Не только Love me tender. Лучшие песни ко Дню всех влюбленных

Bob Dylan, "Blood On the Tracks"

Мифический Боб Дилан мог и до сих пор может написать великую песню о чем угодно – но он не стал исключением в ряду поэтов и композиторов, чьи самые пронзительные произведения были вдохновлены простым и непостижимым чувством, любовью. Уже на втором альбоме Боба, выпущенной в 1963-м пластинке "The Freewheelin’ Bob Dylan", помимо "песен протеста", сделавших тогда Дилану имя, нашлось место и трогательной и горькой песне о любви, "Don’t Think Twice, It’s All Right" — она была навеяна разлукой с его тогдашней девушкой, Сьюз Ротоло. После романа с Ротоло, юной нью-йоркской красавицей с итальянскими корнями, у Боба были отношения, профессиональные и романтические, с фолк-певицей Джоан Баэз – пара могла пожениться, но в итоге Дилан связал себя узами брака не с Баэз, а с моделью Сарой Лоундз.

Дилан и Сара познакомились в 1964-м, когда Лоундз уже занималась не только модельным бизнесом, но и немного освоилась в киноиндустрии. Боба привлекало в Саре то, что она была не по годам мудра, и хоть, и являлась дочерью еврейских родителей, обладала тем, что ее друзья называли "цыганским духом". Лоундз разбиралась в магии и фольклоре, что тоже очаровывало Дилана – она была похожей на многих судьбоносных героинь американских фолк-песен, которые так любил и ценил Боб. Симпатия была взаимной. Сара ушла от своего супруга, после чего Лоундз и Дилана стали жить почти вместе – они сняли соседние номера в богемном нью-йоркском отеле "Челси". Одну из своих первых песен для Сары, 11-минутное признание в любви со множеством куплетов "Sad Eyed Lady of the Lowlands" (песня завершала один из лучших альбомов Боба, "Blonde On Blonde") Дилан написал именно в "Челси" — прислушиваясь к шагам своей любимой за стенкой.

Они поженились в 1965-м и Сара родила Дилану четырех детей. Во второй половине шестидесятых и в начале следующего десятилетия Боб в основном жил тихой семейной жизнью в Вудстоке, штат Нью-Йорк. В тот период Дилан пытался всячески уйти от образа гуру и "голоса поколения" — и Сара всячески его в этом поддерживала. Но в 1973-м Боб вернулся к активной творческой жизни и снова стал записываться и давать концерты. В следующем году отношения супругов дали серьезную трещину – по воспоминаниям Дилана, предельно точным, это началось тогда, когда он начал брать уроки живописи в Нью-Йорке. Вернувшись после первого же занятия, Боб с неприятным удивлением обнаружил, что говорит с женой на разных языках и что она не понимает ровным счетом ничего из того, что он пытается ей объяснить. С тех пор все становилось только хуже.

Боб, художник во всех смыслах до мозга костей, тут же начал превращать все смешанные чувства, связанные с его заблудившейся любовью, в новые песни. В итоге получилась пластинка "Blood On the Tracks", выпущенная в 1975-м. У каждой любви могут быть свои недостатки, но еще никогда автор песни не ловил свою собственную любовь с поличным и так дотошно не записывал все ее грешки – ревность, зависть, обиду и даже злость.

К тому же, никто еще так откровенно не документировал разрыв и его причины, как Боб в песнях "Blood On the Tracks" — от "You’re a Big Girl Now" до "Idiot Wind" и "If You See Her, Say Hello". Но среди этих охапок боли, разбросанных по номерам альбома, были и светлые, теплые моменты, когда благодарности за саму любовь и восхищения перед предметом любви было гораздо больше, чем всего остального – например, как в песне "Shelter From the Storm". Дилановский "Blood On the Tracks" обладает удивительным терапевтическим эффектом и поможет ценить любовь за свет, которого в ней предостаточно даже в те моменты, когда она причиняет жгучую боль.

Patti Smith Group, "Wave"

У Патти Смит всегда получалось дружить с мужчинами – и иногда эта дружба была сильнее, крепче и даже головокружительнее, чем среднестатистические романтические отношения. Так у Патти, последней настоящей хиппи и в то же время "крестной матери" панка было, например, с другом и спутником голодной богемной молодости в Нью-Йорке, фотографом Робертом Мэпплторпом.

Патти познакомилась с Робертом практически сразу после приезда в Нью-Йорк в 1967-м – они стали жить вместе и были очень близки по духу. Патти работала в книжных магазинах, пока Роберт оставался дома и занимался своими артистическими исканиями – но не это было причиной того, что Мэпплторп недолго являлся мужчиной Патти во всех смыслах. Все-таки Роберт был геем – но он оставался ее ближайшим другом до своей смерти в восьмидесятых и был "главным художником в ее жизни".

Главным же мужчиной в жизни Патти стал бывший гитарист группы "MC5", однофамилец Фред "Соник" Смит. Они встретились в 1979-м – и Патти, сочинявшую тогда материал для нового альбома своей "Patti Smith Group" и никогда не жаловавшуюся на отсутствие Музы, на этот раз с головой накрыла волна вдохновения совсем иного толка. Она по-настоящему влюбилась и впервые в жизни почувствовала в себе желание и право быть слабой и защищенной. Новая пластинка, которая так и называлась – "Wave" ("Волна") вышла в том же 1979-м. Ее открывала песня "Frederick", посвященная Фреду, ему же Патти посвятила и классическую "Dancing Barefoot" — хотя эта песня также была вдохновлена историей трагической любви художников Жанны Эбютерн и Амедео Модильяни.    

Несколько парадоксально, но так героически и в то же время по-настоящему нежно могут звучать только песни о любви, написанные и исполненные женщиной, несущей в себе эту любовь – хотя что в этом удивительного? Этого героизма и нежности до сих пор хватает для очередного поколения слушателей "Wave" — и в этом ценность альбома.

Смит вышла замуж за Фреда (друзья шутили, что она сделала это потому, что в случае брака с ним ей не приходилось менять фамилию) и оставила музыку на долгих 8 лет. В восьмидесятых Патти родила двоих детей и жила абсолютно счастливой семейной жизнью с Фредом – до его смерти от сердечного приступа в 1994-м. Конечно же, альбом Смит 1996-го года "Gone Again" был посвящен супругу – больше она замуж не выходила.

Nick Cave and the Bad Seeds, "The Boatman’s Call"

На этом альбоме нет ни одной песни, которая бы не оставалась в тени, и беспросветная печаль для этих тягучих, как бессонная ночь, куплетов и припевов – еще самое легкое и беззаботное из всех возможных состояний. Но это не сборник песен об отвернутых чувствах – просто потому, что видимо, несчастной любви для автора этих треков по определению не существует.

Пластинка "The Boatman’s Call", выпущенная мастером современной песни Ником Кейвом в 1997-м году, стала шоком для его старых поклонников. Таким же шоком, каким для добропорядочных и умеренных в своих музыкальных вкусах слушателей были ранние записи Ника и его "Дурных семян" — уже не говоря о пластинках группы "The Birthday Party", которые Кейв записывал еще в родной Австралии. Тогда, в восьмидесятых, Кейв извергал из себя дикие, необузданные и яростные постпанковые заклинания — и казалось, что гореть ему в этом огне собственного пекла предстоит вечно.

Но в 1990-м, после нескольких недель в реабилитационной клинике (куда ему еще предстоит возвращаться) и переезда в Бразилию, Кейв записал неожиданно светлый и сравнительно умиротворенный альбом "The Good Son" — во многом эти распевные треки, то ли гимны, то ли баллады, были вдохновлены романом Ника с бразильской журналисткой Вивиен Карнейро. Но даже этот альбом, а также несколько хитов с пластинки 1996-го года "The Murder Ballads" ("Баллады об убийствах"), совершенно не подготовили слушателя к тому, во что его вовлекала следующая запись Кейва, "The Boatman’s Call".

Да, к тому времени Кейв уже успел неожиданно превратиться из принца андеграунда в чуть ли не поп-звезду и вторгнуться в массовое сознание – благодаря упомянутым "убийственным" хитам, балладам "Where the Wild Roses Grow" и "Henry Lee", спетыми дуэтом с Кайли Миноуг и Пи Джей Харви соответственно. Это были песни о любви и убийстве, повествовательные истории, в которых Кейв и его напарницы пели от лица своих героев, убивавших возлюбленных – и принимать все это всерьез можно было ровно настолько, насколько вам позволяли фантазия и настроение. Но главным было то, что тогда же у Кейва случился мимолетный роман с Пи Джей Харви, первой леди английского "инди-рока" – кратковременный, но, судя по всему, болезненный и оставивший глубокий след в сердце Ника.

В песнях "The Boatman’s Call" уже не было никакого актерства и образов, за которым можно было спрятаться. Конечно, сторонящийся людей одинокий влюбленный – это тоже образ, но в то время Ник если и играл кого-то в своих песнях, то самого себя. На пластинке нет слабых мест и если дням, месяцам или даже годам вашей нелегкой любви понадобится саундтрек, то вот он.

Альбом открывает аскетичная "Into My Arms", шедевр, исполненный Кейвом под одно пианино – одна из самых вдумчивых и осмысленных песен о высоких чувствах в истории человечества. Остальные номера – от "Lime Tree Arbour" до "Green Eyes" — держат марку. Герой этих песен не захлебывается от восторга, рассказывая о своей любви и ее объекте и никуда не спешит – нет, у него есть время и способности для того, чтобы изучить все свойства, манеры и глубины великого чувства. И этих глубин ему вполне достаточно и для покоя, и для тихого, но торжественного счастья.

Frank Zappa, "Sheik Yerbouti", Magnetic Fields, "69 Love songs"

Любовь – чувство, которое ужасно боится показаться смешным или неуклюжим. Да, у любви плохое чувство юмора, либо оно вообще отсутствует – особенно на первых порах. Что ж, на этот случай существует музыка, которая поможет вам вспомнить о такой вещи, как старая добрая ирония – даже если вы находитесь в самом эпицентре любви.

Во-первых, это порядочное количество песен великого американского композитора и гитариста Фрэнка Заппы. Фрэнк, человек глубоко несентиментальный по натуре, тем не менее, наверняка был в курсе, что такое любовь. Он женился на своей второй супруге Гейл, секретарше знаменитого лос-анджелесского клуба "Whisky a Go Go", в 1967-м, когда та была уже на крайних сроках беременности. Гейл родила Фрэнку четырех детей – они прожили вместе крепкой и дружной семьей, не смотря на всю эксцентричность Заппы, до самой его смерти в 1993-м. Заппа не посвящал своей жене песен – хотя, его любовь, может быть, чувствовалась в самых его проникновенных гитарных соло, например в треке "Watermelon in Easter Hay" из альбома "Joe’s Garage". Тем не менее, Фрэнк назвал в честь Гейл свой рекорд-лейбл "Barking Pumpkin" ("Лающая тыква") – не потому что та была похожа на эту самую тыкву, а потому, что изводила себя и окружающих громким кашлем заядлого курильщика.

Но любовь – точнее, издевка над переполненными клише страданиями влюбленных присутствовала в песнях Заппы очень часто, начиная с первого же альбома его группы "The Mothers of Invention", пластинки 1966-го года "Freak Out!". Песни "I Ain’t Got No Heart" ("У меня нет сердца"), "Go Cry On Somebody Else’s Shoulder" ("Иди поплачь на плече кого-то другого"), "Motherly Love" ("Материнская любовь") и "You Didn’t Try To Call Me" ("Ты не пыталась позвонить мне") были превосходны в своей язвительности. К тому же, они являли собой настоящий мастер-класс того, как с помощью юмора помочь самому безнадежному влюбленному в его самые трудные моменты – эти песни просто невозможно слушать без улыбки, даже на самом пике душевных страданий.

Апогеем в этом смысле для Заппы стал альбом, выпущенный уже в семидесятых – а именно пластинка "Sheik Yerbouti", которую изначально планировалось назвать "Марсианские любовные секреты". Центральным номером на альбоме была даже не песня "I Have Been in You" ("Я был в тебе"), а песня-манифест под названием "Broken Hearts Are For Assholes". Тот, кто разбирается ругательствах на английском, без труда поймет, для кого предназначены разбитые сердца и чей это унылый удел – по мнению Фрэнка Заппы. Эту песню, да и весь альбом, настоятельно рекомендуется слушать во времена обострений любовной болезни.

Дело Заппы уже после его смерти неожиданно продолжили его соотечественники, американская инди-группа "The Magnetic Fields". В 1999-м они выпустили гениальный и сумасбродный альбом "69 Love Songs" — тогда на трех компакт-дисках и в самом деле уместилось ровно 69 песен о любви, разной степени идиотизма, романтичности, трагичности, саркастичности и нелепости. Песни представлены на любой вкус и подходят под любую из возможных ситуаций, в которую рискуют попасть влюбленные – от "The Cactus Where Your Heart Should Be" ("Кактус там, где должно быть твое сердце") до "Let’s Pretend We’re Bunny Rabbits" ("Давай представим, что мы – кролики"). Если ваши чувства к предмету страсти выдержат все три часа звучания этого альбома и не покажутся вам самому штукой довольно забавной, если не смешной – значит, вы неизлечимо больны любовью и выздоровление вам не грозит. С праздником!