Памяти Джона Мейолла. Как жил человек, без которого невозможно представить британский блюз

Просто удивительно, каким образом Мэйолл, проживая в английской глубинке и будучи еще совсем молодым, уже был знаком с наследием не только корифеев блюза вроде Ледбелли или Мадди Уотерса. Мэйолл был поклонником и знатоком творчества музыкантов, не столь известных до сих пор — например, юноша уже в сороковых и пятидесятых слушал и изучал записи таких фигур, как Альберт Аммонс (пианист, играющий в блюзовом стиле "буги-вуги"). Слушал он и джаз, особенно гитарный – например, Эдди Лэнга. Даже позже, в начале шестидесятых, эти пластинки было очень тяжело, почти невозможно, отыскать в Англии. Но Джону это каким-то непостижимым волшебным образом удавалось, и он был одним из величайших специалистов по блюзу в Британии.

История с первой электрической гитарой Мэйолла тоже была уникальной – если остальные его соотечественники и сверстники покупали инструмент не самого лучшего качества в каком-то местном музыкальном магазине, то Джон приобрел свой инструмент в Японии. В то время Мэйолл уже служил в армии — службу он проходил в Корее, и в Японию попал во время отпуска. Вернувшись в Англию, Мэйолл стал студентом Манчестерской школы искусств – большинство английских рок-звезд шестидесятых заканчивали подобные заведения.

Затем Джон стал работать дизайнером — и этот опыт позже очень пригодился ему при оформлении обложек пластинок своих "Bluesbreakers". Действительно, обложки группы Мэйолла, по крайней мере у шестидесятых, были оформлены на первый взгляд просто и бесхитростно – но в этой простоте всегда чувствовался вкус. Но, работая на полную ставку дизайнером, Мэйолл успевал музицировать с разными местными манчестерскими группами – которых, впрочем, было не так много.

Главной из этих групп стала The Blues Syndicate, постоянным участником которой стал Джон. Здесь есть нюанс – коллектив был организован альт-саксофонистом Джеком Массариком, который увидел в манчестерском клубе выступление группы некоего Алексиса Корнера и захотел играть такую же увлекательную смесь джаза и блюза. Вообще-то как раз Корнера следовало бы назвать настоящим патриархом британского блюза – он был старше Мэйолла, раньше стал пропагандировать эту заокеанскую музыку и именно он убедил Джона бросить работу в офисе, полностью отдать себя музыке и переехать в Лондон. В столице Корнер познакомил Джона с нужными людьми, музыкантами и помог устроить первые концерты. Но Корнер никогда не был такой яркой фигурой, как Мэйолл, и не мог похвастаться культовыми и даже революционными альбомами в своей дискографии.

В конце 1963 года Мэйолл со своими "Bluesbreakers" уже играл в одном из музыкальных центров тогдашнего Лондона, клубе "Marquee". В то время в клубе уже успела отметиться группа юных блюзовых энтузиастов "Роллинг Стоунз", и теперь их место молодежных кумиров и пример для подражания во всем заняла группа "The Yardbirds". Но коллектив Мэйолла очень во многом отличался от двух упомянутых групп – во-первых, Джон был несомненным лидером в "Bluesbreakers", во-вторых, он был гораздо старше других музыкантов. Мэйолл ценил дисциплину и действительно отечески относился ко всем, кто выходит с ним вместе на одну сцену – он мог как помочь советом или чем-то другим, так и выгнать за опоздание на выступления. Но главным было то, что Мэйолл не ставил своей целью становиться поп-звездой — он не просто играл блюз, он занимался им, как занимаются, скажем, живописью. Это было смыслом его жизни.

А еще Джон умел присматриваться к разным музыкантам, определять, кто из них действительно стоит многого — и переманивать к себе в группу. Так и произошло с совсем молодым Эриком Клэптоном, игравшим в уже упомянутых "The Yardbirds". Эрик имел привычку вставлять приподнятые, фантастические гитарные соло даже в самые посредственные номера, не требовавшие особой экспрессии и самоотдачи от гитариста – и Мэйолл не мог не обратить внимание на умение Клэптона.

Удивительно, но тогда максималист Клэптон, имевший склонность быстро разочаровываться во что бы то ни стало, подумывал о том, чтобы бросить сцену совсем — он любил музыку всей душой, блюз был для него едой и питьем, но шоу-бизнес молодому человеку категорически не нравился. Но Мэйолл очень убедительно объяснил Клэптону, почему этого не следует делать – долгие разговоры проходили дома у лидера Bluesbreakers. Эрик поддался уговорам Мейолла не бросать музыку и присоединиться к его группе. А еще он долгие часы проводил у проигрывателя хозяина дома, слушая пластинку за пластинкой из его богатейшей блюзовой коллекции. Так, что касается этой самой коллекции, то потом, уже во времена "свинкирующего" Лондона, Мэйолл мог запросто забрать к себе домой из ночного клуба некоего Пола Маккартни — и тот, развалившись в кресле, до рассвета слушал записи, скажем, Альберта Кинга.

Тогда Клэптон многому научился у Мэйолла, хотя тот сам никогда не был большим гитаристом – именно поэтому его группе всегда был нужен высококлассный мастер гитары, способный привлечь внимание публики. Голос Мэйолла хоть и нельзя было спутать с ничьим другим (как и его игру на губной гармонике), однако у некоторых вызывал раздражение – он пел очень высоко, почти фальцетом. Те, у кого его вокал вызывал враждебность, утверждали, что такая манера не может быть блюзовой – действительно, пение Мейолла было совсем не похоже на рык Сон Хауса или Блайнд Вилли Джонсона. Но подобные недоброжелатели вряд ли слышали и такую блюзовую легенду, как Скип Джеймс – пел именно высоким, порой тоскливым, но драматическим голосом.

С Клэптоном Мэйолл записал эпохальный альбом 1966-го года, который так и назывался — Blues Breakers with Eric Clapton. Звук клептоновского "Гибсона", доносимый из усилителя "Маршалл", был не только изящным, но и безумно громким — никто на планете еще не слышал такого замечательного и виртуозного безобразия, инженеры звукозаписи были удивлены, но Мейоллу с Клэптоном было все равно. Так творилась история – но при этом музыка, все равно контролируемая Мэйоллом, не скатывалась в самолюбование и позерство. Это все еще был блюз, восходящий от самых корней, из дельты Миссисипи.

Смущавшийся Клэптон ненадолго задержался у Мэйолла. В том же 1966-м он организовал вместе с басистом Джеком Брюсом (тоже успевшим поиграть у Мэйолла) и барабанщиком Джинджером Бейкером трио "Cream", одну из групп, определивших ту эпоху. Музыканты группы умели играть блюз – но предпочитали не быть пуристами, а создавать новый язык. Тем не менее, весь полет, все бремя, и вся психоделия "Cream" все равно держалась на той музыке, верным которой предпочел тогда оставаться Джон Мэйолл.

Что касается замены Эрику, то Мейолл, великий мастер по этому делу, подобрал более чем достойного приемника – на самом деле Питер Грин был не менее талантливым и знаковым гитаристом, чем Клэптон, который в чем-то даже превосходил его. С Грином Мэйолл записал еще одну классическую пластинку "Bluesbreakers" — альбом 1967-го года "Hard Road". Одним из центральных номеров на этой записи стала волшебная инструментальная композиция Питера Грина под названием The Supernatural — с таким звуком в то время не играл никто, даже Джими Хендрикс.

Но Грин, как и Клэптон, играл с Мэйоллом совсем недолго — набравшись опыта, он собрал свой замечательный блюзовый квартет, "Fleetwood Mac". Эта группа в конце шестидесятых выдавала самый жгучий, соблазнительный и искусный блюз на британских островах. Ну а потом, с уходом Грина и после ряда смен состава, они стали теми, кто записал один из самых успешных поп-рок альбомов в истории, легендарную пластинку "Rumours". Хотя в то время в Англии была еще одна замечательная группа, которая являлась частью блюзового бума и имела в своих рядах участника, басиста и композитора Энди Фрейзера, обучавшегося блюзу, играя в коллективе Мэйолла. Группа называлась "Free", пел в ней один из лучших вокалистов своего поколения Пол Роджерс – и часто их северный блюз-рок был одинаково опасен и беззастенчиво-сексуален.

Ну а сам Джон Мэйолл примерно до 1968 года тоже проникся новыми веяниями. Его захватила свобода хиппи-культуры Западного побережья Штатов – и результатом длительного отпуска Джона в Лос-Анджелесе, в районе бульвара Лорел Каньон (место собрания не только "рядовых" хиппи, но и музыкантов) стала пластинка "Blues From Laurel Canyon". К тому времени Мейоллу уже исполнилось 35, он мог казаться несколько старым для всей этой хипповской проделки – однако в этом замечательном альбоме присутствовало взрослое, взвешенное сознание чуда, которое происходило в других записях того периода. В музыкальном смысле "Blues From Laurel Canyon" был настолько "длинноволосым" блюзом, насколько это можно было представить — примерно тем же в Штатах занималась отличная группа "Canned Heat". Партии соло-гитары на пластинке исполнял Мик Тейлор – Мейоллу не изменяло его чутье на новые молодые таланты. Уже через год Тейлор займет место погибшего Брайана Джонса в "Роллинг Стоунз" — и "Стоунз" запишут вместе с Миком одни из своих лучших альбомов.

Мэйолл настолько проникся тем, что происходило на американской сцене в то время, что окончательно переехал в Штаты – в конце концов, вся его любимая музыка была родом оттуда. Тогда, в 1970-м, вышла одна из самых необычных пластинок в его карьере – альбом "Empty Rooms". Конечно, сначала блюз исполнялся преимущественно под акустическую гитару – но такого воздушного, акустического блюза без барабанов, зато с атмосферной флейтой и джазовыми саксофонами от Мейолла никто не ожидал. К тому же сам Джон еще и исполнил партии на синтезаторе – и в 1970-м эта музыка казалась такой же прогрессивной и смотрящей далеко вперед, как и лучшие альбомы поколения Вудстока. Такой же интригующей музыка "пустых комнат" остается и в наше время. В определенном смысле этот период был творческим пиком Мэйолла – подобных взлетов больше в его карьере не наблюдалось.

Семидесятые и восьмидесятые прошли без особых взлетов для Мэйолла – в восьмидесятых он вообще мало записывался в студии, но в 1988-м вернулся с тепло принятым диском "Chicago Line". С тех пор выбеленный сединою блюзмен регулярно выпускал новые записи — и, казалось, он всегда был, есть и будет где-то рядом. При этом Мэйолл оставался где-то в стороне – когда этот мир в 2015-м покинул великий Би Би Кинг, большинство поклонников блюза по всему миру говорили о Бадди Гае как о его наследнике на блюзовом троне. Но таким наследником вполне мог бы быть и Мэйолл – несмотря на то, что был белым, и родился не в южных штатах, а на севере Англии. По крайней мере, Мэйолл в своих последних альбомах делал для поддержания жизни в блюзе не меньше, чем Бадди Гай – и эта музыка звучала отнюдь не академически, а наоборот так, будто какие-либо правила, ограничения и условия, мешающие нормальному существованию, отсутствуют.

Музыканты новых поколений, способные позаботиться о блюзе в 21-м веке, существуют, и их немало – есть американский дуэт "The Black Keys" во главе с большим энтузиастом и неутомимым исследователем жанра Дэном Ауэрбахом, есть Гарри Кларк-младший, который играет блюз, будто он был изобретен сегодня, а не более века назад. В каком-то смысле модные музыкальные сенсации последних десятилетий – певец Fantastic Negrito или группа "Alabama Shakes", в которой блистала вокалистка и гитаристка Бриттани Ховард (в то же время напоминающая таких легенд, как Биг Мама Торнтон и Розетта Тарп), тоже были блюзом. Блюз можно будет услышать в любой актуальной музыке будущего – и Джон Мэйолл не только хорошо это понимал, но и многое сделал для этого.