От Pink Floyd до Майкла Джексона. Переоцененные альбомы, которые стали легендой

Pink Floyd - "The Dark Side of the Moon"

Не будет никаким преувеличением сказать, что на самом деле этот самый эпохальный "The Dark Side of the Moon" был началом конца для группы под названием "Pink Floyd". Этот альбом оказался их самой на тот момент сфокусированной работой – а фокусировались и музыка, и тексты Роджера Уотерса исключительно на самых страшных и ущербных чувствах и переживаниях, которые только может испытывать человек. Весь букет – гнев, зависть, растерянность, беспомощность, а самое главное – неспособность и даже нежелание им противостоять. Музыка "Флойд", которая раньше могла принимать любые формы и говорить о чем угодно, тоже сжалась, как кулак, и отображала только эту шкалу, область тотального упадка. И даже если этот кулак на минуту разжимался, оттуда уже не вылетали, как раньше, на альбомах 1967-1972-х годов, бабочки самых причудливых раскрасок, которых не найти ни одном учебнике.

Дебют "Флойд" "The Piper at the Gates of Dawn" — пластинка по-своему не менее культовая, чем "Темная сторона Луны", вот только конкретно ее почитатели в своей общей массе обладают несколько более рискованным подходом к выбору окружающей музыки. Рискованным или просто странным – как сами песни, сочиненные для альбома беспрекословным тогда лидером Сидом Барреттом. Эти песни были чересчур странными даже для 1967-го, самого нетривиального года в истории звукозаписи. Если большинство групп тогда просто играли в игру под названием "безумие", то Барретт был настоящим, клиническим безумцем – и при этом гениальным автором-песенником и человеком, сам подход которого к использованию гитары как инструмента мог озадачить даже Джими Хендрикса.

Когда в следующем году Барретт окончательно сошел с ума и вынужден был уйти из группы, "Флойд" оказались, мягко говоря, в растерянности. Никто из них, включая Роджера Уотерса и новоприбывшего Дэвида Гилмора, не был выдающимся автором – но шестидесятые еще не закончились, магия продолжала работать и буквально из ничего группа стала собирать себя, как паззл, заново. Только никто не знал, что должно получиться в итоге – и от того процесс становился еще более увлекательным, как для самих музыкантов, так и для заинтригованного слушателя. Это был период абсолютной творческой свободы – на пластинках группы могли звучать обезумевшие симфонические оркестры и хоры в то время как кто-то завтракал и признавался в любви к мармеладу ( альбом "Atom Heart Mother"), собаки вполне успешно исполняли блюз ( произведение "Seamus" из потрясающей пластинки "Meddle"), а среди этого восхитительного хаоса вдруг обнаруживалась нежнейшая любовная баллада в обрамлении всевозможных акустических красот ("Green is the Colour", альбом "More").

Все делалось с британской невозмутимостью и совсем не походило на клоунаду или издевательство – художники занимались делом. Да, в музыке того периода было мало юмора, но совершенно точно присутствовал непередаваемый "флойдовский" шарм, несколько инфантильный, а еще больше заставляющий испытывать бесконечное любопытство – и касалось это чувство не только музыки, а жизни вообще. Так вот, ко времени "The Dark Side of the Moon" этот шарм исчез начисто. Пластинка была выверена и вычищена, музыка скрупулезно била в одну и ту же намеченную точку, раз за разом – и в пробитой ей огромной дыре порой зияли совсем уж унылые пейзажи.

Майкл Джексон - "Thriller"

Для того, чтобы взлететь на самый верх, нужно стать не только легче – еще нужно быть проще и понятнее. Мало есть музыки на свете более легкой, простой и понятной чем та, что записана на краеугольном альбоме поп-музыки, пластинке "Thriller" Майкла Джексона 1982 года. Но уже более сорока лет нельзя отделаться от ощущения, что, записывая этот альбом, Джексон пожертвовал чем-то очень важным. И этого крайне необходимого элемента как раз и не хватает в этой сверкающей конструкции на миллионы долларов.

В 1979-м, когда Джексону исполнился 21 год, он наконец-то оставил с невероятным облегчением каторжную работу со своими братьями в "The Jacksons". Тогда, при помощи легендарного продюсера Куинси Джонса, Майкл записал своей первый "взрослый" сольный альбом, великолепный во всех отношениях "Off the Wall". Джексон ухватил момент – мода на диско еще не пошла на спад, соул и фанк, особенно если их как следует обвалять в блестках и хорошенько поперчить, тоже были востребованы как никогда. К тому же, Майкл был не только патологическим перфекционистом в смысле аранжировок и звука, он еще и писал настолько отточенный собственный материал, что, казалось, эти песни создаются с помощью хирургического скальпеля. Альбом не мог не получиться и не мог не стать бестселлером – и он стал им.

Были проданы непеременные миллионы экземпляров, но было одно "но" — "Off the Wall" так и не занял первого места в главном хит-параде Штатов, чарте журнала "Billboard", ограничившись почетным третьим. Этот прискорбный для Майкла факт запустил в его инопланетном мозгу бомбу замедленного действия – взрыв случился три года спустя, в виде той самой пластинки "Thriller". Для альбома Джексон снова сам написал большинство хитов, это были идеальные поп-песни, тексты которых, кстати, на этот раз местами были отчетливо параноидальными, теперь Майкл пел не только о танцах ночь напролет. Но всю эту неуверенность и темноту, самого Джексона как человека, которому есть что сказать публике, совершенно не было видно сквозь крепкие прутья клетки, в которую были заключены сами песни. Клетка была сделана на совесть – прутья из все того же крепкого фанка и ничего лишнего по периметру, как и положено клетке. Действительно, ноль излишеств – только моднейший для начала восьмидесятых звук синтезаторов и драм-машинок, как будто чертящий под линейку стрелки и направления, куда может и имеет право двигаться сама музыка.

Всю эту стесненную пустоту, на месте которой должна была быть свободно разгуливающая, живая музыка, занимали образы – образы из выходивших одновременно революционных видео Джексона, его красная куртка, его танцы, его "лунная походка". Музыка на предыдущем альбоме дышала, ее настрой менялся в зависимости от настроения слушателя – при этом она оставалась неусидчивой и взрывной. Музыка "Триллера" была совершенно неподвижной – будучи мега-танцевальной. Если бы Джексон продолжил делать то, чем с таким явным удовольствием занимался на "Off the Wall" — к нему бы гораздо серьезнее относились как к музыканту и артисту. Ведь, по сути "Король поп-музыки" — звание довольно-таки сомнительное, а не просто спорное.

AC/DC - "Back in Black"

Легко определить, когда "AC/DC" стали превращаться в бронзовый памятник рок-н-ролльному упрямству, граничащему с идиотизмом. Необратимый процесс начался тогда, когда летом 1980-го года вышел альбом "Back in Black", первый с новым вокалистом Брайаном Джонсоном. А точнее после того, как пластинка вдруг начала продаваться запредельными миллионными тиражами — невиданными для группы, исполняющей тот самый не считающийся с децибелами и любыми правилами приличия рок-н-ролл.

Брайан Джонсон, до этого певший в группе "Geordie"? заменил умершего в феврале того же года Бона Скотта. Скотт был харизматичным и бесшабашным фронтменом, талант которого проявлялся не только в потреблении алкоголя, уложившего его в могилу, но и в написании одних из самых остроумных, забавных и в то же время по-хорошему простецких и невыпендрежных текстов в истории тяжелой гитарной музыки.

Эти тексты, дополненные риффами братьев Янг, Ангуса и Малькольма, получались песнями, которые Бон исполнял в своей крайне специфической, визгливо-кошачьей манере, чаще всего агрессивной и драйвовой, но нередко и очень даже сексуальной и чувственной. Это была его естественная манера исполнения – а вот пришедшему на замену "человеку в кепке" Джонсону пришлось начать петь примерно так же, пытаясь подражать Скотту. В "Geordie" он пел совершенно нормальным голосом. Но ради вакансии в "AC/DC", которые только что записали свой самый коммерчески успешный к тому времени альбом, последнюю со Скоттом пластинку "Highway to Hell", он пошел на эту жертву и положил начало пыткам собственных голосовых связок. Эти пытки себя и слушателей продолжались не одно десятилетие.

В манере Скотта на самом деле было множество интонаций и нюансов – он был в некоторой степени "театральным" вокалистом, сродни, например, Мику Джаггеру. В том, как пел Джонсон, ни нюансов, ни тонкостей, не было, а интонация насчитывалась всего одна – что-то типа того, что сейчас мы дадим вам жару, и еще какого. Тексты группы, начиная именно с альбома "Back in Black" тоже стали рок-н-ролльно обыденными – и если сама музыка по инерции еще была на высоте, то уже каждый следующий альбом группы в восьмидесятых был сознательной копией "Back in Black", только с каждым разом эта копия становилась все бледнее и размытее. Группа стала приходить в себя только в середине 90-х, когда с помощью продюсера Рика Рубина стала отучивать себя в очередной раз пытаться записать злополучный "Back in Black".

Dire Straits - "Brothers in Arms"

Случается так, что музыканты становятся не просто известными, а превращаются в настоящих суперзвезд и символов эпохи вопреки не только обстоятельствам, а еще и помимо собственного желания. Именно это произошло с британской группой "Dire Straits" и ее лидером, гитаристом и автором песен Марком Нопфлером в середине восьмидесятых. "Dire Straits" начинали еще в семидесятых и долгое время просто играли по клубам и пабам – играли то, что Нопфлеру было всегда по душе, а именно блюз с ощутимой примесью кантри. Примерно этим же занимался в Штатах Джей Джей Кейл, музыкант, оказавший огромное влияние на Нопфлера. Но если песни задушевного отшельника Кейла могли быть написаны в любое из десятилетий двадцатого века и от этого становились только лучше, наблюдательный Нопфлер писал все-таки о современной жизни современной Англии. И вдруг в конце 70-х его бодрый блюз-рок вдруг стал настолько актуальным и востребованным, что группу с ее одноименным дебютом "Dire Straits" 1978-го года записали едва ли не в панки.

Это была действительно замечательная пластинка – зрелые, мудрые песни, прекрасная гитарная работа Нопфлера и его брата, ритм-гитариста Дэвида Нопфлера. И хотя в своей основе это была "корневая" музыка, сыгранная со всем знанием американских музыкальных традиций и с глубоким уважением к ним, песни странным образом дышали тем же воздухом, что и слушатель – они были о настоящем мире, мире за окном.

На третьем альбоме, "Making Movies" 1980-го, сам саунд группы стал гораздо более современным – и влияние "новой волны" и местами даже пост-панка стало ощущаться едва ли не сильнее, чем блюза и кантри. На следующем альбоме, "Love Over Gold", уже вовсю использовались синтезаторы – но сами песни были слишком длинными, "настроенческими" и медитативными, чтобы альбом стал по-настоящему и массово популярным.

А потом, весной 1985-го, вышла пластинка "Brothers in Arms", и группа вдруг стала одной из самых известных на планете. Альбом вдруг стал продаваться многомиллионными тиражами, занимать первые места всюду, где существуют хит-парады, а видео "Money For Nothing" беспрерывно крутили на не так давно появившемся "MTV". Мало того, "Brothers in Arms" стал самым продаваемым альбомом на новом, революционным носителе – компакт-диске. Иметь его на CD в то время было примерно так же "статусно", как последнюю модель айфона в наше время. В чем же дело? Марк Нопфлер написал свои лучшие песни? Нет, он остался на прежнем уровне как автор и не прыгнул выше головы – но вдруг стал жутко озабочен качеством звуком.

Альбом был одним из первых, записанных на 24-хдорожечную цифровую аппаратуру – и поэтому саунд пластинки в то время представлялся настоящим эталоном качества. "Brothers in Arms" звучал модно и в то же время комфортно, а сами песни были при этом не глупыми. Потребители среднего возраста нашли то, что искали, чтобы не казаться слишком отсталыми от жизни. И в то же время, покупая альбом, можно было гордо демонстрировать свою готовность и способность слушать что-то более содержательное, чем банальный синти-поп середины 80-х. Потом стало понятно другое. А именно то, что в угоду пресловутому качественному звучанию песни "Dire Straits" зазвучали тогда совсем уж стерильно, а иногда попросту скучно. Это становилось все заметнее с каждым годом после выхода альбома.

"Brothers in Arms" до сих пор входит во всевозможные списки лучших альбомов всех времен и бестселлеров – но скорее как артефакт того времени. Модный звук середины 80-х даже сейчас, когда все еще не проходит мода на то десятилетие, кажется ужасно архаичным – а вот первый альбом группы до сих пор звучит так, будто его записали на этой неделе.

Miles Davis — "Kind of Blue"

Случай с пластинкой легендарнейшего джазмена Майлса Девиса, шедевром 1959 года "Kind of Blue" — совершенно особенный. Да, это, пожалуй, самый известный и почитаемый джазовый альбом, настоящая Библия этого жанра. Это воистину прекрасная музыка, но еще прекраснее она становится, если выбросить из головы все эпитеты и похвалы, сказанные за более чем шестьдесят лет со времени его появления на полках и в умах меломанов. А еще лучше вообще забыть это слово – "джаз".

Более чем вероятно, что если человеку несведущему и неискушенному поставить этот альбом и торжественным полушепотом объявить о том, что вот мол, ты слушаешь величайший джазовый альбом в истории – человек вообще не поймет, с чего такой ажиотаж и переполох. Дело в том, что Майлс Девис, по сути и придумал на этом альбоме именно тот джаз, ту модель этой музыки, те, попросту говоря, звуки, которые и ассоциируется у среднестатистического землянина с джазом как таковым. Чтобы оценить всю революционность этой пластинки, почувствовать ее кожей – нужно перенестись в 1959-й год, а это пока проблематично. В наше же время иногда просто досадно и больно наблюдать за тем, как эта музыка, этот величественный и неспешный разговор о печали и уединении трубы Майлса, саксофонов Кэннонболла Эддерли, Джона Колтрейна и фортепиано Билла Эванса – может превратиться в обычную фоновую музыку для невосприимчивых ушей.

Что сделать, чтобы этого не произошло? Оставить эту пластинку на потом. У Майлса Дэвиса есть другие альбомы, безотказно работающие и сейчас, в наш все видевший и слышавший век. Например – электрический фьюжн-альбом "Bitches Brew", вышедший через 11 лет после аристократично-сдержанного, акустического "Kind of Blue". Эта музыка до сих пор хватает слушающего за обе руки и уводит в такие места, где в одиночку он не осмелился сделать бы и шагу. Шансов у "Сучьего варева" стать просто "фоном" примерно столько же, сколько, например, у рассерженного голоса собственной совести.