Не бренд и не Мекка. Сможет ли Чернобыль пережить Украину
Глядя на фото и репортажи из Чернобыльской зоны - на сдачу в эксплуатацию новенького укрытия над 4-м энергоблоком Чернобыльской АЭС, немногие слышали, как щелкают часы истории и замки на архивных папках. Три с половиной года саркофаг общей стоимостью $2 млрд надвигался и закрывался над самой крупной раной, нанесенной планете людьми. История как будто закончена. Президент Украины Владимир Зеленский произнес почти игривую речь о том, что Чернобыль, бывший негативным брендом Украины, теперь должен превратиться в туристическую Мекку. Как египетские пирамиды, с коими объект "Укрытие" имеет некоторое внешнее и внутреннее сходство.
Однако страницы истории упрямо не хотят перелистываться и закрываться. Раны не затягиваются - только бинтуются. Но продолжают мучить - как настоящими болями, так и фантомными.
Это совершенно ясно показал шум вокруг сериала НВО "Чернобыль" - одно из самых сильных киновпечатлений последних лет. Ему можно быть благодарным за многое. В частности, он показал западному зрителю, на что именно из его, зрителя, кармана вынимали миллионы долларов: вот она, крыша Masha, на которой за несколько секунд "сдох" от радиации немецкий "уборщик" и куда выпустили "биороботов" с совковыми лопатами, ровно на две минуты и экранного, и реального времени, на "самые главные 120 секунд вашей жизни".
Но не только в деньгах дело. Сериал показал, что под новеньким блестящим саркофагом удалось укрыть только часть опасности. Другая часть осталась снаружи. Она по-прежнему с нами и среди нас.
Юрий Щербак - один из первых летописцев чернобыльской катастрофы - в своей книге цитирует американского миллионера и авантюриста Арманда Хаммера, "друга СССР": "Я надеюсь, когда мистер Горбачев встретится с мистером Рейганом, он мистеру Рейгану все расскажет и покажет фильм о Чернобыле". Все получилось почти наоборот: американский мистер показал русскому мистеру фильм о Чернобыле. И все рассказал.
Реакция русского мистера оказалась, увы, предсказуемой - он возмутился и обвинил американского мистера во лжи и клевете на "Великую Страну". Которой уже и на карте-то нет. Но тем хуже - с реальностью бороться куда проще, чем с иллюзиями.
В эфир выплеснулся массовый хор "мальчиков, которые выжили", о том, что "все было не так". О, конечно, я поддерживаю этот хор, я, девочка, которая тоже выжила благодаря стечению обстоятельств - направлению ветра в ту ночь и последующие пару дней, и тому, что кто-то совсем рядом делал грязную, смертельную работу, спасая ситуацию от еще большей катастрофы, которая уже не позволила бы мне это писать. И тому, что меня в первых же числах мая, несмотря на сопротивление и скандалы, вышвырнули из Киева - и я не ходила по прекрасным "грязным" улицам родного города и не ела "грязный" хлеб. Рассекреченные архивы КГБ работают, как очки дополненной реальности, дорисовывая к цветущим улицам подробности: "пятна" радиоактивности в разных районах города, где фон в несколько раз превышает норму, отчет о контрольных замерах, хлеб из киевских магазинов, который был не совсем съедобным, причем "городские" булки представляли большую опасность, чем украинский подовый (в отчете делается предположение, что проблема - в сыворотке, на которой замешивают "булочное" тесто). Те, кто остался в городе, этих отчетов, конечно, не видели. Сейчас они бы тоже могли сказать: "все было не так". И так оно и было: они просто покупали и ели хлеб, не зная, хоть и подозревая, что с ним не все в порядке.
Личная история - а она у каждого из переживших чернобыльскую аварию своя - всегда выглядит на экране чужой, а значит, "не такой".
Уличить авторов фильма - дело плевое. Утепленные дома, синяя "московская" форма на припятских школьниках и белые фартуки на школьницах в обычный будний день, и новорожденные никогда не лежали в палатах с мамочками в советских роддомах - их привозили только на кормление. Да и Москва не такая - ее снимали в Киеве. Невозможно не узнать кинотеатр "Дружба" в перспективе улицы Богдана Хмельницкого (в то время - Ленина). В кадр попал фасад Театра русской драмы и заглавная "М" метрополитена - вход на станцию "Театральная". В то время, о котором повествует сериал, не было ни буквы, ни самой станции - ее построят только через пару лет, и она будет называться "Ленинская".
В общем, нет, все не так. И станции тогда еще не было, и Киев - не Москва, и Украина - не Россия. Но именно история России стала тем заколдованным местом, вокруг которого закрутился хоровод. Именно Россия ответила на сериал НВО свое решительное "нет", обвинила создателей в русофобии и продолжении холодной войны, в переписывании истории, очернении и прочих страшных грехах. Украина и Беларусь унаследовали от СССР разрушенный энергоблок, "грязную" зону, обезлюдевшие города и мертвые села, резкий рост онкологических заболеваний. А Россия унаследовала историю. Так уж по завещанию вышло.
Что происходит? - вопрошают российские радетели за истинность истории. "Чернобыль", "Курск", "Последние цари". Американцы взялись за российскую историю. Ничего хорошего это России, разумеется, не сулит. Западная пресса подыгрывает - подхватывает, анализирует реакцию российской публики и официальных лиц. И если в случае с историей затонувшей российской подлодки и уничтоженной царской семьи это закономерно, то с "Чернобылем" что-то не так. Это не была российская история - это была глобальная катастрофа, которая произошла не в последнюю очередь в результате человеческих и системных, т. е. политических ошибок. Вернее, это даже ошибками не назовешь - с точки зрения той системы, все было логично. Как повторял рефреном один из (анти)героев той роковой ночи, "мы все делали правильно". И ужас ситуации именно в этом: они все делали правильно - с точки зрения той системы, внутри которой действовали.
Именно это смещение точки зрения из координат той системы в координаты более-менее здорового мировоззрения - вот самое возмутительное "преступление" создателей сериала. Они покусились на правду. На то, что она есть. Правда без кавычек - роскошь, в которую российский зритель давно разучился верить. И даже научился считать ее самым гнусным, самым циничным обманом.
То, как остро не восприняли в России "Чернобыль", как гневно вскинулись и как спешно взялись лепить "наш ответ Чемберлену", говорит о многом. И о том, что Россия всерьез относится к своему статусу наследницы СССР. И о том, что она унаследовала его не просто в виде пыльного сундука с документами и артефактами, а видит себя продолжательницей его дела. И только за собой оставляет право на суд и оценку - что у нас будет считаться "Великой Победой", а что "Великим Факапом", и кого назначить виновным, и т. д.
В российской версии "Чернобыля", на которую государство уже выделило около полумиллиона долларов, главный герой - агент советских спецслужб под прикрытием, который выслеживает на станции агентов ЦРУ, готовящих диверсию. Кто окажется виновен во взрыве, угадайте с трех раз. Любовь к спецслужбам, кажется, ничем не вытравить из загадочной русской души. Или это стокгольмский синдром? В этом контексте любопытно, какова будет российская ответка на "Курск" - подлодка пошла на таран американской субмарины, которая собиралась выпустить все свои ракеты и устроить Судный день?
Почему бы нет? С точки зрения нынешней российской идеологии, нет правды - есть только версии. И истории, соответственно, нет - есть только занимательные истории, которые могут быть либо полезны, либо опасны. В общем, сериал "Чернобыль" ударил Россию в самое сердце. Но не тем, что показал "Великую Страну" беспомощной, жестокой, параноидальной, циничной и завравшейся перед лицом глобальной катастрофы. А тем, что главным обвиняемым назначил ложь, скрывающуюся под маской версий. В том числе ту ее ипостась, которую принято называть самообманом. За последние, итоговые слова о том, что правда не только есть - она от нас никак не зависит и готова дожидаться своего часа, сколько нужно.
Однако на фоне обсуждения в российском медиапространстве "как посмели" и "какие ляпы" и ответного обсуждения в западной прессе "как восприняли в России" и "почему", у Украины есть свое - пускай и не такое заметное - место. Нам тоже есть о чем поговорить и порефлексировать. Потому что до сих пор мы довольно слабо чувствуем собственную историю. И оттого, вероятно, так мало ощущаем под собой страну. Для нас Чернобыль - это часть истории СССР, которую мы от себя просто отрезали и отбросили. Чернобыль - это, безусловно, наша проблема. Но не наша история. Это зона отчуждения во всех смыслах, в том числе историческом - обманчива пустота, которая образуется в памяти и сознании на месте травмы.
Предложение президента Зеленского сменить негативный бренд на туристический центр достойно шоумена. Но не политика. Чернобыль никогда не был брендом. Он был травмой - и ею остается. Все, что мы о нем говорим, вернее, чаще не говорим - представляет собой интерес не только для историков, но и для психоаналитиков. Вероятно, мы нуждаемся в специалистах, совмещающих в себе фундаментальную подготовку по обеим дисциплинам. Сериал НВО - один из ранних сеансов психоанализа, на котором врач помогает пациенту воссоздать картину произошедшего, а пациент осторожно ходит между островками памяти, выбирая наименее опасные, и говорит: да-да, очень близко к правде, хотя и вовсе не так.
Не знаю, как для России, которая, судя по всему, отчаянно сопротивляется терапии, идет в полный отказ, зарываясь с головой в мифы, повторяя жуткий чернобыльский рефрен "мы все правильно делали", но для Украины Чернобыль - это шрам, оставленный на ее теле и сознании советским прошлым. Символично, что поверх этого шрама натянут европейский "пластырь". Говорят, лет сто он продержится. Продержимся ли мы?
