Первая ласточка. Почему в обрушении школы виноваты и жители Василькова

Около года назад мой университетский приятель, проехав по своему родному региону, поделился любопытным наблюдением: "Очень много новых церквей. И ни одной новой школы". Я не стану называть регион — это и не нужно, потому что это наблюдение, боюсь, актуально для любого уголка Украины.

Разрушение школы в Василькове, с одной стороны, — большая удача, все отделались испугом (кто — легким, кто — не очень), с другой стороны, это то ли символ, то ли симптом чего-то очень мрачного и весьма масштабного, выходящего за пределы Киевщины.

О васильковской драме нам уже кое-что известно: один высокий чиновник гневно заявил, что просевшая стена была неправильно сложена, второй инициировал проверку технического состояния всех школ, третий еще что-то сказал о том, что надо, мол, усиливать и повышать. В общем, ничего обнадеживающего. Потому что стена была "неправильно сложена" не вчера и не позавчера — школа с ней простояла несколько десятков лет. И какие бы проверки ни пришли в школу-хрущевку, никто не станет долбить стены, дабы проверить, насколько правильно они сложены. Кроме того, я не удивлюсь (и никто не удивится), если окажется, что школа к 1 сентября была осмотрена, о чем имеется документ с печатью. В ней, возможно, даже сделали ремонт некоторых классов. И повесили новые шторы. И поставили шкафчики в раздевалке. А в спортзале заменили старые рассохшиеся рамы на пластик. В общем, сделали все, что могли, — как и в любой другой школе в любом уголке нашей страны.

Вряд ли чиновники станут откровенничать на тот счет, что абсолютное большинство зданий украинских школ давно исчерпало срок эксплуатации. Но об этом легко догадаться. Капитальные ремонты и реконструкции школ не проводятся точно так же, как капитальные ремонты прочих хрущевок и чешек. Но если жилые дома можно попробовать как-то спихнуть на ОСББ, то со школами этот номер не пройдет. Жильцы рано или поздно поймут, что либо они согласятся брать дом в свои руки (даже если им кажется, что со стороны государственного инфраструктурного ведомства это чистое надувательство), либо он однажды просто развалится. Вот как школа в Василькове.

Дома, впрочем, строятся новые. А школы — разве что в районах-новостройках, где застройщиков можно заставить придерживаться градостроительных норм и планов. Но в большинстве случаев в старых районах застройка происходит точечно и тут многоэтажные и многосекционные жилые дома не дополняются некоммерческими объектами инфраструктуры — школами, детсадами, поликлиниками. Как совершенно верно заметил мой приятель, церковь еще могут построить. Школу — нет.

Хотя нельзя сказать, что "ничего не делается". Некоторые школы (малокомплектные) закрывают. И правильно делают — не потому, что школа не нужна, а потому, что состояние зданий плачевное. Это самый простой способ избежать невинных жертв. Если нет возможности отапливать и освещать малокомплектные школы, то обеспечивать их техническое состояние — тем более. Надо сказать, когда в нашем селе закрыли школу, многие родители вздохнули с облегчением, несмотря на необходимость возить отпрысков в соседний пгт. Потому что крыша в школе текла, печка дымила, стропила гнили, обеспечивать уборку и дрова приходилось родителям — а у них и без того хлопот хватает.

Но закрывать одни и укрупнять другие школы — не выход из положения. Потому что те, которые укрупняются, тоже в большинстве своем не вчера построены и сто лет капитального ремонта не видели. К тому же они не резиновые. И если школа не может себе позволить больше двух первых классов, это означает, что в каждом классе будет больше 30 учеников. Иногда — значительно больше.

Нет другого выхода — нужно строить новые школы и подвергать основательной реконструкции старые. И потому, что это элементарное требование безопасности, и потому, что школа должна меняться. Не только по содержанию. Школы-хрущевки, возможно, вполне соответствовали духу времени. Но то время, хочется думать, прошло. Для новых времен нужно иначе организованное образовательное (и просто детское) пространство. Если наше Министерство образования не имитирует бурную реформаторскую деятельность, а всерьез собирается реализовывать программу "Новая школа", вопрос новых школьных зданий становится ребром. Просто потому, что заявленные в программе новшества не могут быть воплощены в тесных, переполненных классах и узких коридорах индустриальной школы.

Эту чисто хозяйственную проблему министерские реформаторы, впрочем, честно перекладывают на плечи местных властей. Что, с одной стороны, логично — на местах проще посчитать, сколько нужно школьных мест, и решить, как их обеспечить. С другой стороны, местные бюджеты не богаче центрального, а уж воображения на местах зачастую даже меньше, чем в столице. Если школа у нас уже есть и в нее худо-бедно можно впихнуть имеющихся в наличии детей (пускай даже разбив их на три смены), то зачем деньги тратить?

Дисбаланс церквей и школ среди новостроек объяснить легко, даже не прибегая к широким культурологическим обобщениям (хотя и их исключать не стоит): церкви обычно строятся не государством и уж во всяком случае не по государственной инициативе. То есть церкви очень повезло, что существует в Конституции статья 14 — та, которая об отделении. Школе повезло меньше — она целиком и полностью зависит от чиновника и его готовности тряхнуть бюджетом. И тут, боюсь, даже надежда на новый Закон "Об образовании", который предусматривает расширение негосударственного образовательного сектора, не слишком обоснована: частники вряд ли начнут с крупных вложений в стройку новых школьных комплексов. Разве что удастся увлечь этой идей крупный бизнес, но о программах принципиального разгосударствления школы пока не слышно, а без него частный капитал в образовательную сферу не привлечешь. Не слышно вообще ни о каких альтернативных сценариях развития школы, предполагающих широкое привлечение в эту сферу негосударственного сектора.

Которые могли бы не только наперегонки занимать финансово привлекательные ниши, открывая дорогие школы в престижных районах больших городов, но и участвовать в социально значимых проектах, открывая ЦПШ и их аналоги в селах и на районах, снимая тем самым проблему школьных автобусов, которых вечно не хватает, и перегруженности опорных школ.

Но те, кто знает или хотя бы догадывается, как должна выглядеть современная школа и каковы насущные потребности в сфере образования, никак не встретятся и не договорятся с теми, кто мог бы поддержать полезные проекты материально. А те, кто мог бы свести одних с другими, не делают этого, потому что оно ударит по их собственному карману. В общем, ничего особенного — то же самое происходит у нас почти в любой общественной сфере. Дискуссии и сотрудничества между всеми потенциальными участниками не получается. Не только потому, что Минобразования идет по пути наименьшего сопротивления, подменяя дискуссию пиаром. Но и потому, что у нас вообще огромные проблемы с общественными дискуссиями и общением. Что, кстати, тоже упрек школе.

Судя по риторике чиновников от МОН, государство приложит все силы, чтобы сфера образования оставалась преимущественно государственной прерогативой. И тут круг замыкается, потому что у государства на тотальную школьную перестройку средств нет. Нет их и у местных общин, на которые эту перестройку собираются возложить. Поэтому обрушившаяся школьная стена в Василькове может оказаться только первой ласточкой. И заодно симптомом (чтобы не сказать — приговором) системе и стране, которая не может изыскать ресурсы на то, чтобы обеспечить безопасность и развитие собственного потомства. Можно было бы закончить этот текст чем-то высокопарным в том смысле, что нет ничего важнее, чем забота о детях, она же — забота о будущем. Но пафос кажется неуместным там, где явно прочитывается отсылка к Дарвину и одноименной премии.