Острота оптики. Зачем украинские киношники променяли поэзию на глухих и голодных
До недавнего времени дискуссии о том, каким должно быть украинское кино, так или иначе определялись лейтмотивом "не до жиру, быть бы живу". Но теперь, когда вопреки всем кризисам, режиссеры начали выходить с десятками проектов, а государство - выделять на их реализацию реальные деньги, вопрос этот наконец-то обрел свою безусловную значимость.
Надо отметить, что большую часть послевоенной эпохи, а потом и в первые годы Независимости, развитие нашего экранного искусства (если говорить именно о художественных идеях, образах и сюжетных ситуациях) было подчинено двум доминантам: историческому жанру и так называемому "поэтическому кино", которое, в свою очередь, обрело свою вершину в таком шедевре, как "Тени забытых предков" Сергея Параджанова. Впрочем, Параджанов неповторим, и его неспокойный гений находил все новые и новые формы выражения: в этом главный урок того, что он делал. Увы, в целом украинский кинематограф словно не замечал жизни вокруг себя.
Требовалось определенное время, чтобы, наконец, пришло поколение, не питающее острой идиосинкразии к социальной тематике, столь скомпрометированной сперва казенным социалистическим реализмом, а затем конъюнктурной "чернухой" 1990-х. Новые режиссеры - то есть те, кто дебютировали последние 5-6 лет и особенно после революции, - не просто вводят в свои истории современного героя. Они стремятся как можно более полно и подробно прописать его социальное пространство, его связи и конфликты с обществом. Это касается таких разных авторов, как Мирослав Слабошпицкий и Валентин Васянович, Роман Бондарчук и Александр Течинский, объединения молодых кинематографистов СУК ("Сучасне українське кіно") и знаменитой группы "Вавилон 13", и многих иных.
Документальный и игровой жанры в этом и состязаются, и дополняют друг друга. Общий знаменатель социальности позволяет идти на самые смелые эстетические эксперименты. Непрофессиональные актеры оказываются убедительнее тренированных исполнителей. Житейские ситуации становятся основой сценариев. Разделение игровое/неигровое утрачивает четкость. Это в равной степени верно и для знаменитых "Племени", "Ядерных отходов" и "Глухоты" Слабошпицкого, и для отправленных недавно на соискание "Оскара" "Украинских шерифов" Бондарчука, для "Объятий" и "Сына" Филиппа Сотниченко и для короткометражных "Крымских историй" Наримана Алиева (оба - из СУКа), для нового проекта Течинского "Дельта", "Креденса", "Обычного дела" и "Сумерек" Васяновича. Ряд можно продолжить.
Наша нарождающаяся "новая волна" движется в унисон с наиболее актуальными мировыми тенденциями. Ведь знаменитое румынское кино, за последнее десятилетие завоевавшее все мыслимые и немыслимые призы, - в первую очередь кино социальное.
Внимание к окружающей жизни оттачивает ту остроту взгляда, которая необходима для создания неординарных фильмов. Наше молодое кино пока еще настраивает свою оптику. И у него все получится.
Дмитрий Десятерик, "День" - специально для "Деловой столицы"
