Пособие для "либеральной ваты". Как российских школьников учат, что у России нет границ

Привет, боец исторического фронта! Открестили мы Киевскую Русь-матушку по всем обрядам, и случилось у нас на фронте затишье. А в этот момент неплохо бы продолжить проверку исторического боекомплекта. 

В предыдущих статьях мы начали изучать тему советских и российских учебников истории: как они проводили и проводят "ватизацию". Но тут подвергли меня критике: отчего я взял для критиканства наиболее одиозные тексты, того же исторического академика А.Н.Сахарова? Ведь есть разные российские учебники, и некоторые из них не так бредово излагают. У меня-то был ответ: учебники-то есть разные, только вот рекомендуют обучаться именно по наиболее бредовым, поскольку они наиболее патриотичны. И просится в рамках такой логики допустить, что те учебники, в которых менее проявляется тонкий шизофренический бред, уже являются отступлением от патриотизма в стан врагов народа.

Но почему бы не попробовать разобраться, как излагают для отроков историю России авторы либерального толка? Ведь российские либералы тоже имеют свою позицию, и к ней нужно быть готовым - не в смысле грядущей победы российского либерализма (противоречие в определении), в такие глупости уже мало к то верит, а для вылавливания в этой позиции "либеральной ваты". Она ведь тоже существует.

Обратимся к учебнику, один из авторов которого, И. Н. Данилевский (как и А. Н. Сахаров), является известным ученым - специалистом по Древней Руси: И. Л. Андреев, И. Н. Данилевский, В. В. Кириллов. "История России с древнейших времен до конца 19 века". 10 класс. Вполне здравый и вдумчивый текст, сочетающий внимательный анализ политических, социальных и культурных процессов в "Руси и России".

Авторы, в отличие от А. Н. Сахарова вполне научно, без излишней апологетики раскрывают формирование индоевропейцев и вычленение из них балтославян, а затем и славян. "Замечаются" ими и "соседи" (не "враги") славян - балты, финно-угры и тюрки, хотя весьма кратко. На карте "Образование древнерусского государства" соседи выделяются цветом по языковой принадлежности (угро-финны, летто-литовцы) и хозяйствования (степные кочевые племена). Карты в этом учебнике не являются копией советских учебных карт и информативнее последних. Варяги оцениваются нейтрально; авторы указывают, что существуют разные точки зрения на их происхождение. Тенденции к раздробленности Руси справедливо усматриваются с Х в., а ХІ в. заканчивается установлением династического правления отдельных ветвей потомков Ярославичей в отдельных землях-волостях.

В параграфе о культуре Древней Руси говорится, что "при переводе священных текстов формировался литературный язык славян - церковно- или старославянский, положивший начало древнерусскому литературному языку". Правда, не указывается, что он в своей основе был староболгарским, а на каких языках (диалектах) говорило население, не входящее в число грамотных "священников и монахов (около 2 % взрослого населения)", не упоминается.

Затем у нас в более современной трактовке появляется древнерусская народность: "Традиционно считалось, что в древнейший период (до XII в.) на территории Древнерусского государства сформировалась единая древнерусская народность. Основой этнического образования были якобы единый язык восточных славян, а также общая территория проживания, единая экономика и общая традиционная культура. Впоследствии данная народность распалась, что привело к зарождению современных восточнославянских народов: русского, украинского и белорусского. Это произошло в эпоху раздробленности русских земель, когда отдельные княжества и области оказались разделены политическими, экономическими и культурными барьерами. Однако современные антропология, этнология, лингвистика, археология, нумизматика и метрология свидетельствуют, что такие барьеры появились задолго до возникновения Древнерусского государства, а между отдельными группами восточных славян издавна наблюдались существенные различия. Лишь позднее, по мере христианизации русских земель, начался процесс формирования единой древнерусской культуры и единой древнерусской народности. Основой его явилось не столько общее происхождение населения указанных земель (как вы помните, здесь жили не только восточные славяне, но также угро-финские, балтские, тюркоязычные и другие народы), сколько единый литературный язык, единая вера, единая система духовных ценностей. Другими словами, появление на исторической арене древнерусской народности было бы невозможным без той культуры, которая сформировалась в первые столетия существования государственности у восточных славян".

Это же почти украинская позиция! Разница в том, что тут "древнерусская народность" балансирует на грани падения, но остается. Хотя ниже мы увидим, что всякие логические основания наша "народность" уже утратила.

После справедливого замечания, что традиционное российско-советское начало древнерусской народности, припадающее на IХ-ХІ вв., не соответствует действительности, дальше начинаются некоторые странности. Убедившись, что "с рубежа ХІ-ХІІ вв. Русская земля как нераздельное целое, находящееся в общем держании князей-родственников, перестала быть политической реальностью", дальше мы выясняем, что "тем не менее этническое и культурное единство территорий, входящих в состав Древнерусского государства, сохранилось". Это как получается? Если "в древнейший период (до ХІІ в.)" единая древнерусская народность не сформировалась (как можно понять из вышеприведенной длинной цитаты), то какое же "этническое единство" унаследовали земли-волости "с рубежа ХІ-ХІІ вв."? Или формирование древнерусской народности происходит уже после того, как "Русская земля как нераздельное целое, ... перестала быть политической реальностью"? Ведь на той же странице указано: "На обломках Киевской Руси возникли довольно крупные самостоятельные государства. Каждое из них вполне сопоставимо по своим формам и размерам с западноевропейскими раннефеодальными государствами".

Как в таких условиях может формироваться "единая древнерусская народность"? Несколько парадоксальная получается ситуация, или же авторы, дающие в одном месте свое понимание понятия "народ (или этнос)", не совсем точно знают, что же они подразумевают под "народностью". Определения последней почему-то в тексте учебника нет, и я для себя никак не могу понять, когда же и почему она формируется, и почему позже, а не раньше, как "традиционно считалось".

Вопрос о древнерусской народности лишь запутывает ситуацию: и сказать о ней считается должным, но объяснить, что ж это такое, все равно никто не способен. Такое впечатление, что российским авторам было бы легче об этой самой народности не писать, ибо слишком много вопросов возникает. Легче, понятное дело, писать вообще о Руси ничтоже сумняшеся как об истории России (в жанре А. Сахарова) и не поднимать сомнительных тем.

Относительно того, что конкретно считалось "Русской землей" (мы знаем, что это Среднее Поднепровье), авторы как будто следуют рекомендованной мною логике - не уточняют. При описании периода раздробленности основное внимание привлекают не отдельные земли-княжества как территориальные образования (традиционный подход), а типы организации власти, или, как сегодня бы сказали, - политические режимы.

Выделяются три типа: раннефеодальная монархия, феодальная республика и деспотическая монархия. Первый - это Киевское и Галицко-Волынское княжества, второй - Новгород, третий - Северо-Восток (Ростов, Суздаль, Владимир-на-Клязьме). В этом анализе можно усмотреть либерально-гражданские установки авторов, желающих, дабы ученик делал собственные поучительные выводы о "сквозных проблемах" российской государственности.

Подробнее, чем в других учебниках, здесь рассматривается экспансия Монгольской державы и вполне справедливо пишется, что неожиданное спасение Западной Европы было вызвано не героическим сопротивлением русского народа, а смертью в Монголии "великого каана" и необходимостью выбора нового. Внимание авторов к "политическим режимам" позволяет им не сваливать все проблемы с российским деспотизмом на "Иго", а вполне корректно уточнить, что "близость систем управления Северо-Восточной Руси и Орды закрепила и расширила деспотический принцип на территории княжеств, подпавших под гнет завоевателей".

Далее следует грустный рассказ, как владимирские князья приглашали монголов для устранения политических оппонентов. "Дальнейший ход событий на северо-востоке Руси является историей борьбы князей за право распоряжаться этими землями от имени Орды", а не какая-то там борьба за освобождение Русской земли.

Вполне в духе академической монографии одного из авторов И. Н. Данилевского "Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.)" (М., 2001) представлена фигура Александра Невского: он отнюдь не столь "велик", как изображается в других учебниках. Хотя очевидно, что это - непатриотично...

Битва на Чудском озере занимает действительно достойное место: не страничное описание "ледового побоища", как в других учебниках, а одно предложение в перечислении целого ряда сражений с немецкими рыцарями. Достойная роль отведена и литовцам, разгромившим крестоносцев в 1236 г. под Шауляем: "Продвижение завоевателей на восток было не просто остановлено - их отбросили назад, к границам 1208 г.". Помянут и Даниил Галицкий, а окончательная точка в войнах с Орденом поставлена в 1268 г. Раковорской битвой, где победили войска переяславль-залесского князя Дмитрия Александровича. Последний же широкой общественности России практически неизвестен (равно как и сама Раковорская битва), поскольку все думают, что Орден разгромил Александр Невский еще в 1242 г.

Кстати, что характерно: Невская битва 1240 г. в данном учебнике отсутствует. Без объяснений. Можно, конечно, поприветствовать такое восстановление исторической правды, но... Пишется (в пределах одного предложения о Чудском озере) несколько загадочно: "Александр Ярославич, вошедший в историю под прозвищем Александра Невского". А почему под именно таким прозвищем? Но не поднялась рука написать, что миф эта "битва великая". Возможно, просто не хотелось объяснять, что чрезмерно много популярных выдумок связано с "Невским", а школьникам рано знать, что в российской истории много таких "искажений"...

То есть, как со многими другими вещами: то, о чем неприятно говорить, становится "фигурой умолчания". Хотя это тоже некий шаг к истине... Но умолчание никак не поможет юным зрителям российского киношедевра "Александр. Невская битва" (2008), исполненного в жанре "музыка народная, слова ФСБ". Историческая правда - это, детки, для узких специалистов...

Переходим к Литве: "Великое княжество Литовское, Жемоитское и Русское в древнерусских летописях и в современной литературе именуют Литвой. Сами жители княжества называли его Русью. И на то были основания: в состав Великого княжества входили почти все крупные политические и экономические центры киевской Руси". Тоже почти украинская позиция. Где у нас была Русь. И потерялись наконец-то "литовские феодалы"-оккупанты.

Далее авторы описывают героическую борьбу жителей великого княжества на двух фронтах - против Ордена и против Орды. Это - прогрессивный момент, поскольку традиционно в учебниках описывалась борьба исключительно "Северо-Востока Руси", который боролся и не так интенсивно (хотя попытки бывали), да и выступал скорее как представитель Орды, а не ее противник. Делам Литвы и Даниила Галицкого уделено должное внимание. "Таким образом, к середине 60-х гг. ХІІІ в. западнорусские и литовские земли слились в достаточно мощное государственное объединение. Несмотря на династические, этнические и конфессиональные противоречия, оно представляло собой устойчивый политический союз".

Осталось выяснить: а что сталось с "единой древнерусской народностью"? Исходя из принципа употребления этого понятия авторами, она как раз должна была укрепиться в пределах Великого княжества Литовского, ибо в отличие от периода распада Руси, когда единство народности "сохранялось", русские земли теперь обрели и единство политическое. Но эволюции этой народности тоже попадают в число "фигур умолчания". Причины этого открываются читателю в следующем параграфе - "Борьба за политическую гегемонию в Северо-Восточной Руси".

В нем мы можем узнать, что "страна восстанавливала силы". Речь, видимо, идет о Руси вообще (наверное - до Карпат), поскольку сей процесс "особенно быстро шел на Северо-Востоке". Потом мы с удивлением узнаем, что в этом "сказывалась удаленность от ордынцев" и сложные природные условия ("обилие непроходимых лесов и топей"). Хотя некоторое знакомство с географией (например, по картам в этом учебнике) позволяет мне думать, что "Северо-Восток" находился все же ближе к Орде, во всяком случае к ее столице, чем Литовское великое княжество. Суть все же, видимо, не в расстоянии, а в теплых отношениях князей с этой самой Ордой. "Все это предопределило роль Северо-Восточной Руси и входивших в сферу ее влияния Новгорода и Пскова в дальнейшей истории страны (какой?- К. Г.). Она стала центром консолидации экономических, военных и культурных сил, что в итоге способствовало освобождению Руси от ордынского владычества".

Вот оно! Прокралась "вата": где у нас Русь? Чем и когда Россия стала отличаться от Руси? Потому что это же у нас вопрос границ. А границы - штука всегда актуальная. Тут в двух предложениях делается известная по другим учебникам "ловкость рук": неизвестно, уже, где Русь, и какие пределы у "страны". На предыдущих двух страницах мы прочли, что "почти все крупные политические и экономические центры киевской Руси" уже вошли в Великое княжество Литовское. Не вошел только Северо-Восток и Новгород со Псковом.
Тогда какую такую "Русь" собрался "Северо-Восток" освобождать от "ордынского владычества"? Ни Литва, ни Новгород (несмотря на усилия Александра "Невского"), ни Псков монголам не подчинялись. Возникает логичное пожелание: доктор, излечи себя! Точнее: Северо-Восток, начни освобождение с себя, так как другие уже освободились.

Такое чувство, что только-только решившись на поминание некоего очевидно достоверного факта (например, о вхождении большей части руських земель в состав Литвы, которая их уже объединила "для отражения внешней опасности", а не "захватила"), авторы опять сползают в кювет советской схемы с "захватом русских земель литовскими феодалами". Терминология другая, но суть - та же.

И упомянутая перед этим борьба Литвы "на два фронта" вдруг забывается, ибо всплывает патетическая старая тема про богоизбранность "Северо-Востока" для миссии низвержения ордынского ига. Ну что поделать: долго собирались низвергать, долго. Поэтому земли большей части Руси, которые "низвергли" раньше, тоже попадают в "фигуры умолчания". И избавившись по ходу от пары старых мифов, авторы либерального учебника легко опять запускают очередной старый имперский миф.

Ведь простор агрессивному воображению Путина дает именно то, что граждане России не знают ни когда Россия появилась, ни где она заканчивается. Такой вот исторически-географический синдром. И достается поэтому всем соседям...