Почему нам легче принять кровопролитие, чем учиться общению с властью

Битва вокруг конституционной реформы, дошедшая до кровопролития, нанесла сокрушительный удар по репутации абсолютно всех участников конституционного процесса. И для коалиции, и для оппозиции, и для президента, и для "радикалов", и для той "Самопомочи", которая голосовала "за", и для той, которая исключила голосовавших. Участники событий, скорее всего, не ожидали такого пассажа - они-то рассчитывали, что в лужу сядут конкуренты. Но в крови оказались вымазаны все - и оппозиция, которая кидала гранату, и власть, которая ничего не сделала для того, чтобы до этого не дошло.

В первые минуты после трагедии соцсети всколыхнула волна возмущения тем, что конституционную реформу готовили кулуарно, без широкого обсуждения, да что там обсуждения - даже без разъяснений, что именно происходит и как это изменит жизнь страны. Соцсети строили догадки, плодили мифы о том, что такое "особый статус", как "мы снова будем кормить Донбасс" и как "Моторола с Гиви будут избраны депутатами ВР". Надо сказать, на это работала целая армия "всепропальщиков" и "кругомврагишников". Впрочем, им никто и не мешал. Редкие потуги апеллировать к здравому смыслу или хотя бы к перепроверке информации, тонули в общем гуле "зрад" и "перемог".

В сухом остатке народу Украины предложили принять поправки к Конституции "вслепую", протащить все необходимое под прикрытием "требованием Минска" и шума по поводу "особого статуса" в Основной закон. И сделать это быстро и без лишних разглагольствований - потому что "обстановка очень накалена". Но на самом деле потому, что нынешняя элита - плоть от плоти прежней. Т.е. к любым "общественным обсуждениям" она относится точно так же - с пренебрежением. Наша власть никогда никому ничего не разъясняла - она принимала решения.

Так было при Кравчуке: помните, как принималось решение о провозглашении независимости 24 августа - еще до всяких референдумов? Так было при Кучме, при Ющенко, при Януковиче. С чего бы такой традиции появиться при Порошенко, который был органической частью прежней элиты - как и большинство прочих политиков? Власть всегда считала, что если уж она демократически избранная (что бы под этим не подразумевалось), это означает, что избиратели дали ей карт-бланш. Именно так - "карт-бланш", а не "кредит доверия". Казалось бы, после того, как на Майдане избиратели потребовали возврата этого кредита, что-то в отношениях власти и избирателей должно было измениться. Но инерция слишком велика.

Нынешняя власть точно так же считает, что получила карт-бланш. Причем это более обширный "карт" - ведь у нас война, страна на особом положении и т.д. Ни о каком "кредите доверия" речь снова не идет. Мы по-прежнему в корне не доверяем друг другу - ни мы власти, ни она нам. Власть, как и прежде, не считает нужным ни отчитываться перед избирателями, ни разъяснять им свои намерения, ни, тем более, разводить дискуссии по серьезным вопросам. Смешной пример этого тезиса привела "Самопомич". Которая устроила в соцсетях плебисцит о том, как теперь поступить партии - уйти из коалиции, остаться или предпринять другие шаги. Что на самом деле не имеет никакого значения, потому что единственная цель этого плебисцита - понравиться. Ведь не стала же партия "Самопомич" спрашивать у своих френдов как ей голосовать и что делать с теми членами партии, которые проголосовали "не так".

Но тут рухнул рейтинг... Т.е. "карт-бланш" оказался "кредитом доверия". А значит, придется снова заигрывать с публикой, задавая ей ничего не значащие вопросы. И можно быть уверенным, что ничего значимого у нас не спросят. А вместо разъяснений мы получим очередное пафосное и бессмысленное заявление на тему "зрад" и "перемог". Потому что у них, "профессионалов", почему-то принято думать, что у нас, непрофессионалов, основную роль играет спинной мозг. Т.е. мы реагируем только на простейшие знакомые раздражители такими же знакомыми и незатейливыми рефлексами. "Профессионалы", стоит им попасть во власть, сразу пропитываются уверенностью в том, что лучшая модель взаимоотношений власти с обществом - патерналистская. Власть уверена в том, что ей следует быть опекуном недееспособного народа. То есть, по сути, система взаимоотношений в обществе остается насквозь советской - партия (власти) по-прежнему "рулит".

Впрочем, если бы политики вдруг захотели поменять эту порочную традицию и пожелали разъяснить народу свою позицию, свой идеологический базис и подискутировать публично на животрепещущие темы - их можно было бы только пожалеть. Потому что не только политикум остается у нас заповедником "совка" или, что даже хуже, "постсовка". Заложниками традиции остаются и медиа, и сами граждане. Которым проще передать кому-то карт-бланш и рефлекторно реагировать на сигналы о "зрадах" и "перемогах". Телезритель непритязателен и не любит, когда его "грузят".

Это работает не только в отношении телевидения, но и в отношении интернета. Даже такого суперинтерактивного его проявления, как веб 2.0. На самом деле, почти любая информация есть в открытом доступе - и почти каждый может ею воспользоваться. Есть сайты президента, Кабмина, министерств, ведомств, чиновников и политиков. На них, как правило, опубликовано все, что хотелось бы знать гражданам нашей страны. Но в подавляющем большинстве они туда не ходят: во-первых, там скучно, во-вторых, граждане плохо умеют читать официальные документы - для этого нужны некоторые навыки. В-третьих, потому что граждане нашей страны твердо знают, что бумагу марать - не мешки ворочать. То есть что бы они не прочли, они останутся уверены в том, что их водят за нос.

Было бы легче, если бы можно было сказать, что проблема - в отсутствии традиции общественного обсуждения инициатив власти и неумении политиков продвигать свои инициативы. Да, это так - все, что умеют продвигать наши политики - себя, любимых. Каждый выход на экран - это рекламная акция даже не политической силы, а одного актера. Наши политики - поп-звезды, и отношение к ним соответствующее: их могут "любить", но не "доверять". В этом, кажется, и лежит корень проблемы - не столько в отсутствии традиции, сколько в хроническом отсутствии доверия, которое уже и само по себе - глубока советская традиция. Даже если кто-то из политиков попробует выйти к нам с какими-то "идеями", мы ему не поверим. Потому что мы не верим в то, что у политика в принципе могут быть какие-либо идеи, кроме одной - любой ценой пробиться к власти. А в идеале - занять первое место в чартах. Для этого, как известно, не нужно разводить общественные дискуссии - достаточно просто часто появляться на экранах и производить впечатление.

Граждане согласны на эту игру. Она нас развлекает, будит эмоции, на шоу Шустера - как на футбольном матче - можно орать прямо в экран: "го-о-ол!" (то есть "перемога!") или "фу-у!" (в смысле, "зрада!"). Мы воспринимаем их как персонажей театра дель арте. Где важно постоянство: Пьеро должен тоскливо читать плохие стихи, Арлекин - колотить Пьеро дубинкой, а Коломбина - безудержно хохотать над обоими. Стихи могут быть даже хорошими - но это не имеет значения, потому что в суть никто не вслушивается - все ждут, когда начнется экшн. Возникает вопрос: зачем писать хорошие стихи? Жертвой этой традиции стала возможность обсуждения конституционной реформы. Вместо публичного обсуждения Арлекины кривляются на экране, зритель не верит ни одному слову - и это точное отображение украинского политического процесса.