полем у нас бродят московские соседи, которые очень хотят, чтобы поле идей и смыслов между Варшавой и Киевом постоянно являло собой горящий ад.
Иными словами, нынешний конфликт просто не мог не разразиться. Разрешать же его крайне трудно - но необходимо.
Что может сделать Зеленский и достаточно ли этого?
Очевидно, что в ходе визита в Польшу Зеленский может объявить о снятии моратория. Было ли его введение ошибкой? Вероятно, нет. В 2017 г. мораторий предотвратил дальнейшее разрушение местными органами власти памятников украинцам, в том числе и бойцам УПА. Однако сейчас напряжение спало, и мораторий вредит украинско-польским отношениям, консервируя напряженность.
Итак, мораторий отменят, и под его отмену Зеленскому, возможно, удастся получить какие-то плюсы для Украины, ну и общее потепление в украинско-польских отношениях. Однако проблема "мифологической несовместимости", когда в любую минуту возможен новый взрыв, все равно останется.
Демонтировать исторические мифы - занятие вообще крайне неблагодарное и всегда долгое по времени. Просто взять и признать правоту польской стороны невозможно. Это, во-первых, стало бы страшным ударом по украинской идентичности, а во-вторых, породило бы нешуточные напряжения и взрывы уже внутри Украины. Настаивать на своем - загонять ситуацию в безнадежный тупик, поскольку поляки тоже не могут сдать свои мифы. Даже если бы и захотели - не смогли бы.
Единственным выходом здесь видится поиск компромиссов, цель которых не "отыскание истины", поскольку никакой "истины" в исторической мифологии нет вообще, а избегание прямых конфликтов в ситуации, когда и сдать тех, кто уже возведен в национальные герои, никак нельзя, и прославлять некоторые их поступки тоже невозможно.
Надо сказать, что Украина и Польша не первые, и не последние, кто столкнулся с это проблемой. Набор методик здесь хорошо отработан, богат и в целом известен. Тут и поиск третьего, который, гад такой, как раз во всем плохом и виноват, и навешивание вины на непосредственных исполнителей - третьестепенные фигуры, которых не жаль, и увод неприятных событий в историческую тень, но, правда, Москва нам этого сейчас сделать, увы, не даст. Очень хороша бывает и попытка раздать всем сестрам по серьгам, выстроив мало-мальски реалистичную версию событий, и назвав наиболее отличившихся, в плохом смысле, их участников, которых из-за других заслуг все-таки нельзя предать однозначному проклятию, "неоднозначными фигурами". Это прекрасный способ, и, кстати, самый честный из всех, поскольку все исторические фигуры по большому счету неоднозначны. Но он работает только тогда, когда основной накал противостояния уже сбит.
Тем не менее, способов сбить напряжение и мало-помалу разминировать польско-украинскую тему, доступных уже сегодня, более чем достаточно. Если говорить об исследователях, то им нужно находить в себе силы не искать правых и виноватых, а пытаться понять людей, живших в то время и оказавшихся на одной и другой стороне. Если о популяризаторах, то их задача-минимум - конструирование "граничных мифов", приемлемых и для одной и для другой стороны, и донесение их до общественного сознания обеих стран и школьных курсов истории, а задача-максимум - популяризация перехода от эмоционально окрашенной ненависти к попыткам понимания того, что же двигало теми людьми. Люди ведь, в нормальном состоянии, к особо изощренному злодейству в массе своей не склонны, а в тысячи маньяков-садистов, оказавшихся в одно время и в одном месте, верится с трудом.
Вопрос лишь в том, чтобы такая задача была ясно поставлена. Иными словами, нам очень нужен совместный украинско-польский Институт национального примирения. Как отдельное учреждение или как совместный проект двух Институтов национальной памяти, но он необходим, крайне остро и как можно скорее. Из чисто прагматических соображений - просто потому, что потенциал взаимодействия Польши и Украины сегодня огромен, и мы нужны друг другу.
Рискну предположить, что и те, кто сражался в свое время за Польшу и Украину, в том числе и друг с другом, заглянув в сегодняшний день одобрили бы такое решение. В конце концов, они сражались за что угодно, но уж точно не за вечную украинско-польскую вражду. Напротив, они, вне всякого сомнения, пытались, в меру своего разумения, творить добро, хотя в силу непреодолимых обстоятельств нередко творили и зло. Как только мы поймем это - мы сделаем шаг к примирению с прошлым во имя будущего.
Еще раз: национальная память, при всем к ней уважении, не должна превращаться в чесалку, которой расчесывают раны и актуализируют старые обиды. Национальная память должна служить Украине, а сегодня в интересах Украины (и Польши тоже) - сближаться и сотрудничать.
Предвижу два вопроса. Первый: а что будет с украинскими памятниками в Польше и с польскими в Украине? Ответ: случаи вандализма будут продолжаться. Во-первых, примирение - процесс долгий и инерционный, а, во-вторых, пока Россия остается тем, что она есть сегодня, она будет оплачивать такие акции, пытаясь поссорить нас с Польшей. Своих вандалов нужно всякий раз стараться найти и наказать, и, опираясь на эти примеры, настойчиво требовать того же от польской стороны. В особо сложных случаях, когда понятно, что памятник не оставят в покое, - демонтировать его по доброму согласию, эксгумировать останки и перезахоранивать их в Украине. Это единственный выход в ситуации, когда Россия будет всеми силами пытаться втянуть нас в "войну памяти". Россияне это очень любят и успешно реализуют не только в Польше против Украины, но, к примеру, и в Молдове против Румынии.
Второй вопрос: можно ли приложить примирительную риторику, приведенную выше, к украинско-российским отношениям? И, если нельзя, то будет ли это возможно в будущем? Здесь ответ совсем прост: нет, сегодня нельзя. И дело даже не только в том, что Россия воюет против Украины на Донбассе и оккупирует Крым. Дело в том, что все российское общество, 99% россиян, сегодня хотят войны и никакой мирный диалог с ними невозможен даже если будет заключен формальный мир. Чтобы он стал возможен, и Россия, и русский народ должны измениться настолько глубоко, что они при этом станут уже совсем другой страной и другим народом.
Так что в отношении России надежд на выход из замкнутого круга вражды сегодня нет. А вот с Польшей мы можем разомкнуть этот круг.
