Не только Бату. Пять писателей-мистификаторов, придумавших свою биографию

Литературные мистификации возникли настолько давно, что первого такого случая история почти наверняка не зафиксировала. Проблема авторства гораздо моложе, чем можно себе представить: в барочные времена считалось нормальным цитировать тексты коллег без ссылок, а в эпоху Средневековья вообще подписывать произведения чужими именами, чтобы придать словам большее значение. Но в этой статье мы разберем пять случаев литературы нового времени, когда мистификация была продуманной стратегией.

Для начала разберемся с определениями. Писание под выбранным псевдонимом не мистификация. Например, Олена Пчилка, которая на самом деле была Ольгой Косач, или ее дочь Леся Украинка, которой псевдоним достался то ли от дяди Драгоманова, то ли от строгой мамы, не были мистификаторами. А вот Кость Буревий, создавший образ советского дипкурьера Эдварда Стрихи, был. В чем существенная разница? Мистификация — это не просто придуманное имя, которым подписаны работы, но и продуманная биография и история написания текстов, а также деятельность от лица этого мифического автора. В ящике писательского стола может долго прятаться не одна мистифицированная личность, но и две, три или около сотни. Как правило, в них определенное время верят как в реальных авторов: удивляются удивительным биографиям, восхваляют незаурядный талант дебютантов, а затем громко разоблачают или не менее громко восхищаются мастерством заблуждения. Впрочем, чаще все же возмущаются: читатели не любят чувствовать себя детьми, которых снова обманули.

Но этим удалось продержаться довольно долго. И я здесь скорее на стороне восхищения.

Ричард Бахман. Самый известный

Стивен Кинг – один из самых искусных технически авторов современности. Хорошо зная, как работают жанровые правила, Кинг мог легко писать один роман за другим, почти не делая перерывов – вот у кого стоит поучиться придерживаться дедлайнов. Впрочем, в какой-то момент Кинг начал писать даже больше, чем от него ждали издатели "Signet Books": считалось, что одной книги в год достаточно, чтобы поддерживать интерес к бренду, но не перенасыщать рынок романами, которых не будут ждать, если они будут появляться каждые несколько месяцев. Так на свет появился Ричард Бахман, автор романов "Ярость", "Долгая прогулка", "Дорожные работы", "Бегущий человек" и других.

Одной из главных причин появления Бахмана было желание самого Кинга убедиться в том, что его успех не порожден счастливым стечением обстоятельств. Наверное, самым известным стал роман "Худеющий" про адвоката Билли Галлека, который не может остановить процесс потери веса. Книга была посвящена "жене Клаудии Инез Бахман", а на портрете автора на самом деле изображен литературный агент Кинга Кирби Макколей.

Худеющий продался тиражом около 30 000 экземпляров, что для американского рынка неплохие показатели (впрочем, когда узнали, кто является настоящим автором, преданные фаны докупили еще более 200 000 экземпляров). Из биографических справок было известно, что Бахман работал береговым охранником, а также фермером, имел сына, погибшего в 6 лет, а еще он победило рак мозга. Когда же факты вышли на явь, Бахман умер от онкологии, на этот раз "рака псевдонима, редкой формы шизономии". Но полностью убить двойника все же не удалось, что отлично вписывается в идею "не мертвости" хтонических персонажей Кинга. Так в экранизации "Бегущего человека" Пола Глейзера, снятого по одноименному роману Кинга, в титрах указано имя Ричарда Бахмана. А в романе "Темная половина" Кинг описывает отношения автора Теда Бомонда со своим литературным псевдонимом. Угадайте, кто победил.

Эмиль Ажар. Самый титулованный

В 1974-м Эмиль Ажар дебютирует во французской литературе с романом "Крепкие объятия". Автора сразу замечают критики и предсказывают ему великое писательское будущее. К тому же дядя Эмиля — известный французский прозаик, гонкуровский лауреат Ромен Гари, то есть связи в литературных кругах новичку обеспечены. Второй текст Ажара "Жизнь впереди" об арабском мальчике Момо приносит писателю Гонкуровскую премию. Прозаик раздает интервью, произносит речи и купается в лучах заслуженного признания.

Впрочем, самые догадливые уже начинают что-то подозревать. Взять хоть псевдонимы: Ромен Гари, чья фамилия на русском так напоминает глагол "гореть", и Ажар, что, конечно, наталкивает на мысль о "жаре". Здесь самое время напомнить, что настоящее имя автора — Роман Кацев, и родился он в Вильнюсе, тогда являвшемся частью Российской империи. Так что такие ностальгические игры с именами вполне в духе писателя. Внимательный анализ текстов Ажара также доказывал, что стиль молодого и перспективного автора очень напоминает узнаваемую прозу уже признанного классика, которого критики успели от души покрыть бронзой и записать к авторитетам прошлого.

Ажар не единственная игрушка Гари: почти в то же время он пишет триллер "Председатель Стефани" под псевдонимом Шатан Богат и роман "Человек с голубем" под именем Фоско Синибальди. Позже оказалось, что роль Ажара на публике исполнял дальний родственник Гари Пол Павлович. Как бы там ни было, Гари единственному из всех французов удалось обойти правила Гонкуровской премии и получить ее дважды.

По крайней мере, из того, что нам известно на сегодня.

Джеймс Типтри-младший. Самая драматичная

Имя Элис Брэдли Шелдон знают точно не все фанаты научной фантастики, слышавшие о Джеймсе Типтре-младшем. Последнего точно можно назвать звездой этого жанра: он опубликовал такие блестящие рассказы, как: "Девушка, которую подключили", "Неприметные женщины", "Амберджек". Большинство из этих текстов – на околофеминистические темы. Автор разрушает привычные для научной фантастики гендерные стереотипы: решительный мужчина спасает нерешительную, но очень привлекательную женщину. В некоторых рассказах вообще нет мужчин, и это, конечно, не могло не удивлять.

Свой псевдоним Шелдон нашла на этикетке банки мармелада, а привычка утаивать личность у нее оставалась еще со времен службы в ЦРУ. Научная степень доктора психологии позволила создать столь убедительный образ гика, что пишет оригинальную прозу, что даже друзья не подозревали, кто скрывается под псевдонимом.

Почему Шелдон пришлось скрывать собственную идентичность? Первой причиной была естественная нелюдимость автора, а также опыт работы в государственных структурах. Впрочем, стоит помнить и о другом нюансе: в 1970-х женщине было непросто пробиться в ряды заметных авторов научной фантастики, считавшейся традиционно мужским жанром. И, предвосхищая потенциальные возражения, приведу простой аргумент: среди первых 20 лауреатов Небьюлы за лучший фантастический роман (с 1966 по 1986 годы) всего дважды награду забирала женщина. Оба раза это была Урсула Ле Гуин.

Сама Шелдон в интервью отмечала, что Типтри-младший казался ей "хорошим камуфляжем". "Мне в жизни слишком часто приходилось быть первой женщиной на какой-нибудь проклятой очередной должности", — объясняла Шелдон свой выбор, вероятно, вспоминая годы работы в ЦРУ.

Дебютировала Шелдон/Типтри в 1968-м в жанровых изданиях. Читатели быстро заподозрили, что имеют дело с псевдонимом, однако были уверены, что это чиновник из американских политиков или дипломатов не хочет привлекать к себе лишнее внимание. То, что автором может быть женщина, долгое время отрицали даже коллеги-писатели. Так во вступлении в сборник рассказов Типтри-младшего фантаст Роберт Силверберг называет предположение, что Типтри мог бы быть женщиной, "абсурдным". Силверберг объяснял это тем, что женщина не могла бы писать в духе Хемингуэя, а также работать с темой маскулинности так глубоко.

Псевдоним, безусловно, помог: так в 1974-м текст "Любовь — наш план, и этот план — смерть" принес Типтри-младшему Небьюлу за лучший рассказ года. В 1976-м и 1977-м триумф повторился. А за текст "Хьюстон, Хьюстон, как меня слышно?", историю о будущем без мужчин, мистифицированный писатель получил не только Небьюлу, но и Хьюго, и премию Юпитер, то есть собрал все самые престижные награды в сфере. Позже были премия Локуса от одноименного фантастического журнала и награда читателей "Science Fiction Chronicle Reader Awards".

Типтри-младший не появлялся на публике, но активно переписывался с поклонниками и коллегами, в частности с уже упомянутой Урсулой Ле Гуин, которой представился мужчиной, придерживающимся феминистских взглядов. В 1976 году Типтри-младший вспомнил о смерти матери в Чикаго, и это стало роковой ошибкой. Шаг за шагом читатели поняли, кто скрывается за псевдонимом, а потом и сама Шелдон призналась в авторстве. Конечно, сообщество было смущено, а больше всего, вероятно, Роберт Сильверберг, ранее безапелляционно отвергавший саму идею, что писать глубокие тексты на такие темы могла женщина.

Конец этой истории скорее трагичен: в последние годы жизни писательница страдала от депрессии, в том числе и по обвинению сообщества. А ее муж, полковник Шелдон, почти полностью ослеп. В 1976-м 61-летняя автор написала, что предпочла бы уйти из жизни на собственных условиях, пока еще может быть активной и сохранить остатки здоровья. Супруги заключили свое соглашение о суициде "в течении 4-5 лет", чтобы не покидать партнера самого в этом мире. 10 лет спустя Шелдон застрелила любимого, страдавшего от неизлечимого заболевания, а затем и себя. Их нашли в семейном доме в Виргинии. Пара лежала на кровати, держась за руки.

Память о Шелдон живет по сей день: так в 1991-м была основана Мемориальная премия Джеймса Типтри-младше научно-фантастических произведений, в которых раскрыта гендерная тематика. Типтри-младший стал для автора своеобразным щитом, прикрывавшим ее конфиденциальность и позволявший опережать свое время, проторяя дорогу потомкам.

Следует помнить: мы здесь, потому что стоим на плечах гиганток. И Шелдон – безусловно, одна из них.

Фернанду Пессоа и все его друзья. Самый множественный

Португальский поэт-авангардист Пессоа — это некий Билли Миллиган нашего списка. Первый гетероним (имя, которым автор подписывает часть своих текстов, вглядываясь в конкретную особенность этих произведений) Пессоа появляется еще в раннем детстве. Шевалье де Па пишет детские стихи, посвященные маме.

Позже предстает Алберту Каэйру, автор буколической поэзии. Рядом с ним – футурист Алвару де Кампуш, писавший в духе Маринетти. А еще бухгалтер и автор антиромана "Книга беспокойства" Бернард Соареша, которого сам Пессоа называл лишь наполовину гетеронимом. Также были замечены такие незаурядные личности, как: британский поэт Александр Серч, португальский аристократ Барон де Тиево, философ, "теоретик неоязычества" и ученик Альбера Камю Антонио Мора, астролог и автор трудов об эзотерике Рафаэль Балдая, философ и поэт Чарлз Робер, оккультист Томас Кросс и множество других — и не протолкнуться. За 47 лет жизни Пессоа успел придумать не менее 136 авторов, среди которых были и полноценные личности с неординарными биографиями, и псевдонимы, и просто оживавшие художественные персонажи.

При жизни Пессоа не был широко известен, но после смерти стал культовым автором. Именно ему посвящен роман "Год смерти Рикардо Рейса" нобелиата Жозе Сарамагу. Исследование гетеронимов и псевдонимов Пессоа продолжается, последнее пополнение "команды" состоялось в 2013-м, и точку ставить еще рано.

Томас Роули. Вундеркинд

Томас Роули — поэт XV века, писавший удивительно проницательные стихи. По крайней мере, так думала часть романтиков. На самом же деле за этим именем скрывался английский автор Томас Четтертон, проживший всего 17 лет, однако повлиявший чуть ли не на всех поэтов-озерников и многих прерафаэлитов.

Поражает, что это не были игрушки юного аристократа: Томас рос в бедной семье и учился время от времени. Отец умер еще до рождения, а мама держала небольшую школу шитья для девочек. Четтертона же интересовали только чтение и писание: в детстве он проглатывал толстенные взрослые романы, а уже в 11 был корреспондентом журнала "Felix Farley's Bristol Journal". Излюбленной эпохой подростка оставались времена правления Эдуарда IV, то есть середина XV века. Юноша исследовал словарь Джона Керси начала XVIII века, базировавшийся на более древних трудах, а также поэтическую антологию Элизабет Купер, в которой были собраны тексты от XI до XVI веков. Так постепенно сформировался образ поэта Томаса Роули, с которым Четтертон будет ассоциировать следующие поколения.

Томаса Роули разоблачил более опытный писатель, один из основателей жанра горор Гораций Волпол. Ему, уже известному авторитету, Четтертон опрометчиво послал стихи вымышленного средневекового лирика в надежде на предстоящее покровительство. Но Волпол подделку узнал.

Тогда подросток вернулся к острополитическим статьям, которые печатались в изданиях "Town and Country Magazine", "Hamilton's Town and Country Magazine" и других городских журналах. Редакторы радостно брали саркастические материалы от "Господина Юниуса" — так подписывал свои тексты Четтертон, — однако не спешили платить высокие гонорары. Юному писателю легко давались пародии на Макферсонова Оссиана, в печати он становился все более популярным, пока государственная цензура не запретила печать "писем от Юниуса". Так юный мистификатор потерял последний источник заработка.

В 17 лет и 9 месяцев Четтертон покончил с собой, предварительно уничтожив рукописи, над которыми работал. Причина банальна: нехватка денег. Картина прерафаэлита Генри Уоллиса "Смерть Чаттертона" и сегодня висит в Йельском центре британского искусства.

Эти несколько имен — лишь толика тех мистификаций, о которых мы знаем. Но гораздо больше меня завораживает осознание того, скольких мы не разоблачили.

Да разве литература — не самая прекрасная выдумка в истории?