Помада для Цоя. Как рождался первый альбом группы "Кино"
Иногда выходит так, что дебютный альбом какой-нибудь группы или отдельного исполнителя становится знаковым явлением не только в дискографии самих музыкантов, но самой настоящей культурной вехой того или иного исторического периода, будучи не только вдохновленной этим самым периодом, но и одновременно являясь неотделимой его частью - уже в глазах будущих поколений. Дебют "Кино" под названием "45", записанный 35 лет назад, весной 1982 года, был и есть именно таким явлением. И хотя до фильмов "Ассы" и "Игла", героического пафоса, прорывного альбома "Группа крови" и всесоюзного поклонения лидеру "Кино" оставалось ждать еще пять долгих лет, уже тогда было ясно как день, что тогдашний выпускник художественного училища, 20-тилетний Виктор Цой - один из лучших авторов песен своего поколения. Того самого поколения дворников, сторожей, и - как в случае с самим Цоем - кочегаров в котельных.
Конечно, талант юного Цоя был очевиден далеко не первому попавшемуся слушателю. Исполнял свои песни на публике только недавно начавший сочинять Виктор совсем не часто, а если и делал это, то по крайней мере, не для случайных людей. Одним из таких благодарных слушателей оказался Борис Гребенщиков - по легенде, Цой и БГ, который был старше Виктора на 9 лет, познакомились в электричке, большой компанией возвращаясь с очередного подпольного концерта, организованного Гребенщиковым в здании одного из факультетов Ленинградского университета. На самом концерте Виктор своих песен не пел, скромно поиграв на басу с припанкованными "Автоматическими удовлетворителями", но в электричке, выпив и расхрабрившись, спел несколько совсем свежих придумок.
Одной из песен была "Мои друзья", те самые, которые идут по жизни маршем и останавливаются только возле пивных ларьков. Гребенщиков, всегда чуткий к любым проявлениям незаурядности, был впечатлен простотой, точностью и проникновенностью материала. Окончательно Виктор "добил" БГ через пару дней - на дне рожденья у своего коллеги Алексея Рыбина (в те времена группа "Кино", только что отбросившая название "Гарин и гиперболоиды", представляла собой дуэт Цоя и Рыбина, солировавшего на гитаре). Видимо, на празднике было выпито больше, чем накануне в электричке - на этот раз Цой спел чуть ли не весь запас написанных к тому времени песен. К своей чести, молодой автор не забыл ни строчки, чем часто грешили тогдашние ленинградские рокеры на "квартирниках", нередко превращавшихся в заурядную пьянку, пусть и с рок-ролльным окрасом.
БГ, по его собственному признанию, почувствовал азарт и возбуждение первооткрывателя и решил тут же, не откладывая дело в долгий ящик записывать все это песенное сокровище. "Аквариум" к тому времени уже несколько лет работал в студии под руководством серого кардинала подпольной звукозаписи первой половины 80-х Андрея Тропилло - в ленинградском Доме пионеров (он же Дом юного техника) были записаны аквариумовские "Синий альбом", "Треугольник" и ""Электричество". Как правило, работа начиналась вечером, когда Тропилло, заведовавший днем различными кружками, ненавязчиво выпроваживал из здания последнего засидевшегося пионера. В распоряжении музыкантов были несколько микрофонов и четырехдорожечный магнитофон - инструменты нужно было иметь свои. Не тратя время попусту, Гребенщиков обо всем договорился с Тропилло и уже через несколько дней Цой с Рыбиным попали в умелые и цепкие руки звукорежиссера.
На первых порах поведение дуэта мало чем отличалось от того, как себя вели на занятиях с Тропило те же юные техники в пионерских галстуках - музыканты, не имевшие никакого студийного опыта, робели, помалкивали и слушались Тропило во всем. К тому же, песни песнями, но работа над альбомом - это не просто бренчание на двух гитарах. Песни нужно было как-то аранжировать - а тут у "Кино" банально не хватало инструментов и музыкантов, способных на них сыграть. На выручку пришел тот же "Аквариум" в своем полном тогдашнем составе. На записи на виолончели сыграл Всеволод Гаккель, на флейте - Андрей "Дюша" Романов, а сам БГ сыграл еще несколько гитарных партий, подпел то там, то здесь, и проявил себя как виртуозный игрок на колокольчиках и металлофоне из какого-то завалявшегося детского набора.
У самого "Аквариума в те весенние месяцы не было постоянного барабанщика, поэтому решились на радикальное решение проблемы - использовать при записи драм-машину, которая в то время уже вовсю звучала на пластинках модных западных представителей "новой волны" и "синти-попа" от Human League до Eurythmics и Depeche Mode. Правда, в распоряжении "Кино" оказался дивайс, который английским артистам не привиделся бы и в кошмарном сне - жуткий советский ритм-бокс "Электроника", который, по воспоминаниям очевидцев, напоминал партизанскую мину. Звучал он соответственно - воспроизводимый саунд совсем не напоминал лощенное звучание новомодных забугорных записей.
К тому же, само сочетание драм-машины и акустической 12-тиструнки с виолончелью и флейтами даже самим музыкантам казалось диковатым - но времени на раздумья просто не было. В процессе работы ритм-бокс нужно было постоянно перепрограммировать - чем с усердием и терпением занимался перкуссионист "Аквариума" Михаил Васильев. Но вот непосредственно во время записи дубля пыхтенье и чиханье "Электроники" напрочь забивал звук гитар - поэтому Цой с Рыбиным постоянно выбивались из заданного ритма, как правило порядочно обгоняя его к концу песни. В итоге Васильеву пришлось в буквальном смысле играть роль то ли метронома, то ли дирижера, размахивая руками под ритм машинки из-за звукорежиссерского стекла.
На этом технические неувязки не заканчивались - с самого начала Тропилло обнаружил досадную проблему, а именно привычку Цоя причмокивать губами прямо в микрофон во время пения. Чтобы избежать присутствия на пленке посторонних звуков непонятного происхождения был закуплен внушительный запас бесцветной губной помады - Цой мог чмокать губами в свое удовольствие более-менее бесшумно.
На запись ушло несколько месяцев - работали в тропилловской студии набегами, когда это позволяли рабочие графики всех участников исторической записи. Не обошлось и без симулирования различных хворей с целью получить больничный лист - этим грешили и Цой, и Рыбин.
В апреле восемьдесят второго дуэт при поддержке "Аквариума" и того же на совесть запрограммированного ритм-бокса выступил в Ленинградском рок-клубе. Это была своеобразная презентация дебютного альбома, названого "45" по той простой причине, что вся записанная фонограмма длилась приблизительно сорок пять минут. Точной даты выхода в свет "45" не существует в природе. После завершения работы над магнитоальбомом с основной ленты были сделаны копии, которые распространялись на магнитофонных бобинах сначала среди ленинградской тусовки, а потом и по всему Союзу. Альбом был под завязку забит нетленками, любимыми в народе. "Время есть, а денег нет", "Электричка", "Восьмиклассница", оба "Бездельника", "Алюминиевые огурцы" , "Солнечные дни" - все эти песни до сих пор можно услышать в чьем-нибудь разной степени задушевности исполнении где-нибудь в подземном переходе или на скамейке во дворе.
Цой просто зарисовывал то, что происходило вокруг него, метко выстреливая словами и метафорами - недаром его называли самым талантливым "акыном" своего поколения. Опытом, схожим с воспетым в этой уже классике песенного жанра, мог и может похвастать практически каждый молодой человек. Уже не говоря о том, что сыграть все это способен любой начинающий гитарист. "Электричка", построенная всего на двух аккордах, была написана под гнетущим впечатлением от долгих и ненавистных утренних поездок на работу в один из парков под Ленинградом, где Цой устроился резчиком по дереву, "Алюминиевые огурцы" вдохновлены осенней поездкой Цоя на сельхозработы, куда его отправили из родного училища... В "Восьмикласснице" он просто зарифмовал реальные факты из его отношений с юной подружкой - песня была написана всего за 20 минут по возвращению домой со свидания. Как признавался автор коллегам, он совершенно не знал, что делать с этой девочкой, но при этом был рад, что еще способен на такую "чистую романтику".
"45" уникален не только своим звуком и атмосферой в целом - таких простых, мгновенно запоминающихся, искренних и в то же время трогательно беззащитных песен в рок-тусовке не писал никто. Сам Цой практически перестал писать такие песни к концу восьмидесятых - сыгранная со сцены на переполненном стадионе "Время есть, а денег нет" звучала бы крайне неуместно. Но это не делает материал дебютного альбома "Кино" неуместным в каком-либо другом смысле.
