Пасха во время войны

Второй год подряд на Пасху ждут чего угодно - от очередного обострения в зоне боевых действий до "сюрпризов" со стороны Кабмина, - но не праздничной церковной службы, нарядных толп с полными корзинками снеди, отдыха в кругу семьи, путешествий и пикников. Все больше народу пишет и говорит "не праздную", и трудно сказать, чего в этой ремарке больше - гордости за свой "хардворкинг" или просто загнанности. 

Так мы заканчиваем второй год войны.

Пускай простят меня церковные друзья и френды - я никогда ничего не имела против "ритуальности" пасхального цикла. Да, я тоже могла подшутить над барышнями, интересующимися "как похудеть во время Великого поста", и поворчать на тех, для кого качество паски важнее качества исповеди. Я согласна с теми, кто критикует "традиционалистов" за то, что превратили церковь в музей, литургию - в театрализованное представление, а Светлое Воскресенье Христово - в книгу рецептов. Да, верить нужно "наживо", зачем исповедаться - если не каешься и зачем причащаться - если остаешься непричастным? Согласна. Но все это касается только того, что происходит внутри церковных стен.

В то время как ритуал "лета Господнего" действует не только в церковных стенах. И, возможно, стенам этим вовсе не принадлежит. Этот ритуал - череда праздников и "особых" дней - всегда так или иначе задавал некий ритм жизни. И играл вполне обычную для ритуала роль в обществе - психотерапевтическую.

О специфическом наложении церкви и психотерапии в постсоветских обществах написаны километры. Постсоветский период - это вереница социальных, экономических, политических и психологических кризисов, множащих травмы. Кризисы прибивают к церковным берегам народные массы, которым в каждом новом чудится отсвет близкого Апокалипсиса. По обществу туда-сюда прокатываются волны квазирелигиозности, в которых суеверия причудливым образом перемешаны с ритуальностью и (иногда) искренней верой - если не в Бога Живого, то хотя бы в то, что вовремя купленный билет обеспечит место в Ковчеге.

Особую терапевтическую роль обычно играл пасхальный цикл. От начала Великого поста, на который СМИ обязательно реагируют публикациями о "правильном питании" до Чистого четверга, в который даже вери-бизи-вумен вспоминают о немытых окнах. О приходе Страстной пятницы догадывались самые далекие от веры люди - по опустевшим офисам и массово строящимся "планам на выходные". Что-то такое носится в воздухе - и это, кажется, не Первомай.

Выход из повседневной суеты. Для которых это, действительно, чистый ритуал в самом что ни на есть классическом понимании этого слова - открытая дверь. Возможность "выйти". Или - все относительно - "войти".

Так вот, последнее время ритуал "работает" все хуже. "Не праздную", "какие праздники, когда столько работы?", "как можно - война!" - остановки, разрыва повседневности не происходит. Может, дело в стрессе? Вернее, в войне?

Скорее, в ее гибридности. В том, что это не столько война оружия, сколько война смыслов. А значит, она - мировая. Потому что охватывает не только "зону боевых действий" - в такую "зону" превращается каждая человеческая жизнь. Каждый из нас каждый день борется за свой здравый смысл перед наступающим широким фронтом смысловым хаосом. И нас затягивает. Или, лучше сказать, "втягивает" - в сетевые холивары, колесо зрадоперемог, такую себе сансару по-украински. И очень скоро азарт берет верх над всеми прочими чувствами - и участие становится важнее, чем победа.

Это, впрочем, происходит само собой - потому что в большинстве случаев мы сами понятия не имеем, в чем она состоит - эта победа. Каждый из нас смело может называть себя Портосом: я дерусь, потому что дерусь. Поводом для драки становится все что угодно - толчок в плечо, фейковая перевязь или оброненный кружевной платочек.

У Лема в цикле рассказов об асторонавигаторе Пирксе описан эффект перегруза компьютерной системы под валом запросов и перепроверок, в результате которого происходит крушение космического корабля. То, что мы сейчас наблюдаем в своей повседневности, очень похоже.

Самый тревожный симптом - неспособность остановиться. Ритуалы "остановки" - как показывает уже вторая Пасха подряд - не работают. Не знаю, все ли учтено могучим ураганом, но интересно, что именно на большие религиозные праздники атаки - и вооруженные, и информационные - усиливаются. Нас удерживают - или мы позволяем себя удерживать - в "ежедневном" режиме, в потоке сводок и обсуждений зрад и перемог, не давая "отвлечься на праздники". До полного истощения и в перспективе - крушения.

Возможно, наша проблема - в отсутствии четкой стратегической цели. Все, что мы обсуждаем, все, за что беремся - все это, в лучшем случае, тушение локальных возгораний, в ситуации, когда мы не представляем масштабов пожара и даже что именно и откуда горит.

Мы не видим перспективы - потому что у нас нет возможности поднять голову. Мы не строим далеких планов - потому что тут бы ночь простоять да день продержаться. Мы много говорим о реформах - но не представляем себе их конечных целей. Мы говорим о войне и "победе" - но не имеем никаких моделей разрешения ситуации на Донбассе, как и стратегического плана по возвращению Крыма. Мы решаем проблемы по мере их поступления - но не двигаемся вперед, потому что не знаем, где этот "перед". Все, что нужно делать противнику - удерживать нас в таком состоянии. Что он и делает, подбрасывать нам проблемы для решения, как реальные, так и, не в последнюю очередь, информационные.

Мы не способны видеть далекую перспективу и осмысливать что-либо "по гамбургскому счету". Это лишает нас внутренней опоры, а все, что удерживает на поверхности жизни, - навязанный извне и извне управляемый ритм информационных волн "зрадоперемоги".
Пасхальный цикл - и для верующих, и для неверующих - был ритуальной возможностью выйти из круга повседневности и что-то осмыслить. Так или иначе, Пасха настраивает на "подумать о вечном", о глобальном, хотя бы просто о выходящем за рамки ежедневных проблем. То, что этот ритуальный механизм "остановки" перестал на нас действовать - тревожный звоночек.

Поэтому я, отчасти разделяя тревогу верующих по поводу превращения церкви в нечто среднее между музеем и театром, все же не стану поддерживать антиритуалистские выступления. Пускай роль психотерапевта не исчерпывает (а по сути, и не совпадает) с миссией церкви - сейчас мы в ней особенно нуждаемся. Даже в большей степени, чем в навязшей в зубах "национальной церкви, которая бы нас объединила", мы нуждаемся в церкви, которая помогла бы нам всем выдержать ту психическую нагрузку, которую мы на себя приняли в этой войне.

Поэтому не спешите упрекать и отталкивать тех, кто листает "постные меню" и ограничивает свою христианскую жизнь освящением пасхальной корзинки. Да, конечно, они "не знают, чего пришли". Но кто выиграет, если они перестанут приходить?