Те еще правозащитники. Как права человека уходят из ООН
Избрание России в Совет по правам человека явно противоречит принципам, провозглашенными при создании ООН. Но были ли эти принципы чем-то большим, чем простая декларация?
Во вторник, 13 октября, Генеральная Ассамблея ООН избрала Россию членом Совета ООН по правам человека (СПЧ). "За" проголосовали 158 государств из 193-х. Помимо России в СПЧ были избраны еще 14 стран: Боливия, Великобритания, Габон, Китай, Кот-дʼИвуар, Куба, Малави, Мексика, Непал, Пакистан, Сенегал, Узбекистан, Украина и Франция. Саудовская Аравия в списках была, но не набрала голосов: история с убийством и расчленением в стамбульском консульстве журналиста Джамаля Хашогги сильно подпортила репутацию саудитов.
Всего в СПЧ входят 47 государств, срок полномочий каждого из которых составляет три года. Выборы проходят путем тайного голосования, минимальное необходимое число голосов "за" — 97.
В 2016 году более 80 правозащитных и гуманитарных организаций подписали петицию с требованием не допустить переизбрания России в СПЧ в связи с действиями Москвы в Сирии, и добились своего. В этом году Human Rights Watch и Amnesty International выступили против избрания в СПЧ Китая, России и Саудовской Аравии как государств, стремящихся подорвать международную систему прав человека, и добились успеха на треть, провалив саудитов.
Комментируя в твиттере выборы в СПЧ, госсекретарь США Майк Помпео напомнил, что Соединенные Штаты вышли из этого органа в 2018 году с тем, чтобы вести борьбу за права человека на других площадках. Помпео констатировал, что избрание в СПЧ России, Китая и Кубы полностью подтвердило правильность этого шага.
Ключевыми словами в заявлении Помпео были, конечно, "другие площадки". С ними, с этими площадками, все обстоит, прямо скажем, очень неважно. Воздействовать на нарушителей прав человека удается только экономическим давлением и далеко не всегда. Точнее, как правило, не удается вообще.
С другой стороны, было бы несправедливо говорить и о деградации ООН. Четырехлетний перерыв членства России в СПЧ все же имел место, и это смотрится несомненным успехом по сравнению постоянным членством в СБ ООН, которое получил сталинский СССР, и которому позволили перейти к постсоветской России. Взглянув на ситуацию под таким углом, нельзя не признать, что некоторый прогресс налицо.
Можно поставить вопрос и немного иначе: хорошо, допустим, что формирование СПЧ было бы доверено исключительно правозащитным организациям. Но все ли организации, объявляющие себя "правозащитными", являются таковыми? Можно ли, к примеру, признать "правозащитниками" погромщиков из "Антифа" и расистов из BLM?
Объективно оценив ситуацию, придется признать, что правозащитное движение и само находится сегодня в глубоком кризисе. Борьба за различные аспекты человеческих прав постепенно выродилась в популистское политиканство, и сорняки почти совершенно заглушили здоровые всходы, причем, это относится решительно ко всем направлениям правозащитной деятельности.
И, наконец, допустим даже, что кому-то (кому?) каким-то образом (каким?!) удалось сформировать пул реальных правозащитных организаций (огласите список, пожалуйста!), которым было делегировано право выдвигать кандидатуры в СПЧ. Найдется ли в составе ООН аж 47 государств, которым можно доверить защиту прав человека безо всяких оговорок? Найдется ли их вообще хоть сколько-нибудь, если политикам, в том числе и в тех странах, где права человека включены в список приоритетов, зачастую легче договориться с диктаторами, чем с теми, чьи права эти диктаторы попирают? Не говоря уже о том, что те, чьи права вчера были попираемы, а сегодня оказались защищены, сплошь и рядом начинают попирать права других – вот, к слову, повод снова вспомнить о BLM.
Проблема, таким образом, оказывается, с одной стороны, более сложной, но с другой — не столь уж безнадежной, как могло показаться поначалу. Скромный прогресс в области прав человека все же налицо. Так, рабство, людоедство, казни и пытки не то, чтобы изжиты совсем, но уже, по возможности, скрываются, или, по меньшей мере, не слишком выпячиваются публично в большинстве стран — хотя, конечно, имеется и меньшинство. Тем не менее, налицо если не прогресс в области человеческих прав, то, по меньшей мере, его старательная симуляция. Что тоже, в принципе, неплохо. Во всяком случае, куда лучше, чем совсем ничего. Ведь, как известно, даже фальшивая вежливость в быту предпочтительнее, чем искренне хамство.
Других хороших новостей в области защиты прав человека пока, увы, нет. Однако, спасибо и на этом.