Посадить ветерана. Как не сесть в лужу с судом над убийцей художника УПА
Потуги Генпрокуратуры Украины на ниве восстановления справедливости неизменно вызывают смешанные чувства и не сказать, чтобы совсем уж незаслуженную саркастичную реакцию. Но с упорством, достойным лучшего применения, она продолжает топтаться по граблям. Это унизительно, когда дело касается коррупции. Но когда речь заходит о ценностных вопросах и фундаменте государственности, многообещающее дело может завершиться серьезным имиджевым ущербом.
Все, как обычно, начинается с победной реляции. Вот представитель Национального центра правовой защиты Денис Полищук радостно сообщает, что ГПУ начала досудебное расследование по факту убийства художника ОУН/УПА Нила Хасевича, совершенного на Ровенщине в марте 1952 г. капитаном МГБ СССР Борисом Стекляром.
Стекляр, ныне полковник в отставке, относительно безбедно жил в Ровно вплоть до 2016 г., когда тамошний Окружной админсуд открыл доступ к его личному делу согласно Закону "О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов" и вопреки его воле. Означает ли это, что теперь ему светит реальный срок? Сомневаюсь.
Стекляр возглавлял межобластную опергруппу, которая почти год охотилась на подпольного художника, члена рефрентуры пропаганды Волынского краевого провода ОУН Хасевича, с чьими работами неизбежно знакомится любой, кто изучает украинское повстанческое движение 40-50-х гг. Замечательный художник-график, гравер, автор эскизов наград УПА, бофонов и куратор повстанческой печати Хасевич был талантливым пропагандистом и, говоря современным языком, главным имиджмейкером УПА. В этом качестве он представлял опасность для советского режима. Особенно после того, как делегаты Генассамблеи ООН увидели сборник "Графіка в бункерах УПА". Собственно, этим и был обусловлен приказ Москвы о его ликвидации, который группа Стекляра и выполнила 4 марта 1952 г., обнаружив схрон в селе Суховцы, в котором Хасевич скрывался вместе с "телохранителями" Вячеславом "Матвеем" Антонюком и Антоном "Игнатом" Мельничуком. Стекляр лично бросил гранату в люк.
Так вот, Генпрокуратура полагает, что в его действиях присутствует состав преступления согласно ст.115, ч.2. п.п.1,8 УК Украины. Это умышленное убийство двух или более лиц (1), а также лица либо его родных в связи с выполнением им служебного или гражданского долга (8). Я искренне надеюсь, что у ГПУ есть план дальнейших действий. Потому что если нет, то все плохо.
Первая проблема состоит в том, что до сих пор достоверно неизвестно, были ли Хасевич и его соратники убиты взрывом гранаты или же предпочли покончить с собой, не желая сдаваться в плен: свидетельства на этот счет довольно противоречивы. И весьма сомнительно, что Стекляр захочет упрощать работу следствию, каких бы мемуаров он сам ранее ни оставлял. Ну, не переквалифицировать же дело в покушение на убийство, в самом деле!
Даже если на основании имеющихся материалов, касающихся событий в Суховцах, можно будет сделать однозначные выводы (что сомнительно), на этом дело отнюдь не закончится.
Второй весьма щекотливый нюанс состоит в том, что на момент совершения этих действий Стекляр не делал ничего нелегального. Он защищал государство, которому служил. Причем защищал в бою, выполняя приказ, который по тем временам не являлся преступным, - в противном случае придется признать таковыми большинство приказов, направленных на борьбу с партизанами, когда-либо изданных каким-либо государством. И уж простите за параллель, Стекляр делал примерно то же и примерно так же, как это делают сейчас сотрудники СБУ где-нибудь в Мариуполе. Тогдашний закон тогдашней страны был на его стороне.
Еще один большой вопрос - имеет ли ст.115 обратную силу. Хотя бы потому, что если признавать, что нынешнее украинское государство является правопреемником УССР, то в ней борьба с "антисоветчиками и пособниками гитлеровского режима" была не просто возможной, но обязательной. А если не признавать, то и говорить не о чем: такой страны попросту не существовало.
И здесь мы подходим к третьему, ключевому моменту. Мартин Лютер Кинг не сильно грешил против истины, говоря, что все, совершенное Гитлером, было вполне законным. Нюрнбергский трибунал проводился, в частности, для того, чтобы исправить этот изъян в системе международного права. Не будь этого трибунала, мировая юридическая практика не пополнилась бы понятиями "геноцид" и "преступление против человечности", не сформировала бы категорию "гражданских лиц" и не дала бы столь исчерпывающей трактовки преступлению военному. Между тем именно эти моменты позволяют выносить обвинительные приговоры по подобным делам.
Взять, к примеру, десятилетнюю тяжбу Латвии с Василием Кононовым, к которой у нас любят апеллировать сторонники уголовного преследования Стекляра. За убийства (расстрелы и сожжение) девяти мирных жителей, якобы сотрудничавших с гитлеровцами, латышский суд изначально обвинял бывшего командира советского партизанского отряда в геноциде, хотя по ходу разбирательства обвинение пришлось корректировать. И то после длительных рассмотрений и апелляций в ЕСПЧ степень личной вовлеченности Кононова во внесудебные расправы так и не была установлена (привет Стекляру), а приговор остался в силе ввиду нарушения законов войны, переодевания во вражескую униформу и нарушения прав женщин. К слову, тогда безотказно сработала норма "Никто не может быть осуждён за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое, согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву, не являлось уголовным преступлением". Суду пришлось приложить немало усилий, чтобы доказать: Кононов являлся военным преступником и по законам, действовавшим в 1944 г.
В то же время Латвия апеллировала к тому, что СССР был оккупирующей стороной. Можем ли мы всерьез говорить об оккупационной природе советского режима на Ровенщине в 1952 г. и сможем ли в случае, когда (вряд ли если) дойдет до международного рассмотрения, юридически обосновать это утверждение?
Суд над Стекляром - прекрасная возможность реализовать идею аналогичного Нюрнбергскому трибунала над советским режимом. И, по большому счету, именно такова главная задача правосудия - осуждение людоедской системы. В которой, к слову, коренятся и многие наши нынешние беды - от социального инфантилизма до войны, начатой государством, кичащимся своим статусом преемника СССР. Но этот шанс чертовски легко упустить - тем более, учитывая несчастливую звезду (чтобы не сказать грубее) ГПУ и интерес России в недопущении такого трибунала. Москва, можно не сомневаться, будет помогать Стекляру так же, как помогала Кононову - и в суде, и в СМИ. Только степень этой поддержки, учитывая время и обстоятельства, будет, по всей видимости, значительно большей.
Соответственно, можно не сомневаться, что весьма вероятное фиаско в попытке вынесения Стекляру обвинительного приговора по упомянутой статье станет еще одной имиджевой потерей для украинского государства на международной арене. Тем более нежелательной, что проблематика УПА уже серьезно осложнила наши отношения с Польшей, а всей мощи нашей информационной машины не хватит, чтобы заглушить российскую мифологию о том, что неофашистская киевская хунта не оставляет попыток глорификации пособников нацизма.
Впрочем, исключительной в этом вины Генпрокуратуры не будет. Дело в том, что мы так и не научились лакуны, остающиеся от советских исторических мифов, заполнять исторической правдой. Результат этого очевиден: безупречных красных героев меняют столь же безупречные герои национально-освободительного движения. Хотя и те и другие были всего лишь несовершенными, отнюдь не безгрешными людьми.
