Пара слов о "грантоедстве". Почему ЛГБТ-организациям невыгодны однополые браки
Есть такое сложное для украинского обывателя понятие: неправительственные организации. Тема эта не новая и давно освоенная активистами самых разных направлений. А также критиками самых разных направлений, которые привыкли разбрасываться словом "грантоедство", не вникая в детали. На самом деле, неправительственные организации существуют не только на иностранные гранты. Среди источников финансирования — частные пожертвования, членские взносы, продажа товаров и услуг, госфинансирование и финансирование из городских бюджетов. Например, в рамках проекта "Общественный бюджет" в Киеве выделяются десятки миллионов гривень на частные гражданские инициативы, а в списке финансируемых из горбюджета организаций — сотни названий.
В Германии госфинансирование составляет более 60% общего дохода общественных организаций. Приоритетные направления — охрана окружающей среды, воспитание молодежи, международное развитие. В Хорватии гражданские инициативы финансирует Национальный фонд развития гражданского общества, который финансируется за счет выигрышей в лотереи, кроме того, организации получают поддержку и от министерств. Подобный фонд есть и в Венгрии — он живет за счет налога на поддержку общественных организаций, к тому же сами налогоплательщики могут выделять средства в этот фонд на конкретные целевые программы. В Великобритании 75% общественных организаций не имеют прямых финансовых отношений с государством, но имеют льготы от правительства. В Чехии, напротив, НПО финансируются из госбюджета и специальных фондов ЕС.
В Украине, согласно закону "Об общественных объединениях", НПО также имеют право на госфинансирование, за которое они обязаны отчитываться. Но тут сложность в забюрократизированности системы — процесс сведен к формальности и назвать его прозрачным нельзя. Кроме того, государство часто видит в общественных организациях скорее конкурентов, чем союзников. И тогда НПО обращаются в западные фонды. И вот тут все становится довольно весело.
ЛГБТ-лобби и непубличные конфликты
Одна из сфер, которую традиционно обвиняют в "грантоедстве", — ЛГБТ-движение. Конечно, при отсутствии любой поддержки со стороны государства украинские ЛГБТ-организации ищут финансирования в западных фондах. Таких НПО у нас больше 40, не считая незарегистрированных инициативных групп. Обвинить их в растрате денег украинских налогоплательщиков сложно, но есть нюансы.
Например, сама попытка подсчитать деньги, выделяемые на эту самую борьбу за равноправие, уже считается нарушением Этического кодекса ЛГБТ-движения Украины. Согласно одному из пунктов этого документа а-ля "совок-стайл" деньги считать у гей-активистов вообще не принято. И выносить сор из избы тоже. Реальной юридической силы документ, конечно, не имеет, зато за его нарушение вам угрожают изгнанием за пределы ЛГБТ-движения — речь идет об участии в конференциях и мероприятиях, дающих возможность достучаться до доноров. Конфликты стараются "убрать из публичной плоскости", проблемы — замолчать. Для разбора споров внутри сообщества есть даже некая этическая комиссия. Нынче она, правда, нелегитимна, ибо в ней остался аж один человек.
Отчеты о своей деятельности выкладывают не все организации. Скорее малая их часть. Так, на сайте ВОО "Гей-альянс Украина" есть отчет за 2015 г., где указано, что в течение этого периода ГАУ получил от доноров 10,1 млн грн, большую их часть — от Шведского агентства международного сотрудничества и развития (SIDA), где-то пятую часть — от МИД Дании. Чем занималась организация в 2016 г. и было ли у них финансирование, на сайте не указано.
"Точка опоры", известная сервисом Friendly Doctor (тестирование на ВИЧ и доступ к дружественным врачам), а также поддержкой родительской инициативы "Терго" — родители ЛГБТ-детей), называет себя крупнейшей организацией в Украине и даже публикует некоторые отчеты. К примеру, в 2015 г. организация получила 7,4 млн грн грантов от иностранных доноров, в 2016-м — 6 млн грн, в 2017-м — пока всего 505 тыс. грн. У организации "Інсайт", известной фестивалями равенства, финансовых отчетов на сайте нет (и не было, говорят, никогда), зато можно найти анонсы тренингов для врачей, информацию о шелтере (убежище для ЛГБТ), записи о консультации психолога и тренинге для соцработников. Сайт "Гей-форума Украины", который Википедия называет ведущей организацией в области прав ЛГБТ, вообще дает мало внятной информации, кроме фотографии и фамилии их лидера. На самом деле организация никогда не имела юридического лица и напрямую финансирование никогда не получала. По региональным организациям отчетность выглядит еще хуже — найти какие-то данные о полученных средствах зачастую просто невозможно.
Между тем сами по себе эти суммы не очень показательны. Нормальной, хотя и не афишируемой вне движения, считается практика составления отчетов "задним числом" по несуществующим активностям и отчетов, где реальные затраты завышаются в разы, а разница делится между организаторами. В итоге за небольшой тренинг на 10 человек не самой высокой эффективности могут отчитываться до пяти разных организаций. Выхлоп минимален, зато видимость работы повышена в разы. Неофициально активисты жалуются, что при повышенном энтузиазме в решении проблем (например, конкретных правозащитных кейсов) их просят, грубо говоря, "не лезть в чужой огород", так как проблема уже записана в активности одной из организаций и должна остаться... нерешенной как можно дольше.
Недостаток, в котором упрекает ЛГБТ-движение само сообщество, чьи интересы оно вроде как защищает, — недоступность и закрытость организаций, а также несовпадение целей, озвученных организациями, с реальными потребностями ЛГБТ в Украине. Например, Национальная ЛГБТ-конференция, проведение которой финансируют западные доноры, принимает около 100 человек (организационный взнос за участие в этом году составлял около 500 грн). Принципы отбора очень часто субъективны и подразумевают лояльность к членам оргкомитета. Примечательно, что на конференцию, которую позиционируют как главное событие ЛГБТ-движения в году, не пускают журналистов. На вопрос "какого черта" мне уже третий год отвечают что-то вроде "покладено так" и "мероприятие призвано решить внутренние вопросы движения". Что мешает разделить "закрытые" и "открытые" мероприятия, остается загадкой.
Если вернуться к цифрам, то шведский фонд SIDA в 2016 г. выделил Украине $11,9 млн на борьбу за права человека, из них $4,7 млн — на работу общественных организаций. Это, конечно, не все касается ЛГБТ. Фонд точно так же поддерживает, к примеру, Центр Разумкова, инициативы по борьбе с насилием в отношении женщин, ВИЧ-сервисные проекты и т. д. Кроме SIDA, деньги на ЛГБТ-активности Украине выделяют британское посольство (ежемесячные гранты невелики — до 15 тыс. грн), Канадский фонд локальных инициатив (сумма одного гранта — до $36 тыс.), фонды в Нидерландах, организация ILGA Europe и др. Частично организации, выросшие из ВИЧ-сервисного движения, получают поддержку на инициативы по здоровью от Глобального фонда по борьбе с ВИЧ-СПИД и других инициатив, направленных на профилактику и тестирование.
Это вовсе не означает, что ЛГБТ-активисты повально купаются в деньгах, ездят на дорогих тачках, и вообще, пора бежать записываться в защитники угнетенных в надежде на лучшую жизнь. На деле тех, кто может похвастаться купленными за счет отмывания денег машинами и квартирами, единицы. В среднем зарплата в ЛГБТ-организации Украины редко доходит до уровня среднерыночной не на топовых должностях, часть людей и вовсе работает бесплатно.
Что нужно Грише и Лене
"По НПО есть момент: у нас не развивались низовые инициативы. Псевдоинституционализация гражданского движения с целью получения грантов убивает саму идею такого движения и способствует коррупции в НПО. Это касается почти всех направлений", — говорит соглава инициативной группы Agents of Q.U.E.E.R. Владимир Науменко. Основная суть в том, что деньги, пусть и не все, идут на мероприятия (а это в основном тренинги и исследования), которые вроде как должны улучшить жизнь рядового гомосексуала Гриши где-то в Винницкой области. Но одни тренинги и исследования и даже "горячие линии" без оказания реальных юридических, правозащитных услуг, лоббирования изменений в законодательство мало чем помогут этому самому Грише, если он попытается добиться справедливости после избиения возле собственного дома. А именно этот спектр — реальной эффективной помощи, решения конкретных кейсов — обычно находится не в приоритете у общественных организаций.
На деле все происходит так. Гриша в какой-то момент осознает, что в селе К. его просто убьют, и бежит в областной центр, где, возможно, находит контакты какой-либо организации. И попадает на тренинг — ну, скажем, о токсичных отношениях. За который потом отчитается сразу несколько организаций. Между тем у Гриши немного другие сложности — с трудоустройством и попыткой понять, что же вообще происходит в его жизни и как дальше существовать, не подвергаясь издевательствам. Хотя в 90% случаев Гриша вообще никуда не едет и ничего не знает ни о каких грантовых организациях.
Или вот Лена. Лена живет в Киеве и находится в куда лучшей ситуации по сравнении с Гришей. О ее сексуальной ориентации знают коллеги, родственники, у нее есть образование, доступ к развлечениям и ЛГБТ-тусовке. Лена живет с женщиной, и у них даже есть ребенок. То есть по закону у одной из них. Несколько раз в год Лене подкидывают опрос о положении ЛГБТ в Украине, она читает новости о том, что гомосексуалов бьют и потому они бегут за границу, а в организациях ей предлагают ряд тренингов об ЛГБТ-семьях. Которые, несомненно, полезны, но не сдвигают с места вопрос защищенности конкретной семьи. Ибо здесь все упирается в законодательство, а на закрытых от Лены мероприятиях ЛГБТ-лидеры всерьез обсуждают, что тема усыновления детей однополыми парами пока "не на часі", а то ж "правосеки и бабушки не поймут". Какое отношение имеют те деньги, которые эти организации получают, к благополучию Лены и Гриши? Да практически никакого.
Деньги от сообществ
Все вышесказанное — не призыв немедля запретить все НПО. Это призыв к пониманию, что, возьми мы вместо ЛГБТ темы экологии или феминизма, переселенцев или праворадикальных организаций, мало что изменилось бы. И хотя в этих самых НПО работают в том числе очень даже милые и достойные люди, конечная цель любой такой организации — выживание и улучшение ситуации с собственным финансированием.
Логика здесь проста: реальное улучшение ситуации, к примеру, с правами человека покажет донорам, что Украина справилась с конкретными задачами. А значит, деньги давать больше не нужно. Потому вся работа сводится к созданию видимости ради видимости и "чуть-чуть эффективности".
Выходами из ситуации сами активисты видят частичную коммерциализацию движения (зарабатывание собственных денег организациями за счет оказания услуг), диверсификацию источников финансирования (частичная поддержка от государства, частичная — из-за границы, частичная — за счет частных пожертвований). Важным шагом в преодолении проблемы могло бы стать финансирование любых общественных инициатив напрямую заинтересованными сообществами. Грубо говоря, когда Лена скидывает на счет организации 1000 грн и требует отчета, на что ушли ее деньги. И в случае невнятного и формализированного отчета Лена больше денег этой организации не даст. Но пока нет ни доверия к этим организациям, ни результата.
