Победить Россию. Почему нужно воспитывать гражданина, а не патриота

Говорить о патриотическом воспитание в нашей ситуации - ходить по тонкому льду: под ногами трещит, с обоих берегов кричат, того и гляди уйдешь с головой в ледяную воду. Патриотизм - одно из слов, чей смысл давно мертв, и каждый говорящий заставляет его работать на себя или, точнее, против других. "Патриотическое воспитание", соответственно, жутковатый оборот речи. Хотя мы к нему привыкли. В СССР "патриотической воспитание", или - честнее и точнее - "военно-патриотическое воспитание" этим самым и было - зомбированием подрастающего поколения, призванного при необходимости стать пушечным мясом, а помимо такой необходимости беспрекословно затягивать пояса на случай "если завтра война".

Наша проблема в том, что украинская школа - плоть от плоти советская. И в ее исполнении патриотическое воспитание выглядит примерно так же - праздники песни и строя не дадут соврать. Когда я слышу очередного радетеля за Отчизну, призывающего уплотнить патриотический напор на школьном направлении, я испытываю двойственные чувства. С одной стороны, что-то вроде дежавю - я ведь советская школьница и пионерка, у меня этого "патриотического воспитания" было выше крыши, и меня тошнит от мысли, что то же самое будут делать с моими детьми. С другой — зная и записных крикунов, и эффективность нашей школы, я понимаю, что в вопросе патриотического воспитания школа почти наверняка потерпит поражение. Такое же безоговорочное, как и в борьбе с математикой.

При этом проблема патриотизма - вернее, чаще всего его нехватки - постоянно всплывает. Особенно в бюджетных прорехах и военных провалах. Мы живем в состоянии войны - как же без патриотизма? И что делать, чтобы мы - как пионеры - были "всегда готовы"?

Один из рецептов настолько прост и избит, что даже скучно. Мы настраиваем себя на долгую войну и накачиваем мышцу "ненависти к врагам". Кто наш враг - очевидно. Он нас ненавидит и желает полного нашего уничтожения (это уже, кстати, неочевидно). Да и сам вопрос независимости на данном историческом этапе может быть сформулирован не как "независимость вообще", а как "независимость от России".

Посыл популистский и примитивный, и уже потому может оказаться успешным: все русское однозначно плохо. Для нас. Никаких исключений - для книг, языка, научных симпозиумов и вообще обмена идеями. Для нас за украино-российской границей простирается Мордор, населенный орками под предводительством Саурона. А мы, соответственно, Гондор (не путать с Гондурасом). Мы люди, они орки, мы представители разных рас и между нами не может быть ни биологического, ни культурного, ни политического скрещивания. Мы даже языка их не понимаем - он для нас звучит как нечленораздельный лай.

На самом деле, при всей смехотворной примитивности, провести такую воспитательную линию не слишком сложно - и не такие высоты (или лучше сказать - глубины) брала хорошо выстроенная пропаганда. Вот хоть на Мордор посмотрите. В смысле, на Московию (кстати, предлагаю заменить этим словом "Россию", ввиду того, что претензии московитов на Русь неоправданны). У большинства советских пионеров не возникало ни малейших сомнений в том, что нам страшно повезло родиться в такой счастливой, свободной стране, как СССР. А не в какой-нибудь жуткой дыре вроде ФРГ или, того хуже, Америке, где даже небо - черного цвета (на рисунках в журнале "Крокодил").

Единственное, что нужно для этого сделать - заставить школьных учителей вернуться в статус политруков. Это будет не слишком просто - наши учителя привыкли к тому, что от них не требуют эффективности ни в чем, включая идеологическую накачку. Но сломать их сопротивление можно, учителя - народ дисциплинированный и к заказу власти необычайно чувствительный. Думаю, их можно даже заставить говорить в стенах школы только по-украински и требовать того же от детишек. В этом случае, кстати, "языковой вопрос" будет решен очень быстро: привыкнув общаться на украинском в стенах школы, дети довольно быстро перенесут эту привычку во внешкольное общение между собой. Это, правда, может ударить по отношениям и понимаю в семьях. Но с точки зрения идеологии и политической необходимости отчуждение между поколениями в семьях - только на пользу делу. Пускай поколение, зараженное бациллами "совка" с его пионерией, мифами о великих победах и дружбе народов уходит в небытие и не тянет за собой потомков. Это может быть очень эффективная стратегия. Проверено СССР, где все отрекались от всех, а с Павлика Морозова писали иконы.

Недостатки этого подхода не так очевидны, как хотелось бы. Потому что наша независимость действительно выглядит "независимостью от России" и именно в таком виде ее проще всего "хавать пиплу". Не нужны интеллигентские сомнения и проклятые вопросы. Нужна мобилизующая идеология, которая поможет сформироваться нам как нации, укрепить нашу обороноспособность, выстоять и состояться. "Внешний враг" очень подойдет. Тем более что он у нас, действительно, есть и изо всех сил помогает нам себя не любить. Кстати, "спасибо Путину за это": все, что делает последнее время Россия в наш адрес - военное вторжение, рост цены на газ, антиукраинская истерия в СМИ, фактический отказ от украинских гастарбайтеров - разрушает иллюзии и горизонтальные связи, державшие нас вместе до сих пор.

В общем, Кремль дал нам такого пинка, что мы были вынуждены встать и наконец пойти прочь из империи.

Проблема в том, что на месте пинка образовался синяк. Из которого мы теперь пытаемся вырастить "национальное самосознание" и "патриотизм". Потому что "независимость от..." - это травматическая формулировка. От любви до ненависти, как известно, один шаг. Не исключено, что и обратно - не больше. Россия травматизировала нас, и мы не способны думать о себе без отрыва от нее. И это, кстати, вполне могло быть целью кремлевских идеологов (если там еще остались люди с толикой воображения).

Но надо же что-то делать - как-то осознать тот факт, что идет война и надо жить соответственно. Ведь мы живем каждый свой день так, будто ничего не происходит. Будто фронт где-то на Марсе, а не на Донбассе. Будто рядом с нами нет страшного и могущественного врага, готового в любой момент стереть нас в порошок.

Почему мы не живем, как Израиль - который все время отмобилизован, все время воюет, в любую минуту готов к боевым действиям, чьи парни и девушки стройными рядами маршируют в ЦАХАЛ, ни у кого мысли нет про "откосить", и военный налог на гражданское население составляет не смешной 1%, как у нас?

Я слышу и читаю подобные мысли/воззвания каждый день. Вы, я думаю, тоже. Пролистываем, и идем дальше.

Почему мы так поступаем? От нехватки патриотизма? От нежелания напрягаться? От усталости - ведь мы живем под гнетом этих мыслей уже не первый год? От уверенности, что этого не может быть, потому что не может быть никогда? Или у каждого уже заготовлен на крыше вертолет, который в случае катастрофы увезет его на Сейшелы, где прекрасные полуобнаженные туземки танцуют при свете полной луны?

Мы делаем это не от лености, не от наивности и не от того, что наша хата скраю. И даже нехватка патриотизма тут ни при чем. Мы это делаем от бессилия.

От которого не поможет промывание мозгов "угрозой Мордора" - мы и так знаем, что эта угроза есть, и она более чем реальна. Пример Израиля говорит не только о том, что возможно держать в военном тонусе целую страну несколько поколений подряд. Но и о том, что это возможно только в случае войны за Землю Обетованную. Если бы в 90-х представители украинской диаспоры приехали заново колонизировать Украину и объявили "советский народ", который ее населял в это время, аналогом филистимлян и предложил им убраться за условный Иордан (Збруч? Днепр?) или подчиниться новым законам, сегодня мы бы могли, наверное, провести более точную аналогию между Израилем и Украиной. Но этого не случилось.

Впрочем, если говорить об аналогии с Израилем, то в нем не было - по крайней мере, изначально - ставки на негативный патриотизм. Напротив, здесь все было вполне позитивно: народ Израиля хотел быть собой на своей земле, а необходимость одолеть филистимлян просто вытекала из этого стремления как следствие. Негативный патриотизм - "независимость от..." - это, скорее, советские лекала, чем израильские.

Сведя свою независимость к дерусификации всех сфер жизни, мы можем достичь какого-то кратковременного эффекта, имеющего очень узкий спектр действия. Который, кстати, почти наверняка будет использован не в пользу страны, не в нашу пользу, а в пользу тех политиков, которые сумеют лучше других воспользоваться результатами пропаганды.

Но главное то, что на идее негативного патриотизма мы не воспитаем патриотов. Мы воспитаем антироссийски настроенных людей. Их у нас, между прочим, и так достаточно.

Это не было бы бедой само по себе. Беда в том, что воспитание ненавистью - это открытая дорога к манипуляции. В СССР избрали путь ненависти именно потому, что ненависть и страх, положенные в основу идеологии, лишают человека способности критически мыслить. Это эмоции первого порядка, поглощающие человека полностью. И потому эти методы так подходят нынешним популистам - в условиях соцсетей примитивные эмоции распространяются быстрее света. Воспитание ненавистью - это воспитание послушного человеческого материала, готового рефлекторно, услышав ключевое слово, слиться "в едином порыве", "проголосовать сердцем", прыгнуть с гранатой на пролетающий в небе самолет и, главное, ни разу не спросить, где деньги.

Такие люди закидают танки шапками и дойдут до Берлина. Но построить нормальную страну они не смогут.

Для созидательного действия нужны совсем другие качества. Совсем другое - позитивное - понимание патриотизма.

Второй возможный путь мобилизации - или, если угодно, воспитания патриота - туманный, сложный и рассчитан на отдаленную перспективу. И самое главное - у него нет четко определенного и гарантированного результата. Так же как нет необходимых условий в настоящем времени.

Эту стратегию можно свести к двум словам - воспитание гражданина.

Потому что патриотизм в его позитивном смысле - это частный случай гражданского сознания, в котором групповые и личные интересы сбалансированы. Патриотизм не может и не должен означать безусловного самоотречения - как предполагает первая модель. Он может и должен строиться на трезвом расчете и понимании необходимости от чего-то отказаться ради достижения определенных целей. Воспитать патриотизм и создать модель единства на противопоставлении внешнему врагу проще, чем искать опору для патриотизма внутри себя, осознавать ценность, необходимость и неразрывную взаимосвязь себя и своей страны. Но ненависть к общем врагу, как показывает практика, работает, как наркотик, в то время как мы нуждаемся в естественных стимуляторах, вырабатываемых нашим собственным организмом.

На самом деле этот путь вовсе не так сложен, как может показаться. Гражданское сознание формируется путем вовлечения человека в общественные процессы. Мы чувствуем свое бессилие - и оттого ведем себя вовсе не патриотично - когда утрачиваем ощущение собственной связи с политической реальностью страны. Утрачиваем ощущение контроля, взаимозависимости, причинно-следственных связей между своими поступками и тем, что происходит вокруг.

Не то чтобы мы были неспособны принимать на себя ответственность за судьбы родины. Достаточно напомнить о том, что первый военный удар приняли на себя добровольцы и волонтеры. Которые очень скоро оказались поперек горла действующей власти - начиная с военного ведомства, у которого "мимо кассы" поплыло обеспечение фронта, заканчивая президентом страны, который вместо "спасибо" заявил волонтерам "и без вас обошлись бы". Самоорганизация в частности и гражданское общество в целом совсем не вписываются в удобную для нашей власти картину мира. Она не нуждается в сотрудничестве. Ей удобнее иметь дело с гражданами, у которых патриотизм выделяется, как у собаки Павлова желудочный сок. По сигналу из высокого кабинета.

Поэтому при нынешней политической элите никакого позитивного патриотизма мы не получим. Наша власть в этом плане - достаточно советская. Наша оппозиция, в большинстве своем - еще более советская. Ни той, ни другой не нужны граждане и налогоплательщики - они задают слишком много неудобных вопросов. Поэтому "патриотическое воспитание" в нашей школе имеет те же формы, какие оно имело в школе советской. Только "Зарницу" переименовали в "Джуру", а на конкурсах песни и строя маршируют под стрилецкие песни вместо красноармейских.

Почему мы не можем так, как Израиль? Например, потому, что в Израиле после Иловайска высшие офицеры с министром обороны во главе отправились бы под трибунал, а не на брифинг. После взрыва на складе боеприпасов сначала провели бы расследование с наказанием виновных, а не разгоняли бы по эфиру патриотический рев про "российских диверсантов" (даже если это были действительно они - остается вопрос, чем занималась охрана складов). Лучшая "программа патриотического воспитания", лучшая реклама ВСУ - прозрачное расследование и суд над виновными. Эффективность такого рода "воспитательно-патриотических" мер невозможно переоценить. Так же как эффективность судебного дела над коррупционером или проведенной реформы - все это стимулирует небывалый патриотизм. Потому что это означает, что отношения в обществе построены на доверии и каждый гражданин чувствует свою причастность к тому, что происходит в стране и со страной. Даже достаточно декоративная реформа полиции дала этому институту определенный кредит доверия. Армия не удостоилась даже декорации.

При этом каждое новое свидетельство цинизма власти должно рассматриваться с точки зрения законов военного времени как государственная измена.

Потому что это деморализует общество, снижает его боевой дух и готовность работать на общее дело. Мы не Израиль, потому, что там военный налог совершенно точно не уйдет в "распил". А если такое случиться, мне жутко за того человека, которого на этом поймают. И это главное, что я могу сказать про военно-патриотическое воспитание молодой смены ЦАХАЛа. Или добавлю, что призывники там попадают в боевую семью, где от них требуют по полной, но и дают им по полной - лучших инструкторов, лучшее снаряжение, лучшую еду в неограниченном количестве в конце концов. Не говоря уже о льготак для военнослужащих в последующей мирной жизни. А у нас армия, особенно та, что не на передовой, - это смесь детдома с тюрьмой, где "отцы-командиры" сгоняют злость за неудавшуюся жизнь на всех, кто попадется под руку. Прошедшие армейскую "школу патриотизма" не только в цирке не смеются, но и на контракт почему-то не спешат. Даже если альтернатива - жизнь в украинском селе либо нелегальное "заробитчанство".

Наше воспитание патриотизма абстрактное и беспочвенное. Нам предлагают любить некую "Украину", никак не уточняя, какой смысл вкладывать в это слово и в саму эту любовь.

Мы цепляемся за ненависть вместо любви, потому что нам в общем понятно, кого можно ненавидеть. А вот кого и что нам любить?

Мы не в состоянии любить и уважать самих себя, соседей по площадке, коллег на работе и пассажиров вагона метро. У нас нет ни повода, ни умения, ни даже мысли о том, чтобы питать к ним - и к самим себе - добрые чувства. Мы не знаем, "кто они нам такие". Мы не знаем, кто им мы. Пластическая операция требуется не только телевизору, но и зеркалу. Но как из этого выйти?

Главная пересадочная станция страны - Майдан. Там мы иногда случайно произносим слово, которое указывает путь (хотя бы до следующей пересадочной станции). Последний раз таким словом было "достоинство". Слово, возвращающее к человеческой личности и ее безусловной ценности. Которая не зависит от внешних обстоятельств - врагов, друзей, любовников и количества фолловерсов в соцсетях. Которая - в идеале - лежит в основе человеческих поступков, гражданского сознания, гражданского общества, патриотизма и любых других форм солидарности, основанных на внутренней необходимости и не нуждающихся в образе врага. Патриотизм - это любовь к ближним, а не ненависть к врагам.

А "военно-патриотическое воспитание" школе вполне можно оставить. Только конкурсы песни и строя (и заодно НВП) заменить курсами первой помощи, самообороны и гражданской обороны. Но не "на случай ядерной войны", как это происходит до сих пор, а на случай артобстрела, авианалета, нахождения в зоне боевых действий и террористических угроз. Да, как в Израиле, где каждая домохозяйка знает, где находится ближайшее убежище и как себя вести, если убежища поблизости нет. Вопрос личного выживания здесь тесно переплетен с проблемой выживания страны, поэтому ни от одной из сторон не требуется сверх меры и каждая сторона вкладывает в общее дело по мере сил. Общее дело не нивелирует личного дела. Именно поэтому страна так эффективно защищается и выживает.