Расплата за успех. Превратится ли Цукерберг в чокнутого властелина мира
Как пишут западные коллеги, колонка Криса Хагса, соучредителя Facebook, в New York Times "произвела эффект разрыва бомбы". Хагс обрушивается на свое детище, обвиняет его в массе грехов и предлагает разделить монополию, созданную Марком Цукербергом, на три независимые компании - Facebook, Instagram и WhatsApp.
Коллеги несколько преувеличивают, поскольку о новых технологических монополиях и о том, что они подошли к той грани, на которой ими должны заинтересоваться антимонопольные органы, написаны сотни статей и по крайней мере несколько книг. Но это преувеличение не такое уж большое, поскольку с обвинениями в адрес FB и инициативой разделения выступил не кто-нибудь, а один из "отцов-основателей" соцсети, приятель и сосед Марка Цукерберга по гарвардской общаге. Это как если бы однажды Стив Возняк выступил с критикой и предложением разрушить бизнес Стива Джобса, поскольку этот бизнес стал социально опасен и противоречит идеям технологического прогресса.
Хагс не "инкриминирует" бизнесу бывшего приятеля и компаньона ничего такого, чего не говорили бы до него. Он обращает внимание общественности на то, что ФБ превратился - по крайней мере, с 2016 года - в канал распространения дезинформации. На то, что личная информация двух миллиардов людей бросается в топку ради повышения прибыли компании и лично ее владельца. На то, что алгоритмы меняются неожиданно и изменения внедряются безответственно. На то, что продукт вызывает колоссальное привыкание, поглощает внимание целиком и полностью. На то, что ничего похожего на альтернативную соцсеть с 2011-го даже не пробует прорасти на этом сегменте рынка, полностью поглощенном Facebook, то есть нарушен принцип конкуренции и соревновательности, который дает шанс новому, оригинальному и "более здоровому".
Наконец, главное: Марк Цукерберг сосредоточил слишком много власти в одних - своих - руках. Эта власть беспрецедентная, безответственная и в корне антиамериканская.
При этом Хагс далек от того, чтобы выдавать своего бывшего партнера и соседа за сказочного злодея. Напротив, в его сюжете Марк - весьма драматический персонаж, чьи благие намерения плиточка за плиточкой складываются в дорогу к аду. Все, что он делает - вплоть до решения прикупить Instagram и WhatsApp - связано с его заботой о компании и благополучии людей, которые на него работают и доверяют ему свои деньги. По логике этого архетипического сюжета в финале - у самых адовых врат - мы можем ожидать перерождения милого гарвардского мальчика в чокнутого властелина мира, готового ради торжества добра уничтожить все.
К счастью - для нас и для мира - это мифологический сюжет. И Хагс сам на это намекает, предлагая в качестве метода борьбы со слепым фатумом довольно прозаическую и вполне прикладную вещь - дробление монополии.
По мнению Хагса, роковой ошибкой было то, что Федеральная торговая комиссия США (FTC) разрешила компании Цукерберга покупку WhatsApp и Instagram. Но что продано - то продано. И теперь надо действовать очень быстро. Очень быстро принимать решение о дроблении монополии - пока ФБ не интегрировал эти два сервиса полностью, сделав их фактически одним целым, после чего раздел компании станет гораздо более сложным делом.
Возможно, эта ургентность и та энергия, с которой Хагс продвигает идею дробления, произвела особое впечатление и на наблюдателей, и на руководство ФБ. Первым - также с колонкой в NYT - выступил глава отдела коммуникаций ФБ Ник Клегг, отвергнув идею дробления и предложив просто "ввести новые правила для интернета". За ним подтянулся и сам Марк, который с очаровательной непосредственностью предложил "взять деньгами". По его мнению, то, что ФБ - "большая компания" - это не проблема, а преимущество. Потому что "если для вас важны выборы, то вы наверняка хотите, чтобы такая богатая компания, как мы, могла инвестировать миллиарды в год на разработку защиты безопасности выборов". Марк, конечно, против разделения компании - зачем же портить такой замечательный бизнес? И вообще, все это попахивает "наказанием за успех".
Цукерберг, вероятно, прекрасно понимает, что за спиной у него - могучий тыл. Стоит признать монополией и подвергнуть антимонопольным процедурам ФБ, как следующие в очереди - монополист в области интернет-поиска Google и монополист в области интернет-торговли Amazon.
Хагс, кстати, упомянул эти две компании в своей колонке в контексте негативных последствий монополизации в сфере IT. Ничего оригинального: как и в случае с другими сферами, здесь основными проблемами оказываются отсутствие честного соревнования и препятствия для инноваций. Позицию Хагса можно даже немного усилить, отметив, что эти три компании не только полностью поглотили свои - огромные - сегменты интернет-рынка, но и, судя по судьбе Google+, заключили пакт о ненападении.
Что ж, это правда. Новые элиты такие же капиталисты, как и все прежние - сталелитейщики, машиностроители и операторы связи прежних эпох. Они такие же "акулы" - достаточно присмотреться к Амазону с его нечеловеческими прибылями и скотским отношением к рабочим и окружающей среде. Все, как было всегда, только с поправкой на "стерильность" серверных вместо грязи мануфактур и грохота цехов.
И так же, как все нормальные "акулы капитализма", новые бизнесы тяготеют к монополизации своих сегментов рынка.
Но новые монополии имеют некоторые особенности, которые лишь отчасти были присущи некоторым из "старых" монополий. Новые монополии контролируют не отдельные сферы производства - они контролируют личные данные и формируют картину мира миллиардов людей на планете.
Общение, получение и распространение информации - это тоже часть новейшей монополии. Которая, как любая классическая монополия, не позволяет прорасти рядом с собой каким-либо "альтернативам". Монополии возводят барьеры инновациям - это известно. Но если раньше это были исключительно промышленные проблемы - тормозился преимущественно технический прогресс, - то теперь речь идет о манипуляции человеческим сознанием и обществом. С чем-то подобным Америка сталкивалась в середине ХХ века, когда сформировались монополии в киноиндустрии. Но по сравнению с тем, что мы имеем в эпоху соцсетей, это были только цветочки. "Стандартное" кино, производимое монополиями, вытесняло творческий поиск в "альтернативу" и безденежье. Но это была беда только одной из сфер искусства, чье развитие тормозилось жаждой прибыли. В то время как стандартное пространство общения, контролируемое монополией, - это проблема человеческой культуры в целом.
Время субкультур прошло, когда эпоха web2.0 достигла расцвета. Теперь все живут в условиях совершенно одинаковых страничек на ФБ, которые никак нельзя кастомизировать согласно своим представлениям о прекрасном или хотя бы "крутом". Даже если вы организуете группу почитателей культа Ктулху - разумеется, вы организуете ее на ФБ, и каким бы оригинальным артом вы ее ни наполнили, она будет иметь вид странички на ФБ. Попытка создать что-то "оригинальное" или даже просто индивидуальное разбивается о стандартный интерфейс соцсети, которой "пользуются все". Предчувствие грядущей интернет-дистопии - утопии или антиутопии, в зависимости от степени оптимизма - связано именно с этой унификацией. Предложения организовываться в свои субкультуры-группы прямо здесь, на ФБ - смешно и грустно, потому что это сродни предложению завести свой собственный уютный прудик посреди Атлантического океана.
При отсутствии монополии на общение в интернете можно предположить появление и развитие "субкультурных" платформ, на которых будут собираться "группы по интересам", как это было какое-то время в эпоху развитого интернета накануне появления web2.0. Возвращение к подобному разнообразию на новом витке технологического прогресса - очевидные убытки для Марка, но новая возможность для культуры. Не только для развития технологий, хотя и для них тоже, но для прорывов в самой культуре человеческой.
Впрочем, позиция Хагса, который видит решение всех проблем в дроблении монополий и возвращении к честной конкуренции, небезупречна. Оздоровление общения и социальной среды в целом, к которому он взывает, вовсе не гарантируется разрушением монополии. Тому свидетельство - история с упомянутой выше монополией в американской киноиндустрии, которая находилась под контролем консерваторов-протестантов. После разрушения этой монополии киноиндустрия "пошла во все тяжкие", выплеснув на экраны то, что так долго не пропускала самоцензура монополии - секс и насилие. Которые отлично продавались и, возможно, именно этот факт и "сломал" эту монополию изнутри: публика хотела секса и насилия на экране и готова была за это платить. Вот такая "инновация", которая, впрочем, работает и генерирует профит по сей день.
Разделение монополий, возможно, прямо приводит к оздоровлению рынка. Но оно вовсе не гарантирует оздоровления продуктов и социальной среды в целом. На токсичном контенте - как и на продаже личных данных пользователей - делает деньги не только монополист Facebook. Так поступают все.
Насилие, порнография, хейтерство и торговля личными данными приносит прибыль Twitter и YouTube. Pinterest - пока единственное исключение из этого правила, которое несколько удивляет аналитиков, пишущих о Кремниевой долине. Но и они, кажется, заключают пари, как долго еще продержится эта последняя "этичная" соцсеть.
Тут можно повторить то, что уже говорилось неоднократно: интернет-бизнес и интернет-корпорации, сколько бы ни заявляли о том, что они "меняют мир", делают это старым испытанным способом - подсаживая мир на свой товар. До них мир таким образом меняли торговцы пряностями, табачные компании, макдональдс с кока-колой. И конкуренция - как точно подметили в издании ReCode - тут ничего не изменит.
Это возвращает нас к необходимости регуляции на интернет-рынке, которую Хагс считает неэффективным способом решения проблемы. Он уверен, что интернет-монополии не боятся "парочки новых правил", единственное, чего они по-настоящему боятся - антитрастового законодательства. Однако он не приводит ни одного убедительно аргумента в пользу того, что разделение монополии сможет убить сразу двух зайцев - оздоровить рынок и очистить воздух.
Так что вопрос о "новых правилах для интернета" остается актуальным. Какими должны быть эти правила? Как должен выглядеть контроль? Кто и как должен нести ответственность за алгоритмы, контент и личные данные? В чьих руках должна находиться кнопка, отвечающая за безопасность?
Ответов на эти вопросы пока нет, и Хагс их не дал. Но в чем с ним никак не поспоришь - в том, что от них задешево не откупишься. А потому не стоит брать у Марка деньгами.