Пасха и гагилки. Церковный коучинг в канун сезона бикини
"До" — это когда под церковью дежурили учителя и после Пасхи на собрании делали выговор, если тебя видели в церкви. "После" — это когда после Пасхи у тебя подозрительно спрашивают, почему это тебя не видели в церкви. В посполитой столице это не ощущается так остро, но в соседнем райцентре, например, за несколько дней до Пасхи с хлебных лотков пропал весь ассортимент булочных изделий. А на недоуменный вопрос о маковых рогаликах продавец отвечает, что нынче булок не пекут — только паски. И в голосе слышится нотка неодобрения — не в отношении пекарни, оставившей клиента с носом, а в отношении клиента, который задает глупые вопросы и хочет вовсе не того, чего следует ему хотеть.
Обязаловка принимает причудливые формы. В Страстную пятницу в школе сокращают уроки — без всяких объяснений зачем и почему. Может, предполагается, что нужно подготовиться к Воскресению? Но освободившееся от уроков время руководство решает применить с пользой и назначает на "послеуроков" репетицию гаивок. Собственно, гаивки-гагилки дети традиционно водят в наших краях. Но делают это после Пасхи. И без репетиций. Во всяком случае, пока до этого не доходят руки у взрослых. А когда доходят, оказывается, что это уже не просто детское развлечение, но какой-нибудь конкурс или просто показательное выступление, достойное быть зафиксированным как минимум на ФБ-страничке учебного заведения, а как максимум — в сюжете местного телеканала. В этом случае, как вы понимаете, без репетиций не обойтись. И репетицию назначают тогда, когда "освобождается время", например, после уроков в Страстную пятницу.
Возможно, кто-то скажет, что это хорошо, что детишек принуждают к гагилкам, а покупателей к паскам, — традиции нужно знать и чтить. Но как это бывает с тем, что "нужно знать и чтить", возможности видится всего две — либо тотализация с принуждением не столько к исповеданию (как принудить к вере?), сколько к обряду, либо обрядовый же синкретизм — тот самый случай, когда пекарни пекут только паски, а дети по школьной разнарядке репетируют языческие практики. Знать и чтить можно только обряд. Что по-своему просто и выгодно сразу многим. Это выгодно государству, которое заполняет этим всем идеологическую пустоту. Это выгодно бизнесу, который наводняет лотки сезонным товаром. Это выгодно церкви, которая щеголяет фоточками пестрых толп на церковных дворах.
Это и человеку выгодно — он знает, что "делает все как надо".
Впрочем, время от времени возникают курьезы. Иногда перерастающие в тенденцию. Я вот не скажу вам точно: репетиция гагилок в Страстную пятницу — это курьез или тенденция? Собственно, гагилки, может, и курьез, но школьная обязаловка, бессмысленная и беспощадная, — это тенденция. Или, скажем, гулявшая одно время по интернету инструкция по правильному совершению крестного знамения в картинках — что-то вроде комикса, на котором показано, как человеком овладевает бес при неправильном (или небрежном) наложении креста: бородатый мужик каждым движением руки помогает изображенному тут же черту (с хвостом и рогами, разумеется), взгромоздиться себе на голову. Картинка была настолько колоритной и смешной, что трудно было поверить в ее подлинность. Так вот, картинка — курьез. Но строгость в отношении "куда деть руки", что надевать, как и где встать, когда поклониться, а когда перекреститься — это тенденция.
Продвинутые церковнослужители сетуют на обрядоверие, которое когда размывает, а когда и вовсе подменяет исповедание веры. В то же время обрядоверие поддерживается со всех сторон — и бизнесом, и властью, и церковным руководством (для которого это тоже отчасти бизнес, отчасти власть), самими верными, которым просто нравятся конкурсы на "самую красивую пасхальную корзинку".
Я который год наблюдаю, например, борьбу за пост. Отчего-то именно пост оказывается основным полем боя "за веру" против формализации и материализации. Это легко понять: пост сам по себе довольно "материальная" практика, и его секуляризируют, как могут, — в этом заинтересован бизнес. Бизнес уже взрастил культуру совершенно коммерческих в основе своей диетарных религий, которые создают спрос и ниши для целых категорий продуктов. Но все это не более чем рецепция религиозного поста коммерческой культурой. Просто диета — это вчерашний день. В тренде именно пост — самоограничение из высших соображений. То, что ты ешь, делает тебя лучше во всех отношениях, включая духовное. Пост как телесно-духовная практика секуляризирован. И совершенно естественно, что продвинутые священнослужители начинают сомневаться в традиционных формах и концепции поста.
Пост, таким образом, оказался торпедирован с двух сторон. С одной стороны, продвинутые священнослужители напоминают о том, что пост — это не диета. Важно не то, что ты ешь (или не ешь), а то, что ты становишься лучше. Ну, хотя бы стараешься. С другой — мода на диеты, которые настаивают на том, что можно становиться лучше таким довольно простым (хоть и недешевым) путем, как употребление в пищу "правильных" продуктов. С этой точки зрения вполне может оказаться постом стремление "похудеть перед сезоном бикини", или очистить организм, или побороться с авитаминозом и т. д., а также рекомендации, как не переесть на праздники, и непременно топ-10 рецептов пасх и куличей.
Можно подумать, диетарные моды сектантского толка (а это почти 100% наиболее распространенных диет) "отнимают" у традиционных религий право на пост как на духовную практику. Часть священников и верных как будто соглашается, признавая диетарную сторону поста "неважной". В результате две "постные" тенденции — одна супердуховная (еда неважна), вторая супертелесная (еда все определяет) — расходятся друг от друга все дальше, все радикальнее. Как будто стесняются друг друга. Или боятся.
С постами все действительно непросто. Даже те, кто знает, что "пост — это не диета", начинают думать о еде в пост больше, чем вне поста. Раньше такое случалось преимущественно с праздничным меню и праздничными обрядами. Все знают, сколько блюд должно быть на столе на Святой вечер. Все знают, что должно лежать в пасхальной корзинке. Вы запросто найдете человека, которые не знает, что такое Символ веры, но вряд ли запросто встретите на нашей благословенной земле человека, который в жизни не откусил кусочка кулича (он же — паска).
Пост оказывается испытанием для верующего, потому что заставляет его думать о повседневном меню больше, чем о праздничном. Просто потому, что накормить семью дежурной курятиной и проще, и дешевле, чем сообразить что-то вегетарианское или рыбное. О денежном эквиваленте особый разговор. Пост — это дорого, потому что принцип полноценного питания остается, остаются те точки общепита, куда вы выскакиваете в рабочий полдень, не говоря уже о наборе жиров-белков-углеводов, которые вы должны положить в тарелку детям (они вне поста). Именно поэтому пост — вернее, диета — на руку бизнесу.
Есть выход: принять как руководство к действию то, что пост — не диета. Лучше вообще не думать о пище, чем думать о ней слишком много. Кто хочет готовиться к сезону бикини, пускай садится на кефирчик, а не рассказывает про пост. А тот, кто о душе думает, пускай ест все подряд, но при этом закаляет дух молитвой, благими мыслями, добрыми делами и полным отказом от "Фейсбука".
В общем, организация жизни и ее сверка по церковному календарю и церковной же книге рецептов — анахронизм. Верить все-таки не значит мыть полы именно в Чистый четверг и коптить ветчину именно тогда же. Или не есть целый день до первой звезды в сочельник. Вера — это исключительно духовный феномен, не имеющий отношения ни к уборке, ни к готовке, ни к тому, когда именно вы "тронули" землю — до Благовещения или уже после. Ну и гагилки, само собой, когда завуч сказала, тогда и репетируем. А прямо с репетиции — к Плащанице.
Правда, тогда возникает вопрос: если вера — это только духовная практика, зачем к Плащанице? Это ведь тоже всего лишь обряд.
Отказ, даже частичный, от обрядовости "духовной" проблемы не решает. Требования к посту, например, остаются "каноническими" и "монастырскими", и те, кто хочет, чтобы "все как следует", будет и дальше пристально следить за тем, чтобы не съесть, чего не положено. Церковь это поддерживает: на Всеправославном соборе вопрос о постах и их "модернизации" выносился на обсуждение, но никаких существенных изменений внесено не было. Соответственно, никто не станет менять наставления к посту с учетом соцсетей, телевидения, общественного транспорта, полного рабочего дня для обоих полов и глобализированного ассортимента супермаркетов.
Проблема меню, постного ли, праздничного, — это проблема четкого перечня того, что можно (на самом деле — должно), а что нельзя. Поэтому диетарный пост всегда будет в выигрыше по сравнению с духовным, а праздник в понимании застолья предпочтительнее и понятнее массам, чем его духовное содержание.
Меню — это четкий перечень того, что можно и что нельзя. Он очень четко прописан в диетах, а в отношении духовного роста — нет. Православный календарь на каждый день даст вам подсказку, как и что есть: когда, скажем, можно рыбу, когда — растительное масло, а когда вообще никакой горячей пищи, а когда и вовсе ничего вот до такого-то часа, а когда, наконец, можно разговеться и чем именно. Все знают, когда надо печь куличи, когда разрисовывать яйца, а когда уже ничего делать нельзя. Открываете календарь — и имеете четкие инструкции.
В отношении духовной практики таких календарей нет. Максимум — рекомендованные священные тексты для чтения и молитвы к нынче чтимым святым. И расписание богослужений на дверях ближайшей церкви (если вы знаете, где она находится). Нет указаний, скажем, на пятницу "не комментировать посты в соцсетях", а на среду — "пожертвовать половину дневного дохода на дом престарелых", а по понедельникам (если нет большого праздника) — "не повышать голос на детей и подчиненных". Вы скажете, что это не только по понедельникам — это всегда. Но "всегда" —- это во многих случаях "никогда". Суть совершенствования — любой коуч вам скажет — сводится к "малым шагам", простым, понятным и достаточно рациональным, к которым у вас, в конце концов, формируется привычка. Например, пить воду за 20 минут до еды или делать 2 тыс. шагов во время обеденного перерыва. Духовное совершенствование подчиняется тем же правилам. И если пост — это духовное совершенствование, то почему бы не подойти к этому вопросу как к прикладному?
Людям нужны четкие инструкции на каждый день. В том числе о том, как стать лучше. Не напрасно же популярны книжечки вроде "80 полезных привычек за год" или "Малыми шагами к успеху и процветанию", не напрасно одной из профессий будущего назван коучинг. У широкой публики есть спрос на самосовершенствование. Почему бы церкви не использовать этот тренд?
Ведь если отказаться от практики поста, обесценить ее совсем, это не облегчит, а, наоборот, будет препятствовать самосовершенствованию. Для того, чтобы чем-то стать, человек должен что-то делать. Видимое. Ощутимое. Имеющее какой-то хотя бы промежуточный результат — ради верификации и понимания, что что-то сделано, какой-то путь пройден. Пост в этом смысле был отличной духовной практикой, пока не выродился в диету сначала внутри христианства, а потом не оказался секуляризирован бизнесом.
Такой практикой был и праздник. И все еще им остается, несмотря на успешные попытки бизнеса его коммерциализировать, на попытки государства превратить его в официоз, а бюрократии — в формальность и отчетность. Несмотря на то, что мы на это согласны — на обязаловку, шопинг и обжорство. Диетарные религии оспаривают пост. Бизнес оспаривает паски. Государство и школа оспаривают обряд и замахиваются на доктрину. Ни то, ни другое, ни третье с четвертым не дают главного — Пасхи. Святость — мистическая, иррациональная — не поддается удушению обрядом.
