Пир во время чумы. Почему украинцы устраивают массовые гуляния на карантине

Самая известная пандемия, которая повлияла на нас максимально заметно – это, конечно же, серия эпидемий бубонной чумы ХІІІ-XIV веков. Чума не только сократила население Европы, но и подчеркнула ряд психологических особенностей человека. Фраза "пир во время чумы" как нельзя лучше характеризует иррациональность человеческого поведения и попытку спрятать свой страх за напускным неискренним весельем. Корни современного понятия "жить сегодняшним днем" уходят в тот глубинный средневековый страх перед непонятным, неотвратимым наказанием и в неискоренимое стремление к наслаждению даже на пороге смерти.

Иногда эпидемия возникала не случайно, а из-за целенаправленного воздействия. Эпидемия оспы, искусственно запущенная конкистадорами в индейских государствах обоих Америк, практически уничтожила мезоамериканские цивилизации. Даже того примитивного уровня понимания вирусологии, которым обладали европейцы в XVI веке, хватило для того, чтобы запустить первую бактериологическую войну и уничтожить врага без прямого боестолкновения. И этот исторический опыт остался в европейской культурной памяти. Мозг играет с нами в игру: если мы смогли уничтожить миллионы людей с помощью болезни, значит, и сегодняшние пандемии являются лишь инструментом чьего-то преступного замысла, имеют своих "творцов" и выгодоприобретателей. Не случайно во время каждой эпидемии общественность тщательно следит за теми, кто в условиях кризиса ухитряется наживаться и богатеть. Фармацевтические компании, нефтяные гиганты или службы доставки мгновенно приобретают черты коллективного Демиурга, стремящегося не только уничтожить как можно больше людей, но и выйти из кризиса более сильным.

Почему украинцы игнорируют карантин

Пандемии и коллективный страх всегда идут рука об руку, и в них, как в зеркале, отражаются нюансы человеческих установок и представлений об окружающем мире.

Современный мир, не смотря на свою технологичность, прогрессивность и развитость, не смог как-либо кардинально изменить сущность человека. Ему, человеку, так и остались свойственны первобытные страхи. Просто раньше эти страхи были одеты в красный колпак палача и вооружены инструментами святой Инквизиции. А теперь они рядятся в деловой костюм и вооружены цифровыми технологиями. Но глубинная матрица, отпечатывающая на современном человеке рельеф эмоций, осталась прежней.

Сегодняшняя пандемия пробуждает эти самые глубинные слои не хуже, чем средневековая оспа или чума. Наши реакции и механизмы отработки страха остались такими же, как и сотни лет назад. Итак, что же мы видим?

Первичная реакция людей на карантин сразу показывает точку расщепления реакций. Одни массы людей впадают в панические состояния, упаковывают себя в плотные слои резины и марли, начинают есть чеснок с антибиотиками, ограничивают контакты, требуют от остальных членов общества выполнения правил карантина. Вторая часть не менее быстро меняет привычный дискурс, демонстративно подчеркивая свое негативное отношение к любым ограничениям, исследует конспирологические темы и старается объяснить все заговором фармацевтов-массонов.

В Украине карантин первой волны пандемии вызывал обе эти реакции, но в целом народ соблюдал ограничительные меры. По в прошествии шести месяцев мы видим новую реакцию на эпидемию. И здесь, как нельзя лучше, проявляется глубинная суть современного украинца. Одними из самых ярких коллективных реакций стали реакции протеста. Люди протестуют против ограничений, усматривая в них в попытку ограничения свободы, а не заботу о здоровье.

Массовые собрания, концерты, заполненные рестораны и кафе, забитый транспорт – вот ответ на ограничительные меры. Конечно же, основой всего является необходимость осуществлять экономическую деятельность, потребность в самообеспечении ресурсами. Но наблюдая то количество людей, которые стягивают с маски с носов или вообще их не надевают, начинаешь понимать, что экономическая составляющая наших карантинных нарушений – это лишь поверхность. А в глубине лежит стремление любым способом показать свой протест против чужого управления и ограничения. Нас никак нельзя отнести к дисциплинированным немцам или китайцам. Далеки мы и от шведского типа реакции, где население соблюдало карантинные рекомендации, хотя сильных ограничений не было. У нас же проявляется украинский анархизм.

Еще одно объяснение такого поведения — личностная незрелость, протест больше напоминает подростковое отношение к запретам со стороны взрослых. Лучше уши отморожу, чем шапку надену – красочное описание нашей реакции. Причем подобная реакция свойственна не только молодежи, но и взрослым. Личностная незрелость – она в любом возрасте остается незрелостью.

Ну и третье объяснение – это классическая некомпетентность. Современный человек зачастую является весьма поверхностно образованным. Массу специальных знаний мы пропускаем, утомительные лекции или пояснения не терпим. Нам нравится формат коротких эмоциональных видео, а на соответствие информации научным данным мы не обращаем внимания. Когда я говорю "мы", я не имею ввиду какого-то конкретного читателя, я имею ввиду коллективный портрет современного потребителя информации. Информации стало много, критики стало мало, системного образования на всех не хватает, а информационный ликбез осуществляют эмоционально насыщенные блоги, а не убеленные сединами глубокие узкоспециализированные специалисты. Поэтому процветают случаи запущенной пневмонии, так как больные до последнего лечатся то дикими народными средствами, но фуфломицинами.

Таким образом наши типичные коллективные реакции – саботаж, подростковый (по характеру реакции, а не по возрасту) протест и некомпетентность. Такой себе трехголовый мифический дракон, закрывающий нам путь в светлое постпандемическое будущее.

Как коронавирус меняет поведение людей

Однако одними реакциями дело не заканчивается. Суть пандемии состоит не только в том, чтобы вызвать к жизни архаические реакции современного человека. Благодаря страху смерти пандемии изменяют будущие привычки и шаблоны населения. Средневековая чума приучила европейцев к гигиене, изменила представления об архитектуре городов, создала базу для современной вирусологии, способствовала возникновению массы новых профессий и отраслей производства.

Так и коронавирус меняет наш поведенческий ландшафт. Психологи, социологи и футурологи уже формируют списки тех изменений, которые произошли именно благодаря коронавирусу. Вот некоторые из них.

Современная семья проходит тест на прочность.

Индустриальная эпоха заставила человека проводить больше времени на работе, чем дома с семьей. Однако "благодаря" карантину многие семьи столкнулись с проблемой реального присутствия. Муж или жена, дети или родители стали присутствовать в вашей жизни гораздо больше часов. И конечно же, на первом этапе это вызывает реакцию отторжения. Участились случаи разводов, повысилось количество вызовов полиции для пресечения семейных ссор, увеличилось количество жертв домашнего насилия. Работа в офисе являлась своего рода буфером между агрессией одного и жертвенностью другого члена семьи.

Самые неустойчивые семейные связи будут разрушены, потому что уменьшается присутствие работы в жизни семьи. И не все смогут с этим справится.

С другой стороны, у этого процесса есть и выгодоприобретатели. Семьи, чьи взаимоотношения отличаются теплотой и комфортом, получат прекрасную возможность для укрепления своих связей, так как партнеры по браку или родители и дети будут проводить больше времени друг с другом.

Меняется требование к личному пространству.

На карантине масса работников ушла на удаленку. Ранее возможность работать из дома была привилегией меньшинства, а теперь стала необходимостью большинства. Ранее квартира чаще выполняла лишь функцию отеля – переночевал и ушел. Теперь твой дом — это и твоя крепость, и твой офис. И нам нужно научиться совмещать эти две функции в одном пространстве. Сейчас все больше людей работают за тем же столом, за которым они обедают. Завтра мы будем вынуждены создавать себе полноценные рабочие места прямо в стенах квартиры. Увеличится потребность не только в личном пространстве для отдыха, но и в личном пространстве для работы и концентрации. А это вызовет потребность отстаивать свои личные границы внутри семьи.

Меняется приоритет ценностей.

Здоровье всех и каждого всегда было благом, но пандемия подчеркивает и заостряет ощущение этой ценности. Мы все чаще желаем друг другу именно здоровья и делаем это более сознательно и искренне. Ценность здоровья поднимается на новую высоту. Мы начинаем понимать, что наше здоровье зависит не только от нас и нашего поведения, но и от того как к своему собственному здоровью относится сосед по лестничной площадке или случайный попутчик в вагоне метро. Это актуализирует вопрос личной свободы или личного обязательства человека перед обществом. Общество все ближе подходит к готовности ограничить себя ради общей безопасности. А это формирует в нас новые модели поведения и новые отношения к ограничениям, пониманию долга, осознанию социальной ответственности и зависимости.

Растет уровень требований человека к государству.

Роль государства смещается из области абстрактного сервиса в зону конкретного центра обеспечения безопасности. Неактуальность устаревшей модели медицинского обеспечения была компенсирована частной медициной. Однако такие испытания как пандемия показывают, для чего именно нужно государство. Ты можешь жить идеями открытого общества и быть готовым в любой момент поменять страну проживания (если твои финансы или твоя работа позволяют это сделать), но в какой-то момент архаичные государства могут просто перекрыть границы и ты превращаешься в заложника несовершенной государственной системы. И это приводит к тому, что современный человек начинает более требовательно относится к тому государству, в котором он живет. Украинцы в этом плане находятся в общемировом тренде. Наша требовательность к государству всегда была в активном состоянии, но сейчас она становится еще более конкретной и актуальной.

Внедряются новые стандарты гигиены: санитарной и психологической.

Теперь мы обрабатываем руки гигиеническими средствами не только дома после прихода с работы. Дезинфекторы стоят в магазинах, в общественном транспорте, в местах массовых сборов. Мы привыкаем к необходимости следить за состоянием своей кожи более тщательно, чем это было ранее. И скорее всего, что подобная процедура станет естественной, не смотря на то, что еще год назад никто об этом не задумывался. Так до чумной эпидемии вообще не поднимался вопрос личной чистоты и гигиены. А еще сто лет назад акушерки массово протестовали против внедряемого требования мыть руки перед приемом родов.

Человек и условия его существования становится все более значимыми и центральными факторами. А поэтому возрастает роль тех средств, с помощью которых поддерживается чистота среды этих факторов. Философская категория "чистоты" становится все более системным понятием в нем находится место и для чистоты рук, и для чистоты отношений. Профессии, связанные с социально-психологической составляющей, становятся все более важными и востребованными.

Пандемии меняют реальность. Тот мир, в котором мы жили еще год назад, перестал существовать. Эпидемия показала нам, насколько недалеко мы ушли от средневекового или даже первобытного человека, с его страхами и сомнениями. С другой стороны, эпидемия помогает обществу активизировать изменения, перестраивать этот мир со всеми его взаимоотношениями и взаимозависимостями. Пандемия – это зеркало реальности. И чем лучше мы будем в него всматриваться и понимать, тем больше у нас шансов прожить и пережить этот этап, выйди из него более зрелыми и жизнеспособными.