Папа, Джексон и Роналду. Почему "моральная ревизия" угрожает целым государствам

Просматривая ленту новостей, невольно убеждаешься в том, что живешь в эпоху помрачения кумиров. Буквально дня не проходит, чтобы какая-нибудь звезда - экрана, сцены, политики или бизнеса - не была уличена в чем-нибудь омерзительном. Именно омерзительном, а не просто "неприличном" или, там, "нечистоплотном". Финансовые махинации, уклонения от налогов, нарушение ПДД - все это, конечно, бросает тень на репутацию. Но не в состоянии ее разрушить. Сами судите: когда Роналду был обвинен в уклонении от налогов, многие ему даже посочувствовали. Но когда прозвучали обвинения в изнасиловании, тут уже занервничали и фанаты, и сам футболист. Потому что болеть и восхищаться человеком, уклоняющимся от налогов, можно, а вот насильником - нет. Сексуальное насилие омерзительно. И, пожалуй, не приходится удивляться тому, что оно становится двигателем новейших тектонических изменений в западном обществе. Омерзение сексуальным насилием подхватывает эстафету у несколько выцветшего омерзения нацизмом, которое было двигателем либерализации западного общества после Второй мировой войны.

Обвиняемые в сексуальных домогательствах - люди все заметные. Мощная, но широким массам малознакомая фигура Харви Вайнштейна была только тараном - его выбили из фундамента Голливуда и всей западной поп-культуры как краеугольный камень, и все посыпалось, словно карточный домик. Кевин Спейси, Бен Аффлек, Ларс фон Триер, Сильвестр Сталлоне, Криштиану Рональдо, Ар Келли, Билл Косби, Конор Макгрегор, Брайан Сингер, Люк Бессон, Морган Фримен, Жерар Депардье, Ричард Брэнсон... Кажется, каждый день приносит новые имена подозреваемых и кем-то обвиненных в харрасменте или, для начала, только в сексизме. Политики, издатели, бизнесмены - все проходят "тест на харрасмент". И ладно бы только живые. На том свете, как выяснилось, тоже не скроешься - во всяком случае, если ты звезда масштаба Майкла Джексона и даже после смерти остаешься едва ли не самым покупаемым/продаваемым поп-исполнителем.

Многие недоумевают - как такое может быть? Вопрос касается не того, что эти люди "что-то такое делали". А то, что ЭТО было вдруг извлечено из-под спуда и выставлено на всеобщее обозрение. И осуждение. Многие фигуранты искренне говорят, что "не понимают" и "никогда-никогда этого не делали", а если и делали, то "не то имели в виду". В конце концов, до сих пор подержать за коленку или отпустить сальное замечание не считалось "чем-то таким". Во всяком случае, в определенных кругах. Брежнев, вот, Хоннекера взасос целовал - и ничего, ни разу Хоннакер не обвинил советского генсека в харрасменте.

Очень показательной оказалась реакция Барбры Стрейзанд на разоблачение Майкла Джексона в фильме "Покидая Неверленд". Ей даже пришлось извиняться. Не ей одной - многим приходится. Многие звезды прошлых лет делают недоуменные замечания, после чего бывают вынуждены извиняться за собственное недоумение, потому что они тут же становятся "обвиняемыми второго порядка" - якобы оправдывают насильников, или обвиняют жертв, или просто проявляют бездушную черствость к их страданиям. В общем, складывается интересная ситуация, при которой нет и не может быть позиции наблюдателя, как и иных мнений. Когда речь идет о страданиях и преступлении, не может быть никаких оттенков серого - только черное и белое. Ты либо на стороне жертв, либо на стороне насильников. Именно поэтому сексуальное насилие такое удобное орудие - у омерзения нет оттенков.

Этого не поняла Катрин Денев, которая упрекнула ультрапуритантскую идеологию #metoo в том, что та "закрепощает сексуальность" - и была вынуждена извиняться за "черствость" в отношении жертв насилия. А теперь пришлось извиняться Барбре Стрейзанд, которая бросилась на защиту покойного друга и тут же нарвалась на аналогичное обвинение.

Позиция Стрейзанд заслуживает внимания. Она, конечно, сказала, что не может поверить в то, что Джексон делал "такие ужасные вещи". Тут Барбре трудно поверить - обвинения в "ужасных вещах" против Джексона имеют немалую историю. Дело вовсе не в вере, которой Стрейзанд прикрылась, как щитом. И даже не в "ужасных вещах". А в том, что это случилось именно с Майклом Джексоном. В той системе координат, в которой сформировалась и прожила большую часть артистической жизни Барбара, ужасны не вещи, о которых многие знали и к которым относились снисходительно, как к причудам гения. Ужасно то, что эти вещи вдруг оказались поводом для суда и даже расправы. Вернее, ужасно то, что суд и расправа над людьми калибра Джексона в принципе оказались возможны.

Джексон - король сцены. Может даже бог. Как можно судить бога?

Что-то меняется в мире. Может, ему теперь просто не нужен бог? Ни тот, о котором рассказывает церковь, погрязшая в сексуальном насилии. Ни те, которых предлагает публике поп-культура, которая тоже погрязла в сексуальном насилии. Все эти "творцы богов" оказываются грязными фальшивками, и все их "божественное" - это только способ подняться выше обычного человека, чтобы сделать из него свою игрушку. Быть выше общих правил - правил, написанных для простецов, - вот истинная цель этих королей и поп-идолов. Безнаказанность. Или, еще точнее, власть.

Каждый, кто претендует на роль бога или хотя бы короля - на сцене, на экране, в бизнес-империи, Белом доме, на футбольном поле или боксерском ринге, - оказывается подозреваемым и будет тщательно проверен на причастность к омерзительным вещам.

На мушке разоблачительного бума те, кто оказался на каком-нибудь Олимпе или каким-то иным образом оказался причастен к большой власти. Общую судьбу разделяют разнузданные поп-звезды и католические кардиналы, голливудские идолы и конгрессмены, футбольные кумиры и бизнесмены-миллиардеры. Испытаниям "на харрасмент" подвергаются самые разные, но непременно именитые организации и компании - от Метрополитен-опера до Европарламента, от Католической церкви до Нобелевского комитета. И никто, разумеется, не выходит из этой передряги с честью - своя доля омерзения и разочарования достается каждому.

Движению #metoo мы обязаны многим. И то, что под обстрел за харрасмент попадают звезды первой величины, конечно, на пользу делу. Они привлекают внимание, выступают превосходной социальной рекламой, из которой вы узнаете о том, что никто - даже король, даже бог - не может рассчитывать на то, что это ему сойдет с рук. Никакие средства не кажутся лишними для того, чтобы убедить мир в том, что харрасмент - это недопустимо.

Но при этом остается ощущение, что все эти разоблачения - не столько цель, сколько средство, причем цели пока что остаются непонятными. Совершенно очевидно, что "моральной ревизии" подвергают наиболее авторитетные институты современного мира, и трудно объяснить это только тем, что нужно популяризовать мысль о недопустимости харрасмента. И даже тем, что медиа куда интереснее работать с Майклом Джексоном, чем с безымянным педофилом, терроризирующим бедные кварталы.

Хотя так оно и есть. Удивительно тихо проходит, например, дело британских мигрантов-насильников, жертвами которых стало, по скромным подсчетам, около полутора тысяч белых британских девочек. История, достойная фильма ужасов, не привлекает голливудских сценаристов. И то сказать: продать кино о том, как пакистанские мигранты растлевали белых детишек, будет гораздо труднее, чем историю про "ужасные вещи", которые делал Майкл Джексон. И не просто трудно - тут еще, чего доброго, нарвешься на обвинения в расизме, подыгрывании ультраправым, и даже на "Фейсбуке" теперь тебя забанить могут за "белый расизм". Полиция британских городов, в которых происходили эти события, именно этим и отговаривается теперь от обвинений в том, что игнорировали заявления жертв: боялись, мол, обвинений в расизме.

Это, кстати, еще одна монетка в копилку #metoo, бросающему вызов нынешним - изрядно обветшалым - традиционным институтам и авторитетам: полиция не спасет, она такой же заложник сложившегося порядка (который не работает, потому что отягощен политикой), как и Католическая церковь, которая покрывала, покрывает и будет покрывать своих мерзавцев, потому что "жена цезаря вне подозрений". Все, что можно сделать, - "взорвать Белый дом", как выразилась (и чуть не загремела под суд) Мадонна.

В некоторых частях мира, кстати, взрыв уже произошел - никто не ждет милостей от беспомощного государства и его коррумпированных институтов, которые то ли не могут, то ли не хотят. Обвинения выдвигаются в месседжерах, суд вершится в соцсетях, а приговоры приводят в исполнение "всей деревней" с прямой трансляцией. Чем слабее государство, чем меньше к нему доверия у граждан, тем быстрее они приходят к мысли о том, что надо брать дело в свои руки.

Истории о харрасменте - удар, который повалил Вайнштейна и других звезд и зведочек, - приговор сложившейся системе мира. Но удар, который они наносят по власть имущим, имеет широкий спектр действия. Он низвергает не вайнштейнов с папами римскими - он ставит под сомнение власть и систему авторитетов вообще. Массовый приход во власть комиков и прочих фриков, Брекзит, расцвет конспирологии - не только следствие популизма, процветающего в соцсетях. Это еще и протест против личного авторитета. Против ситуации, в которой мы вынуждены или очень хотим верить. И кто может этой верой воспользоваться для собственного блага и удовольствия. А мы, ослепленные их харизмой, деньгами, успехом или собственной любовью, признаем, что они имеют на это право. Потому что - гении. Или даже боги.